Половые губы набухают, а соски то и дело трутся о шёлковую ткань ночной сорочки. Я схожу с ума, но мне хочется большего! И раньше ничего подобного со мной ни разу не было. Я справлялась, умела себя контролировать. Особенно когда подростком мать застукала меня в комнате и, несдержанно выругавшись, три дня после этого не разговаривала.

Я совершаю круговые движения пальцами и чувствую, что вот-вот… скоро наступит разрядка. Ещё секунда, мгновение. Не будет настолько мучительно-сложно. Я наконец-то спокойно усну.

Едва в спальне раздается шумный вздох, как возбуждение растворяется.

Я открываю глаза и замечаю у двери Яра. Сердце с разбегу ударяется о грудную клетку, а воздух в лёгких критически быстро заканчивается. Почему я не услышала, как он вошёл? Можно ли придумать более дурацкую ситуацию из возможных?

Яр смотрит на меня неотрывно долго, будто хочет прожечь дыру. Он тоже осуждает? Станет ругать? Господи! Щёки пылают от невыносимого стыда…

— Уйди! — прошу Ярослава хрипло.

Бух-бух-бух. Громкий звук колотящегося сердца заглушает собственный голос. Яр даже не думает двигаться. Меня бросает и в жар, и в холод. По кругу. Можно я сейчас усну и больше никогда не проснусь?

— Закрой дверь, Яр! Закрой и уйди! Пожалуйста!

Выкрикнув эти слова, я накрываю горящее лицо ладонями и тихо всхлипываю. Слышу долгожданный щелчок двери, делаю глубокий вдох. Кажется, что вот-вот наступит жизненно-необходимая тишина, но, к собственному ужасу, этого не происходит.

Потому что я слышу шаги, а затем то, как пружинит моя кровать.

Ох. Яр здесь. Рядом. На расстоянии вытянутой руки. Стоит только убрать ладони от лица и воочию в этом убедиться. И я бы точно так и сделала, если бы несколькими минутами назад он не застал меня за столь интимным процессом. Врасплох. Что Ярослав подумал обо мне? Что почувствовал? Удивление? Отвращение? Влечение? Мамочки, что?

Не успеваю я как следует подумать об этом, как Яр снимает с меня одеяло. Уровень моего удивления достигает пика. Я не понимаю, чего он хочет. И почему до сих пор всё ещё здесь, со мной.

Волоски на коже наэлектризовываются и встают дыбом. Я пытаюсь свести ноги вместе, но Жаров неожиданно опускается на меня сверху. Вдавливает своим телом в матрас и толкается бёдрами. Я чувствую его горячее дыхание над своим виском и настойчиво упирающуюся в промежность эрекцию сквозь плотные брюки и тонкое кружево моих трусиков.

— Твою мать… — несдержанно ругается Яр.

Запах его чистой кожи и ненавязчивого одеколона мгновенно вбивается в ноздри. Голова идёт кругом от всего, что происходит.

— Ты точно девственница? — спрашивает он.

— Точно.

— Руки убери.

Я несколько секунд медлю, а затем делаю так, как он просит. Убираю руки от лица и слегка щурюсь, пытаясь сфокусироваться, чтобы увидеть Ярослава. Его карие глаза почему-то стали беспросветно-чёрными, брови нахмурены и сведены к переносице, а чувственные губы слегка приоткрыты. Если бы Яра отвернули мои действия, то он наверняка бы ушёл. Верно? Но он почему-то остался. Остался и лёг сверху, отчётливо показывая, как сильно возбуждён.

— Боишься? — спрашивает Жаров, опираясь на локоть.

Он накрывает свободной рукой мою грудь и слегка сжимает, накаляя обстановку до предела.

— Нет.

— Я просто потрогаю тебя. Ты не кончила?

Я нервно сглатываю и опускаю взгляд, рассматривая шею и кадык Ярослава. Всё, что угодно, только бы не смотреть ему в глаза.

— Соня.

— Прекрати. Умоляю, прекрати задавать подобные вопросы.

Яр опускает бретели моей ночной сорочки и, склонив голову, касается губами сначала плеча, а затем ключиц. Царапая кожу колючей щетиной, оголяет грудь и втягивает в рот твёрдый сосок. Один, затем другой. То, что между нами сейчас происходит, кажется мне нереальным сном. Чем-то за гранью.

