– Что за зверюга? – я сел на крылечко и расслаблено закурил.

– Да может в спину ударить, как в туалет сходить. По-маленькому, – начал рассказывать Хмыл, щурясь на солнце: – Говорят, даже брата своего в спину зарезал! Когда добычу не поделили.

– Беспредельщик, значит, – кивнул я. – Отморозок и беспредельщик.

Хмыл развёл руками, показывая, что не понял ни слова, но рассказ продолжил:

– Зато хитрый очень. Капюшон местных крестьян подкармливает, и те ему завсегда сигналят, когда хорошая добыча идёт! Он уже столько караванов разграбил, что за его голову король пятьдесят золотых обещает!

– Ого! – тут я заинтересовался, – И много это?

– Пятьдесят золотых?

– Ну да.

– Это пять раз по десять! А десять – это сколько пальцев на обеих руках, – принялся объяснять острозубый.

– У тебя сколько зубов во рту? – спокойно спросил я Хмыла.

– Тридцать где-то, – с беспокойством ответил острозубый, – А что?

– А вот то, что если ещё раз так пошутишь, их станет меньше на три по десять. А десять – это сколько пальцев на обеих руках. Внятно объяснил?

– Внятно, ваше сиятельство, – забубнил Хмыл. – А что я сказал такого?

– То и сказал. Счёту он меня учить надумал. Сколько чего стоит? Что можно купить на этот ваш золотой?

– Смотря на какой золотой, ваше сиятельство! В королевстве Легит золотой – это песет. В нём четыре серебряных реала или сто медных сантимов. В одном реале, получается…

– Двадцать пять сантимов. Это понятно. Дуй дальше!

– На что дуть? – непонимающе спросил Хмыл.

– На воду, бл…! – я разозлился. – Дуй, значит, рассказывай дальше! Что можно купить на сантимы, реалы и песеты?

– Ну, корова стóит двадцать песет в среднем. Каравай хлеба – четыре-пять сантимов. А вот ежели коня взять…

– Понял я. Вашего Роба Капюшона в две с половиной коровы оценили. Так?

– Или в одного с половиной коня, – кивнул Хмыл.

– Не сильно и дорого, – ухмыльнулся я.

– Почему же? – удивился Дрон. – Других разбойников в пять-десять песет оценивают. И то выдают.

– А Роба почему не выдают? – я прислонился к стенке и стал забивать трубку. Сигарет тут не было, потому пришлось перейти на местный аналог табакокурения.

– Я же объяснял, – Хмыл ловко доставал и резал вяленое мясо и сыр: – Он крестьян подкармливает. Часть добычи им отдаёт. Вот и нету им выгоды никакой его сдавать.

– Понятно, – я кивнул, – И тут коррупция. Но уже на низшем уровне.

– Что тут, ваше сиятельство? – округлил глаза Дрон.

– Да что вы заладили с этим «сиятельством»? Тысячу раз повторял уже, меня зовут Денис. Де-нис!

– Хорошо, ваше си…, – Хмыл осёкся, – Де Нис.

– Вот это другое дело! – обрадовался я. – Так и называйте впредь!

– Слушаемся, де Нис! – пробубнил и Дрон.

Я поморщился, но смолчал. Присел к столу, пригласил рукой своих нежданных соратников и скомандовал:

– Обедаем!

Но только мы зачавкали, как из чащобы вывалилось нечто металлически-несуразное в блестящих доспехах и с пером на голове. Это несуразное упало на краю поляны и медленно заворочалось, пытаясь подняться. Хмыл и Дрон вскочили в ужасе и смотрели на шевелящуюся груду железа.

– А это что ещё за шагающий бронетранспортёр? – с удивлением спросил я.

– Ры-рыцарь, – икнул Дрон, пятясь в избушку.

В это время рырыцарь кое-как встал, опираясь на огроменный двуручный меч и заорал:

– Я пришёл, чтобы уничтожить вас, подлые разбойники! Выходите на смертный бой!

– И все ваши рырыцари такие долбанутые? – с интересом спросил я у Хмыла.

– Есть и хуже, ваше сиятельство, – пискнул острозубый. – Но дерутся они и правда, как звери. Один такой как-то у деревни Медунки банду в пятнадцать разбойников порубал. Их доспехи не берут ни меч, ни копья! А они своими мечами машут, как ветряная мельница крыльями!

Я пожал плечами, поднял дубину и спросил:

– А зачем рубить железо? – и пошёл навстречу рырыцарю, тяжело топающему по поляне. Он, видать, настолько устал в этих своих доспехах, что еле ноги переставлял.

