Десять лет сидишь на месте, ум вперед идет.

   Что ж, теперь меня вы взвесьте - вновь Иисус растет.

   И опять повторять: синусы, косинусы, циклопарафины...

   Ходят взад-вперед Иисусы, жуют резины.

   Скучно в зале том сидеть, страшно очень поседеть!

   1979 г.

   * * * *

   Да, за спиной моей еще немного

   прожитых лет, несбывшихся надежд.

   А впрочем далеко ли до острога

   С такими вот невеждами невежд?

   Где масла взять, на что купить мне мяса? --

   Насущный из насущнейших вопрос.

   "С чем пирожки?" -- спросила я.

   "Рис с мясом".

   Куснула я -- рис есть, а мяса -- с гулькин нос.

   Я в магазинах тридцать дней ищу уж блюдо

   Сестре на день рожденья. Где ж его возьмешь?!

   На тридцать первый захожу -- о, чудо!

   Сидишь, торговка, значит, продаешь!

   Я только в очередь встаю так смело

   (Когда б ей, наконец, конец пришел!)

   Но только до меня дошло тут дело,

   Все кончилось, и продавец ушел.

   В досаде той (да от нее что толку?),

   В душе своей сердечко так скрепя,

   Являюсь вгорячах на барахолку

   И вижу -- боже мой! -- ну сколько ж тут тряпья!

   Всё содержанье я писать не стану --

   Не хватит и бумаги и пера.

   Да и сама изрядно я устану --

   Закончу завтра, а начну -- вчера.

   Одно тут тяготить меня вдруг стало

   (Я было торговаться стала уж) --

   Она цену такую мне назвала,

   Что поползла оттуда я как уж.

   Да, что мне делать, други, я не знаю,

   Весь жизненный мой стаж так невелик.

   И много я ещё чего познаю:

   Ведь главное -- душа тут, а не лик.

   1981 г.

   Весенняя фантазия

   Весенним задором наполнена улица. Бегут, догоняя друг друга ручьи.

   А нынче весна - такая умница, а нынче так звонко поют соловьи.

   А в коридорах вузов толпятся, галдят по-весеннему ученики.

   У них никогда настроенье не портится, и светятся бодро в глазах огоньки.

   А на заводах - начцеха сердитые - ходят и пялятся по сторонам.

   Им бы свой все показывать титул, ну, а рабочие - там, тара-рам.

   На улице очередь.

   - Что здесь в продаже? - Еще не знаем, но что-то будет.

   - Как будто бы джинсы. - Да ну? Это как же?

   - Не стойте, все уже продано, люди!

   На улице - разнообразною массой поток людей на меня несется.

   Их лица усталы, приветливы, вялы, а всюду весенняя музыка льется.

   Спешу на вокзал. Как тревожно, но сладко подумать о предстоящей поездке.

   В дороге молчу и внимаю, как гладко уходят на нет промелькнувшие рельсы.

   А рельсы уходят... А рейсы проходят. И вновь я в родной, сердцу близкой сторонке.

   Что было тогда, в незнакомом городе? Все те же огни, старики и пеленки...

   Но мне уже будто вовсе не двадцать, а сколько - не знаю, вовсе не помню.