- А разве ты не знаешь, что моё имя не числится среди руниа?

  - Ну, знаю, - Кариаки съёжилась. - Вроде тебя тоже изгнали из семьи. И позвали другого из-за пределов мира, чтобы место не пустовало.

  - Место? - в светлых глазах Прародителя Зла зажглись весёлые огоньки. - А почему ты решила, что он там вместо меня?

  - Ну, ты же всё крушил, - разъяснила Кариаки. - А его позвали, потому что кто-то же должен этим делом заниматься, только крушить не то, что сам захочет, а что ему скажут. Чтоб сам не думал, значит.

  Скарвин с восхищением смотрел на Кариаки. Такой версии он ещё не слышал.

  - Как же тебя мама отпустила к Прародителю Зла?

  - Во-первых, мы о тебе мало что знаем, кроме того, что ты, единственный из руниа, живёшь здесь. Войны - это для элиа, мы о них только слышали. Во-вторых, когда я сказала о тебе отцу, он вздохнул и махнул рукой: мол, какой из него Прародитель Зла. И я решила выяснить, какой. А в-третьих, мама всегда мне говорила, что её народ меня не примет, и что придётся уйти к народу моего отца, потому что иначе я не смогу исполнить долг женщины и продолжить род. Я всё не верила: ну как это не примет? Но так оно и вышло. И вот я здесь. Ты тоже меня выгонишь?

  - Нет. И какой же из меня Прародитель Зла?

  - Пока никакой. Вот государь вполне приличный. Замок роскошный построил, слуги по струнке ходят, хозяйство в полном порядке.

  Скарвин усмехнулся.

  - Я как увидела папу, говорю: наверное, ты самый красивый из руниа! А он в ответ: нет, у меня есть брат, намного красивей. Я спрашиваю: Владыка Грёз? Он - нет, Скарвин. А теперь я вижу, что он был прав... Он много о тебе рассказывал. Точнее, не рассказывал, а показывал. Вспоминал то, что было, и передавал мне.

  - Что именно?

  - Ваши беседы. В подземелье, при свете упавшей звезды. Как он у тебя прощения просил. Ты простил его?

  - Да! Конечно.

  - Он очень тебя любит. И другой твой брат. И сестра.

  - Я знаю, - в голосе грусть и тепло.

  - Ты счастливый человек... ой... ну ладно, неважно... Словом, потому, что у тебя есть родные, которые тебя любят. Я всю жизнь хотела, чтобы у меня была настоящая семья, а не так, как сейчас, - только мама, и та изгой...

   ...Йаллер очнулся оттого, что ледяная костлявая рука впилась в его запястье. Видение разрушилось, разлетелось на осколки, вокруг была только маленькая комната, и - некуда скрыться - здесь было тесно от ярости старика, не сумевшего умереть.

  - Ты...

  Йаллер попытался высвободиться, но не решился: старик вцепился мёртвой хваткой. От поднятой в чужой душе бури он вдруг почувствовал себя бесконечно виноватым, но - ждал, не может же так быть, чтобы всё это прошло бесследно и не дало ничего, неужели же старик сможет противостоять живой волне, ведь это же правда, и нет никого, кто стоял бы между нею и человеком, бери, живи в ней, и тогда откроется новый путь...

  Старик попытался улыбнуться, и это было жутко.

  - В тебе есть... верность, - признал он. - Ты так и не отрёкся... сколько бы тебя жизнь ни била. За это стоило бы тебя уважать... даже если знать, на чьей ты стороне...

  Йаллер отвернулся.

  - Уходи. Я... понял тебя. Но нам не по пути.

  * * *

  Вспоминать слова старика было мучительно, - он слишком хорошо помнил тех, кого тот называл Властителями Смерти. Не были они властителями, их лишь обвиняли в том, что они умеют убивать взглядом, мгновенно и безболезненно, и никто не доказал ни их вины, ни невиновности. Может быть, так и было... а потом эти способности растворились в людском море, чтобы всплывать в путаных снах о другой жизни. Да, Арелат правильно доверял ему, а может - старик в детстве рассказывал ему эти сны как сказки на ночь, тот завидовал и хотел, чтобы у него тоже было необычайное прошлое из нездешних времён. Дозавидовался. Получил. И что?

  Йаллер невольно вздрогнул. Убивать взглядом. Способность, которая дремлет и может проявиться в любой момент и у кого угодно. Орден, теряющий контроль над переселившимися на другие планеты одарёнными Силой. Не отследишь, не предупредишь, дежурных на все Переходы не посадишь, прямой связи с новыми колониями нет: переговорник, способный пробиваться сквозь Переход, никто не изобрёл, это лишь мечта. А это означает тупик. Как и в поисках других, помнящих прошлое. Что толку от этого визита, от разговора, от сведений Службы Безопасности? Потеря времени...

  Ма-Истри выслушал его сдержанно и отстранённо, - ну да, дружественное ведомство попросило, им было нужно, а Ордену... у Ордена другие заботы. Да, они есть, эти странные люди, не вписывающиеся в нормальную жизнь, а ежели кто-то впишется, как Арелат, то ещё сто раз пожалеешь, что он не остался сидеть в нищенской квартире в обществе себе подобных, как остальные.

  - Я ухожу в рейд, - сказал Ма-Истри, и Йаллер вскинул на него глаза как у встревоженной птицы. - Завтра. По графику ты уйдёшь следом, через две недели. За эти две недели на Тайшеле не должно ничего случиться. Ничего, связанного с тобой. Здесь должно быть безопасно.

  - Уверен?

  - Да.

  Йаллер молчал. Ма-Истри знал: он мало с кем общался, кроме него и Рионель, а теперь ещё была Ранна Та'ги... и, наверное, должно быть всё в порядке, ну должно же быть, без подстрекательств Арелата волна протестов, конечно, сразу не схлынет, но этот шаг, это жест - я ухожу, значит, я могу себе это позволить, я спокоен, - не может остаться незамеченным и скажет людям... то, что должен сказать. Хотя многие теперь напрягутся... и сквозь это тоже нужно пройти. Сквозь недоверие, сквозь страх, которые не преодолеть словами, а можно только взять и сделать - так, чтобы действительно оказалось так, как он хотел бы видеть.