Подсвечник оказался медным. Трёхрожковым. Я переставил свечи в него. Водрузил эту хрень на стол и вновь начал допрос:

– Итак, граждане бандиты, вернёмся к нашим баранам!

– Каким баранам? – пробурчал Дрон. Здоровяк, наконец, решил включиться в беседу: – Не брали мы никаких баранов! Богом клянусь!

– А что брали? – тут же заинтересовался я, подошёл к небольшому мешку, который Дрон сбросил сразу же, как зашёл, и аккуратно высыпал содержимое на стол. В мешке оказалась огромная голова сыра. Три краюхи хлеба. Две котёлки колбасы. И здоровая металлическая фляга литра на три.

– Мои же вы хорошие, – восхитился я, отломил кусок колбасы, понюхал и принялся с упоением жрать. Хмыл сглотнул слюну и отвернулся. Дрон яростно засопел, но тоже смолчал. А я отрезал одним из ножей хлеба, сыра, и стал по очереди откусывать. Отвинтил крышку у фляги, понюхал, и понял, что пойло оттуда пить точно не буду. Явно сивуха какая-то. Потому зачерпнул водички из ведра и запивал неожиданный ужин. Когда поел, закурил расслаблено, и добродушно заговорил:

– Итак, товарищи наркоманы. Или вы ролевики? Хотя, впрочем, это одно и то же!

– Я ипр, – пробурчал Хмыл. – А Дрон – человек, как и вы. Не знаем мы, про кого вы говорите.

– Я вам русским языком повторяю, – начал было я, и осёкся. Я говорил легко. Свободно. Но… не на русском!

– Каким языком? – заинтересовано спросил Хмыл. Тоже, кстати, не на русском. И я на автомате ответил: – Русским, бл…дь!

– Последнее слово я не знаю, – доверчиво сообщил Хмыл, – Но говорите вы, как и мы – на эсском языке! Как и все близлежащие королевства.

И тут я понял, что попал. На рефлексию времени не было. И объяснений было сразу три. Либо я сошёл с ума и лежу в дурке, привязанный к кровати. Либо меня так долбануло током, что я в больничке в коме. Либо… параллельный мир. Про которые я читал в детстве и мечтал туда перенестись. Последнее вызвало такой ужас, что я даже пожелал, чтобы сбылись первые два варианта. И неважно, какой из них. Впрочем, Хмыл и Дрон сидели передо мной. На столе горели свечи в подсвечнике. За стенами домика ухала какая-то нечисть. А вкус табачного дыма вдруг стал горек и неприятен.

– Хмыл, – я стряхнул пепел прямо на пол, благо пол тут был земляным: – А скажи-ка мне, как называется планета?

– Планета – это что? – с подозрением спросил острозубый.

– Это мир, в котором вы живёте!

– А-а-а, – обрадовался вдруг мутант: – Мы живём в мире Торв. А почему вы спросили?

– А давайте-ка, я вас покормлю, граждане-бандиты, – произнёс я, – Потом поспим, а утром уже расскажете, что к чему. Где мы есть. Какие такие королевства. И есть ли цивилизация в этом Богом забытом месте…

Свечи я потушил перед сном. Чтобы не дай Бог не перевернулись, и не сгорела избушка со всем содержимым, включая и меня. Граждан бандитов оставил со связанными руками. А проснулся под утро в кромешной тьме от непонятного шороха. Глаза уже попривыкли к темноте, и я увидел, что Хмыл ползёт потихоньку к куче хабара в другом углу комнаты. Умный мальчик. Я б на его месте так же сделал бы. Всё-таки там несколько ножей и меч. Только почему он ползёт, а не Дрон – непонятно. Наручники ножом не перепилить. Хотя тут же понял, почему: мутант сумел руки из-за спины вперёд перевести, а его подельник так и сидел, прислонясь к стене, с руками за спиной. Я решил подождать, чем всё закончился, и пару минут наблюдал за тем, как Хмыл пыхтит, пытаясь перепилить цепочку наручников. Наконец мне это надоело, я сел на кровати и произнёс:

– Если ты, подлец, мне казённое оборудование испортишь, я тебе руку отрежу!

Острозубый выронил нож, вскочил и рванул к двери. Но по дороге зацепился за стол и кубарем покатился по комнате. Я тяжело вздохнул, встал с кровати, потянулся и шагнул к острозубому.

– Тронешь его – я тебя убью! – зарычал очнувшийся Дрон.