Я приблизился шагов на десять к закованному в железо мужику и процедил:

– И где это вы тут разбойников узрели, любезный?

– Иди ко мне и увидишь, смертник! – завопило что-то из-под шлема, больше похожего на помесь кастрюли и дуршлага. При этом рырыцарь поднял свой огроменный меч, положил на плечо и бодренько так пошагал ко мне.

– Берегитесь, ваше сиятельство! – заорал Хмыл.

Рыцарь в это время взмахнул своим двуручником, от которого я, впрочем, легко уклонился. Быстро переместился в сторону и долбанул забияку дубиной по шлему. Рырыцарь пошатнулся, но устоял! Я мимолётно удивился крепости голов здешнего рыцарства, но останавливаться не собирался. Потому, пока шатающийся рырыцарь не опомнился, долбанул дубиной снова. На этот раз ходячий бронетранспортёр упал на колени, но отчаянно пытался встать. И даже меча из рук не выпустил. Тут я долбанул третий раз, и рырыцарь наконец завалился на спину. Зашевелил бестолково закованными в железо руками и ногами. Замычал что-то бессвязное.

– Ваше сиятельство! – орал в восхищении Хмыл, – Да вы самый крутой рыцарь в этих краях, если без доспеха смогли победить одоспешенного!

– Сиятельство? – пробулькало из погнутой дубиной кастрюли-шлема, – Позвольте узнать имя моего победителя, сэр!

– Это его сиятельство – Опер де Нис! – хвастливо воскликнул Хмыл.

Только сейчас я понял, почему эти долбоящеры имя моё с паузой произносили. Я-то думал, к новому звучанию привыкают. А они в нём дворянскую приставку «де» увидели. Ну что сказать? Рука-лицо! А Хмылу и Дрону – голова-дубина! Впрочем, теперь сожалеть уже поздно. Потому как рырыцарь этот кое-как на бронированную задницу сел и принялся с себя шлем гнутый стаскивать:

– Ваше сиятельство! – пропищал он, и, наконец-таки, стянул дуршлагообразный атрибут. И оказалось, что рырыцарю лет семнадцать-восемнадцать от силы. Совсем юное веснушчатое лицо. Вздёрнутый кверху нос. Зелёные глаза и пухлые губы с небольшим пушком над ними: – Позвольте представиться! Рыцарь Корн де Симплет! Младший сын славного барона Гуго де Симплета! Участника славной битвы при Лотерлау и Грюнского сражения!

– Извольте к столу, Корн де Симплет, младший сын Гуго де Симплета. Мы только обедать сели!

– Благодарю вас! – воскликнул Корн, и пояснил виновато: – Я третий день ничего не ел. Конь мой пал ещё две недели назад. А без коня какое рыцарство? Сам доспехи не потаскаешь. Да и биться пешему в этой груде железа… Уже думал доспехи продавать, да тут услышал, что в лесах этих есть Роб Капюшон. Ну, и решил народ от душегуба избавить!

– И заодно пятьдесят песет заработать? – понимающе спросил я, и Корн вспыхнул алым.

– И это тоже, сэр!

– Похвальное решение, – кивнул я, и пригласил повторно: – Прошу к столу!

Больше рырыцаря упрашивать не пришлось. Юноша проворно встал и потопал к трапезе. Сел кое-как на пенёк, заменяющий нам стулья и, дождавшись нас, набросился на еду. Даже Хмыл посмотрел на рыцаря с жалостью, настолько торопливо де Симплет глотал куски.

– Не торопитесь, юноша, – улыбнулся я, – Иначе живот заболит!

– Вы правы, сэр де Нис! – горячо воскликнул рырыцарь: – И я очень благодарен вам за вашу доброту! Вы ведь могли убить меня, ибо я нанёс вам тяжелейшее оскорбление, назвав разбойником. И за это приношу свои глубочайшие извинения!

– Пустое, – махнул я рукой. И понял вдруг, что неожиданно для себя подхватил высокопарный слог юноши: – Вы действовали на благо жителей королевства, и потому ваши помыслы были чисты!

Хмыл посмотрел на меня с сожалением, и я понял, что разбойник уже и меня готов записать в сумасшедшие. Потому незаметно подмигнул острозубому и решил провернуть один гениальный план, пришедший мне в голову:

– Впрочем, мы можем помочь вашему горю. Надеюсь, мои помощники Дрон Борода и Хмыл Коротыш разберутся с поиском злодея! А пока кушайте и отдыхайте. Вам нужно набраться сил!