Я выгибаюсь дугой и протяжно стону, потому что никто не делал со мной подобного раньше. А если бы и делал, то более чем уверена, что Яр бы превзошёл всех парней, что были до него. Каждое его движение совершенно, именно так мне всегда хотелось. И как я представляла в своих самых смелых фантазиях.

— Отвечай, Соня, — требует Жаров.

— Ярик, Яр… Боже, неужели ты не видишь, что я сгораю со стыда?

Мотаю головой и подставляю своё тело долгожданным ласкам.

— Нет, Яр! Нет, я не кончила. Потому что вошёл ты.

— В этом нет ничего постыдного, — заверяет меня Жаров. — Ты молодая, чувственная девочка. Я сам виноват, что вломился в твою комнату без стука.

— Ты всегда так делаешь, — отвечаю шёпотом.

— Я… Блядь, я не думал, что ты настолько выросла. Больше не буду.

Мне хочется ответить, что если подобные приходы будут заканчиваться так всегда, то пусть... Настолько часто, как только этого захочет, потому что я хочу его всегда.

— Поцелуй меня как на свадьбе, — прошу жалобным голосом. — Пожалуйста, поцелуй.

Яр пристально смотрит на меня, будто раздумывая: стоит или нет. То, как он делал это на глазах у толпы, мне безумно понравилось, и я хотела бы повторить, особенно сейчас, когда можно если не всё, то очень многое.

Ярослав опаляет лицо горячим дыханием и жадно впивается в мои губы своими губами. Его язык умело исследует мой рот, даря невероятное ощущение близости с мужчиной, который зовётся моим мужем. Я уверенно прижимаю ладони к твёрдой как камень груди. Он мой. Здесь и сейчас. Пусть недолго, но мой. И раз уж он сам принял решение войти в мою комнату, я хочу воспользоваться этим на максимум.

Теплая ладонь уверенно скользит по моему животу и пробирается под резинку трусиков. Сначала я замираю, но затем, когда пальцы Ярослава впервые поглаживают чувствительную кожу между ног, несдержанно стону ему в губы. Его ласки ощущаются во сто крат мощнее и ярче, чем когда я трогала себя сама. Это совершенно новые и непривычные ощущения. На грани. Кажется, будто ходишь по краю высокого опасного обрыва и смотришь на открывающиеся горизонты. Рискованно, кровь бурлит по венам. Ты осознаешь, что ничем хорошим это не закончится, но отступить уже не в силах.

Яр проникает в меня пальцами, растягивая и извлекая из моего тела пошлые звуки. Хочется закрыть уши ладонями, потому что это происходит из-за того, что я безумно влажная. К счастью, в глазах Ярослава я не вижу ни грамма осуждения. Он надавливает на клитор и совершает круговые движения пальцами, при этом наблюдая за мной с особым интересом.

— Кого ты представляла, когда трогала себя? — внезапно спрашивает Яр.

Его голос звучит где-то далеко-далеко, словно я нахожусь под водой, а он на поверхности. Я двигаю бёдрами навстречу его рукам и до боли искусываю губы, чтобы не закричать в голос от переполняющих эмоций. Яр. Мужчина, которого я безумно люблю. Он целует и ласкает меня. Не Милу, не любую другую женщину. Меня и только.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Соня. Кого? — настойчиво спрашивает Жаров.

Когда я думаю, что лучше уже не будет, Яр вдруг отстраняется и прекращает меня трогать. Он оттягивает резинку спортивных штанов и высвобождает налитый кровью орган. Я цепенею и рассматриваю его с интересом и опаской, потому что впервые вижу член не в фильмах для взрослых и не на картинках, а вживую.

— Расслабься, — просит Яр.

Он направляет головку к моей промежности. Растирает влагу.

Я делаю, как Жаров того просит. Расслабляюсь и доверяюсь, с непередаваемым возбуждением ощущая, как Яр проводит членом между половых губ и касается клитора. Он не входит в меня. Играет, манит. Дразнит. Делает то, чего я так сильно хотела, — дарит мне мощную разрядку. Я срываюсь вниз прямо с обрыва. Лечу несколько безумно приятных секунд и у самой земли поднимаюсь ввысь.

По телу прокатывается жар, изображение перед глазами мерцает и фонит, а затем взрывается разноцветными искрами. Кровь усиленно бурлит по венам, пульс частит, а сердце разгоняется до галопа. По вискам скатываются несколько капелек пота.