Я мельком глянул на бородача, наклонился и за шкирку поднял Хмыла:

– Ты куда это собрался без разрешения?

– В туалет захотел, ваше сиятельство, – заканючил Хмыл. И вдруг резко выкинул колено, целясь мне чуть ниже живота. Отстраниться я успел. И тут же влепил бегуну хорошую затрещину. Хмыл свалился, и уже не пытался встать. Зато зашевелился Дрон. Я повернулся к нему и предупредил:

– Если встанешь, то ляжешь надолго!

Дрон запыхтел, но шевелиться перестал. Я вновь подошёл к Хмылу и рывком поставил его на ноги:

– Итак. Рассказываю медленно и обстоятельно. Попытка бегства приравнивается к государственной измене и карается смертной казнью. Понятно?

Хмыл сглотнул так, что кадык дёрнулся по горлу, и кивнул молча.

– Нападение на меня считается самым страшным преступлением и тоже карается смертной казнью. Понятно?

Теперь кивнули оба бандита.

– Попытка обмануть меня любимого также карается смертной казнью! Ясно?

– Ясно, – это бандосы произнесли прямо хором.

– Кража у меня тоже карается смертной казнью. Понятно? – я требовательно смотрел на приятелей.

– Понятно, ваше сиятельство, – скривился Хмыл, а Дрон кивнул головой.

– Попытка обмануть приравнивается к предательству и карается отрубанием головы!

– Не смертной казнью? – переспросил Дрон.

– Я же сказал – отрубанием головы!

– Ну, слава Богу! – вздохнул бородач, – Хоть что-то не смертной казнью карается!

Хмыл с сожалением посмотрел на напарника, но смолчал. Я решил, что на сегодня правил хватит. Всё колюще-режущее спрятал под кровать. Оставил себе лишь нож и меч, который пристегнул на пояс. А потом освободил Хмыла, пообещав Дрону чуть позже развязать и его. Усадил острозубого за стол. Угостил бандита его же продуктами. И пока ипр жрал колбасу, закусывая сыром, я выспрашивал про здешний мир. Про королевства и уклад. И мрачнел всё больше. Получалось жуткое средневековье с кучей рас, да ещё и магами. Плюс самодуры-корольки. Спесивая знать. В общем, полный набор. И все эти прелести находились всего в каких-то пятидесяти милях отсюда в городе с чудесным названием Вырвань. Столица носила гордое название Кышмарь и была ещё дальше. По уверениям Хмыла – в ста пятидесяти верстах. По уверениям Дрона – в двухстах. Впрочем, мили эти по давней традиции королевства Легит никто не мерил никогда. Потому всё было довольно относительно. Я же, чувствуя, что совсем теряю разум, развязал и Дрона. Тут либо валить этих граждан, либо пытаться подружиться. Иначе никак…

Хмыл кидал в меня шишки, а я отбивал их мечом. Если я не в дурке под галоперидолом, то надо учиться уметь за себя постоять в этом мире. Уже две недели я провёл в этом Швудском лесу. Хмыл и Дрон раз в три дня уходили на промысел, и возвращались с едой и новыми вещичками. Я в это время практиковался с довольно тяжёлым клинком. Тут ведь главное – чтобы рука привыкла к тяжести. А ловкости и скорости мне итак хватает.

Эх, посмотрел бы кто, как капитан полиции размахивает каждый день в лесу мечом – вот бы удивились! Впрочем, надежды вернуться домой я не потерял. И каждый день ходил в штольни, откуда вышел. Но, увы, стена оставалась обычной, что я только не делал. Ни мерцания. Ни даже маленького отблеска. Впрочем, была надежда на магов этого мира. Вдруг они смогут вернуть меня домой? А пока я отжимался, подтягивался, рубил мечом кусты, а после отбивал шишки. Мелкие жулики Хмыл и Дрон перед авторитетом полиции спасовали быстро, и моё главенство признали сразу. Вроде как даже с облегчением. Не созданы они были командовать. И даже странно, как вместе оказались.

– Хмыл! – я умывался после очередного занятия: – А как вы вообще здесь оказались?

– Мы в одной банде были с Дроном, – охотно пояснил острозубый. – Да нас другая банда хотела подмять. Она в этом же лесу. Напали ночью. Главаря нашего убили. Остальных стали глушить или резать, а мы выскочили в кусты и дёру!

– И далеко эта банда? – забеспокоился я.

– Далеко! – кивнул Хмыл. – Мы бы рядом точно не остались. Роб Капюшон зверюга такой… Что лучше подальше находиться!