– Тогда четвертование, – пожал плечами рыцарь.

– Так что, на дворян не нападают?

– Нападают, конечно, – де Симплет подошёл к лошади: – Разбойники всякие. Мужичьё иногда бунтует. Да и так… Но, честно вам сказать, мало я видел дворян, пострадавших от простолюдина, которые побежали бы жаловаться об этом. Так что казней таких и не припомню.

– Ну, и славно, – подмигнул я, – Поехали к судье заслуженную вами награду получать?

Де Симплет заторможено кивнул и полез на коня. Когда мы въезжали в ворота – перед нами молча расступились человек десять местных. Они прибежали на шум, и теперь оторопело смотрели на тело грозного некогда стражника, наводившего ужас на всю округу.

Возле волостной избы, стоящей в центре села и исполняющей роль и суда и местной администрации, нас встретил седенький старичок, представившийся волостным старостой. Ему рыцарь и сообщил о смерти стражника…

Утро я встретил в настоящей кровати. И так порадовался этому событию, что позволил себе ещё полчаса поваляться, просто пялясь в окно, залитое солнечным светом. За месяц, проведённый в мире Торв, я спал либо на топчане в лесной избушке, либо и вовсе на земле. А в Уличах оказался настоящий постоялый двор, куда мы и заселились. Я и рыцарь сняли по комнате. Хмыл с Дроном заселились в одну на двоих. Корн, получив свои пятьдесят песет, почувствовал себя настоящим богачом. Благо, коня ему покупать уже не нужно было. И вчера в трактире при постоялом дворе угощал нас от всей широты рыцарской души. Правда, от вина я отказался. Не люблю голову мутить. Тем более, в незнакомом месте. Эта привычка ещё с моей работы опером осталась. В нашем деле даже пара рюмок фатальную роль сыграть может. Потому пить нужно дома, хорошо закрывшись от посторонних глаз. А так как дома у меня здесь не было, то и с алкоголем я решил повременить. Впрочем, де Симплета это ничуть не расстроило, и он отлично управлялся за двоих. Потому к концу вечера Хмылу с Дроном его пришлось просто на руках заносить в номер.

Кстати, мои сподручные итак признавали моё главенство. А после случая со стражником и вовсе стали подчёркнуто почтительны. Подхалимажем не занимались, но провели чёткую грань. Меня это устраивало более чем. Потому, я даже не спорил. Принял как данное, и, поблагодарив за службу, отправился спать. И вот с утра пялился в окно и размышлял над тем, сколько же обойдутся мне услуги здешних магов.

В это время раздался стук и Дрон из-за двери прогундосил:

– Ваше сиятельство, что на завтрак будете?

Я вскочил с кровати и впустил Бороду в комнату, потом выспросил, что могут приготовить, и остановился на яичнице с ветчиной. Кивнул милостиво Дрону, позволяя уйти, и стал неспешно одеваться. А после пошёл в комнату к Крону, ожидая застать его больным и разбитым похмельем. Каково же было моё удивление, когда на пороге я столкнулся с юным рыцарем вполне себе цветущим и здоровым.

– Корн, тебя что, похмелье не мучает? – спросил я де Симплета.

– Никогда! – гордо ответил юноша, и потопал со мною вниз.

Завтрак прошёл в молчании, но при стечении местного люда. Каждый хотел лично посмотреть на дворянина, убившего голыми руками ужасного Градиса. Тем более, вчера мы громогласно объявили, что уезжаем сразу после завтрака, и посмотреть на меня возможности бы уже не представилось. Что сказать, кушать, когда на тебя пялятся несколько десятков человек… то ещё занятие. Впрочем, мы с рыцарем спокойно вынесли это испытание, и гордо вышли на улицу. Пока Дрон с Хмылом прятали купленную провизию и увязывали это всё на лошадей, я выкурил трубку, и уже довольно лихо вскочил в седло. Впереди нас ждало путешествие в славный город Вырвань с не менее славными магами. И про магию я жадно расспрашивал своих попутчиков. Однако, рассказать что-то более-менее значимое они не могли. Маги для них были чем-то недосягаемым, ужасным и непостижимым. Дрон говорил, что некоторые из них могут сжигать города и армии. Хмыл возражал, что армию не сожгут, но вот полк спалить вполне себе сумеют. Рыцарь был более скромен, но просто потому, что сам практически не сталкивался с волшебниками. При его отце бароне де Симплете был старенький кудесник. Но он, по признанию рыцаря, магичил так себе. Урожай улучшить. Крыс вывести в доме. Сумку вот для продуктов, в которой рыцарь голову разбойника вёз, сделал. Больше недели голова в сумке пролежала и ничуть не испортилась.

