Ма-Истри смотрел на тела у своих ног - да, так и должно быть. Йаллер стоял рядом, Ма-Истри осознал, что он тоже был среди тех, кто участвовал в объединяющей воле Ордена, был - с ним... Через мгновение взгляд Ма-Истри изменился и стал больше похож на человеческий, нежели на взгляд судьи и палача в одном лице.
- А теперь второй пункт повестки дня, - проговорил Ма-Истри и жестом приказал всем сесть. - В связи с падением численности членов Ордена, способных открывать Переходы, необходимо изменить график работы. Будет уплотнение. Но позже. Пока в разведке я своей волей объявляю перерыв...
* * *
"Свидетельство" вышло в День памяти.
Уже давно не осталось следов от сожжённых городов, что-то ушло под воду, что-то безжалостно застроили и снова заселили.
Но люди несли цветы, выходили в море - вылетали и зависали над морем - и бросали в волны венки, сплетённые в виде древней и простой буквы "Р", потому что "райнэ" переводится как "мир"... Волны были в цветах, бесконечных цветах, как когда-то была земля. Живая земля, свободная и просторная, на которой хватало места для всех.
"Свидетельство" вышло в День памяти, и с экранов с людьми говорил Ма-Истри. Он редко выступал публично, но голос его - уверенный, доброжелательный голос сильного человека - знали и узнавали сразу. Он говорил с людьми, говорил людям, обращался к ним. Не как к тем, кто бушевал, пошёл за Арелатом в бунты и разрушение, - а как к своим. К союзникам. К тем, с кеми ты на одной стороне. Люди шли и ехали с цветами, слыша этот голос. Вспоминали.
- Вы видели сами когда-нибудь, как погибает земля? Да, я знаю, многим снится высокая волна, возникающая под грозовым небом, - а её освещает солнце, и она несётся на берег, мчится, чтобы смести всё на своём пути... нет? а я видел. Одно дело, когда вы видите это во сне, и совсем другое - когда сон превращается в явь, когда обрушиваются в бездну моря огромные скалы, казавшиеся незыблемыми, как вечность.
К берегу двигалось бесконечное людское море, - казалось, что Расселение ничего не дало, ведь вот же они, толпы, и все эти люди в опасности, потому что море придёт и за ними... и с этим что-то надо делать.
- Никто и никогда не называл эту дату днём победы, - неторопливо говорил Ма-Истри с экранов. - Не было победителей. Просто нашлись люди, имевшие мужество остановиться и прекратить войну. Разумеется, я их помню. Дарниса до сих пор клеймят предателем, тогда как других, которые сделали, по сути, то же самое, превозносят как героев. Они не были идеальными, они были просто людьми. Если бы не они, сейчас переселять было бы некого, и вся огромная работа руниа по созданию людей пошла бы прахом. Может, мы и не самое удачное их творение, но всё равно работу жалко, согласитесь. Из одного уважения к богам-создателям нам стоило бы выжить.
Все рельсовики шли переполненными в одну сторону, почти пустыми - обратно, казалось - всё оставшееся население Тайшеле двинулось к морю. К тому самому морю, которое теперь внушало страх. К морю, которое в любой момент могло обрушиться на сушу и отобрать у людей очередной кусок. Они шли, касались волн, и в разных местах - и в холоде, и в тепле - покрывали воду цветы.
Флайер с эмблемой Ордена завис над водой, Ма-Истри спустился по трапу. Его видели. Кто-то продолжал не доверять, кто-то... Людское море всё ещё было неспокойно, но он не боялся встретиться с ним в открытую, он вышел - к ним, перед ними, он погрузил в сияющую прозрачную зелень воды длинные стебли белых цветов и склонил голову, как и все.
Йаллер чувствовал этот общий порыв памяти, скорби и удивления - как же так, как же близко была пропасть, оскал близкой гибели, как же мы - да нет, не мы, те, другие, уже далёкие - смогли отойти? Только что ведь прокатился вихрь ненависти, готовой смести всё, ненависти, убивающей остатки разума, только что... и до сих пор не всё улеглось, не все затихли... А в этом порыве Йаллер хотел бы быть с ними. Вместе. Но - Ма-Истри попросил не показываться. Следящие камеры ведь не обмануть... Пусть в день выхода "Свидетельства" его не будет видно, только имя будет на всех устах - или в мыслях. Пусть так. Хотя и тяжело. И потому - остаётся только смотреть издали, "смотреть вдаль", поглядывать на экраны... и думать, что хоть Ма-Истри и сказал про человеческий мусор, а сейчас его не видно, и как же так, кажется, что все же люди, и всё-таки в них есть человеческое, вот же оно, на поверхности... как покачиваются на поверхности волн бесчисленные цветы. Было грустно и тяжело оттого, что некуда деться, - разве что опять уйти в рейд, но ведь придётся возвращаться.
* * *
После встречи с Орденом Йаллер уехал к Рионель. Ма-Истри поставил на информации о покушении высший код допуска, - раскрывать её имел право только глава Ордена, - запретить Йаллеру он ничего не мог, но постарался объяснить, почему не следует об этом распространяться. Доверие к Ордену и так пошатнулось, завоёвывать его во многом придётся чуть ли не заново, ещё свежи в памяти людей речи Арелата, после ареста его сторонники обезглавлены, но действия орденских бунтарей поддержат, и будьте добры, начинайте принуждение Тайшеле к миру сначала... Йаллер согласился: да, не стоит. И Рионель ничего не узнала. От него. Может, сама догадалась...
Он вернулся в штаб-квартиру Ордена в рассветных сумерках, думал, что Ма-Истри будет спать, и отправился в его кабинет - как всегда, когда возвращался из рейдов. В коридорах штаб-квартиры Ордена горел дежурный свет.
На входе с ним поздоровались - обычно, как будто ничего не случилось. Он дошёл до одной из одинаковых дверей без табличек, - свои знают, за какой из них что, а если не знают, то спросят. Телепатически.
Дверь была не заперта.
Йаллер несколько мгновений пытался выбраться из-под обрушившегося чувства непоправимого. Хотел понять, - что, почему, да что же случилось за его спиной, что же теперь - не оставлять больше Орден?..
Дверь отворилась.
- Да входи же, что ты там застрял? - спросил Ма-Истри.
Йаллер шагнул через порог. Ма-Истри сидел в кресле у окна, за которым внизу проносился бессонный поток машин и людей.
- Сядь, - попросил Ма-Истри. - Да не пугайся ты так, никто не умер.
- И всё же ты здесь. Сейчас.
