Хоть кому надоест лепить из глины, которая всё время подмокает и теряет очертания! Также и родственники устали бороться с ветряными мельницами отца - в ответ на помощь и заботу они получали либо пьяную озлобленность, либо откровенные выпады уже и в трезвом виде - это больше всего касалось жены его брата, именно её он обвинял в его смерти. Если сестра моя чаще пропадала у родственников и они ненароком использовали её в качестве морального орудия против запоев отца, то со мной всё обстояло иначе. Несмотря на его пьянство, я оставалась "папенькиной" дочкой. Мне было комфортнее пусть в обветшалом, пошатнувшемся душой и телом, но своем доме, чем в здоровом, самодостаточном, но - чужом.
И в самом деле, несмотря на свое пьянство, отец бесконечно меня любил. И я его. Пыталась ли сестра будучи старше меня двумя годами в обществе двоюродных сестер и братьев как-то самоутвердиться за мой счет? Наверно, да. Потому как обращение ко мне было скорее безличным - в больших семьях, где родители с утра до вечера на работе, старшие дети невольно подавляют младших. Впрочем, не об этом речь.
Подходил к завершению мой первый учебный год. Весной 1971-го года за нами в школу пришла какая-то незнакомая женщина, велела зайти домой, забрать нужные вещи и через час мы уже ехали в неизвестном нам направлении.
После недельного пребывания в детприемнике, определили нас на постоянное место жительства в местную школу-интернат. Помню огромную спальню, разделенную на две половины - девчоночью и мальчиковую, на каждой примерно по пятнадцать человек. Был в нашем втором классе и свой "авторитет" женского рода - достаточно было её окрика, чтобы мы все поворачивались на нужный бок и засыпали. Родственники как-то очень быстро забыли о нашем существовании. И хотя учреждение было интернатного типа - на выходные большинство детей забирали домой, мы всё же больше времени проводили в интернате.
Учеба давалась мне легко. Сестра, едва поступив в первый класс, после уроков имитировала все происходящее в школе и тоном директора объясняла мне буквы и способы складывания их в слоги. Читать таким образом я начала с пяти лет и отец всегда хвалился этим перед своими товарищами, садил на колени и давал мне читать написанные мелким шрифтом газетные вырезки.
Ещё через год в интернат приехала медико-педагогическая комиссия для отбора музыкально одаренных детей.
Это был переломный момент в моей жизни. Мне всегда хотелось хоть как-то скрасить свою жизнь, начавшуюся так нелепо, и тем самым компенсировать свой моральный ущерб. Но прослушивание закончилось для меня неудачей. Разочарованию моему не было предела и уже в классе, сидя за своей партой, я не выдержала, и сложив накрест длинные локти и уткнувшись в них лицом, тихонько заплакала. Подошедшие следом члены комиссии внимательно изучая школьный журнал, ткнули пальцем в мою фамилию: "А это что за девочка?" Напротив моей фамилии всегда стояли пятерки и учительница с гордостью отпарировала: "Да вот же она, сидит за своей партой". И меня повели на повторное прослушивание и добавили в список отобранных детей, среди которых были очень музыкальная Вера Александрова, Оля Коренкина, домашняя Лиза Киселева (она позже вернулась назад), я и моя старшая сестра - ее взяли, чтобы не разлучать сестер.
ДЕТДОМ N8
Машина сделала круг и опять вернулась на прежнее место. В этот раз сопровождающий сам вышел из машины, зашел в ворота, где на дверях здания значилось крупными буквами:
"Барнаульский школьный детский дом N 8 музвоспитания".
Двери открыл низкорослый сторож, понимающе закивал головой и отправил вновь прибывшую делегацию обустраиваться на новом месте.
Как-то быстро всё завертелось на новом месте: учеба в двух школах, кружки художественной самодеятельности, походы в филармонию и театр оперетты. Все здесь было не как в обычных детских учреждениях. Со всего региона отбирали и свозили сюда музыкально одаренных детей: Барнаул, Новосибирск, Йошкар-ла, Камень-на-Оби, Горно-Алтайск. В левом крыле здания располагалась музыкальная школа. Общеобразовательная школа находилась через дорогу - мы посещали обычную школу, только классы нам отводили с буквой "в", в "а" и "б" учились домашние дети. По вечерам левое крыло гремело и звенело всевозможными тембрами: фортепиано, скрипки, виолончели, флейты, медных инструментов: шла самоподготовка. А был еще в детдоме свой выдающийся духовой оркестр, выкладывающийся на всех внутренних мероприятиях, образцовый четырехголосный хор, вокальный ансамбль и танцевальный коллектив. Руководили кружками очень талантливые и креативные люди - на всех конкурсах мы неизменно занимали первые места. Частенько мы выступали перед нашими шефами - рабочими завода "Трансмаш", Гормолкомбината и других предприятий и такая поездка превращалась в целый праздник - по дороге в автобусе мы пели песни, а после концерта шефы нам накрывали удивительный стол с разнообразными сладостями... Я в таких концертах помимо участия в общем хоре выступала со своим фортепианным номером - очень я любила играть "Поэтические картинки" Э.Грига.
Каждый месяц мы обязательно посещали филармонию, а иногда артисты сами приезжали к нам в детдом и тогда воспитатели бегали по всем спальням, зазывая народ. Вот что было особенно интересно - на всех праздниках и особенно в Новый год - мы своим театральным коллективом ставили различные тематические спектакли, а после официальной части оставались одни в огромном актовом зале - у нас был проигрыватель и мы устраивали танцы. Один раз в год - это было в мае, когда расцветали яблони - мы праздновали день рождения детского дома, а шефы дарили нам подарки (воспитатели предварительно расспрашивали нас, что бы мы хотели получить в подарок).
На лето мы всем детдомом уезжали на дачу. Это было удивительное времяпровождение! Дача была необъятных просторов, так что можно было гулять сколько вздумается и воображать себя героем какого-нибудь сказочного персонажа. По осени мы всем коллективом собирали с диких яблонь ранетки, чтобы заготовить на зиму варенье. У меня появились новые подруги.
Из истории.
В декабре 1928 года начал свою работу детский дом N8. В 1949 году по Указу И.Сталина он был преобразован в "Детский дом музыкального и художественно-эстетического воспитания". Это был единственный в Сибири музыкальный детский дом, на базе которого была создана музыкальная школа. С 1949 года по июнь 1984 года действовал 8-й Барнаульский детский дом музвоспитания, а в 1984 году статус "музыкальный" был снят.
С 1 сентября 2015 года "Барнаульский детский дом N8" переименован в Краевое государственное бюджетное учреждение для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, оказывающее социальные услуги, "Барнаульский центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей N4".