– Вещь хорошая, – согласился я. – Такое богатство и стóит недёшево, видимо?

– Мне один купец триста песет предлагал за неё! – гордо ответил Корн.

– Ты готов был продать доспехи, но не сумку? – удивился я.

– Доспехи – дело наживное. А артефакты такие на земле не валяются, – рассудительно ответил рыцарь. Я полностью с ним согласился, и дальше мы ехали в полном молчании. Мерный шаг лошадей убаюкивал, и это чуть не стало для нас роковым.

Милях в пяти-семи от Уличей дорога заходила в небольшой лес. Дрон утверждал, что тянется лес максимум миль десять-пятнадцать. А после вновь дорога выходит в степь. Сама дорога была чистой, но в трёх шагах от неё будто стена растительности начиналась. Деревья стояли плотно друг к другу. А между деревьев ещё и заросли чего-то буйно-растущего находились. Зелёного, коричневого. Из этих зарослей нам и прилетело.

Я уже говорил, что щит мой был с ремнём, который позволял закидывать снаряжение за спину. Это и спасло, так как вылетевшая из чащи стрела впилась в щит и задрожала там. Вернее, я вначале даже не понял. Ехал. Подрёмывал. И вдруг бац! Сзади что-то толкнуло. Смотрю, а из щита стрела торчит.

– Тревога! – заорал я и спрыгнул с лошади. Сделал это автоматически. Ещё из своего опыта командировок в составе оперативного отряда в «горячие точки». В случае обстрела – сразу же покидай транспорт и ищи укрытие. И высматривай, откуда бьют и где засада. И наноси ответный удар! Да и в чащу на коне ломиться бесполезно!

Кстати, рырыцарь хоть в сводном отряде и не был ни разу, а с лошади тоже соскочил быстро, и напряжённо смотрел в лес.

– Корн, смотри справа, я слева! – я пристально вглядывался в лес и очень жалел, что так и не научился стрелять из лука. Но это занятие не давалось мне никак. Может, потому, что Дрон с Хмылом тоже стрелками были никакими и научить чему-то нормальному не могли. Потому мы даже луки с собой не взяли. И получается, нам неизвестному лучнику или лучникам даже противопоставить нечего!

Следующая стрела опять прилетела в меня, но я увидел её и подставил щит. И вновь толчок и мелкое дрожание. Слава Богу, в этот раз я увидел, откуда прилетело, и рванул в ту сторону, выхватив клинок. Стоять и ждать когда тебя подстрелят? Ну уж нет! Лучше рискнуть. Тем более, вряд ли лучник будет далеко от кромки леса. Куча веток и насаждений не дадут ему хорошо стрелять. Так и оказалось. А ещё сыграл элемент неожиданности. Если бы лучник не испугался, он бы спокойно застрелил меня с более близкого расстояния. Но он струхнул и бросился бежать в чащу. Я ломился следом, чувствуя, как ветви царапают моё лицо, но останавливаться не собирался. И стрелок был всё ближе. Когда до урода оставалось несколько шагов, я прыгнул вперёд и сбил подлеца на землю. А после, не дав опомниться, привычным приёмом закрутил руку назад, заставив стрелка уткнуться мордой в землю.

– Вторую руку назад! – заорал я дико, придавливая несостоявшегося убийцу к земле.

Тот, несмотря на дикую боль, вторую руку отдавать не собирался. И даже тянулся ею к ножику на поясе. Я пожал плечами и крутанул руку сильнее. Давно хотел попробовать – сломается ли приёмом рука, если себя не ограничивать? Рука сломалась. Убийца заорал и потерял от боли сознание. Я перевернул его и посмотрел на рожу: абсолютно незнакомое одутловатое лицо. Ещё раз пожал плечами. Тщательно обыскал бесчувственного горе-киллера, забрал нож, небольшой меч в потёртых ножнах и лук. Ещё нашёл кошелёк и колечко. Колечко явно никакого интереса не представляло, но было с какими-то странными надписями. Потому я припрятал его в карман. В кошелёчке была мелочёвка – два серебряных реала и два десятка песет. Это всё тоже отправилось в карман.