С первого взгляда было ясно, что произошло какое-то чрезвычайное событие.

Все одновременно что-то говорили, и никто никого не слушал.

Поначалу Анри де Сервон не понял, из-за чего все так взволновались. Но через какое-то время до него дошел смысл отдельных фраз.

– Бедный барон! – произнес кто-то из гостей. – В кои-то веки он крупно выиграл, и надо же было, чтобы его постигло такое несчастье.

– Говорят, он очень плох.

– Интересно, это от испуга или от полученных побоев?

– Больше всего он расстроился из-за доктора, который посадил его на жесточайшую диету, и пока неясно, когда ее отменят.

Сервону стало ясно, что речь идет о бароне де Сен-Мандрие, с которым он был хорошо знаком. Это был довольно забавный тип, усердный посетитель клуба, который из-за своего чревоугодия приобрел весьма сомнительную репутацию.

Накануне, после обильного ужина, барон, отличавшийся повышенной осторожностью во всем и везде, но только не за обеденным столом, решился сыграть по-крупному.

Его смелость была вознаграждена неслыханным везением, и в три часа утра он с триумфом покинул стол, выиграв тысячу луидоров или, говоря вульгарным языком, примерно двадцать тысяч франков.

Но столь удачно начавшаяся ночь завершилась весьма прискорбно.

Бедный барон отправился пешком к себе домой, на улицу Анжу, и недалеко от воздвигнутого в знак покаяния памятника Людовику XVI на него напали воры, которые едва не задушили его и забрали все деньги.

Подробности были неизвестны, но сам факт нападения не вызывал сомнений и породил множество слухов.

– У этих ночных разбойников, – сказал один молодой человек, – воистину легкая рука. Им все время попадаются игроки, которым улыбнулась судьба.

В ответ один из самых оживленных собеседников воскликнул:

– Значит, сейчас самое время сыграть по-крупному, но с одним предварительным условием: тот, кто выиграет, обязуется отправиться домой пешком. Посмотрим, действительно ли банда так хорошо информирована.

Предложение было принято с большим энтузиазмом.

У Сервона не было желания участвовать в этом развлечении, но в конце концов он дал себя уговорить, твердо намереваясь не делать больших ставок.

Однако, как известно, стоит оказаться за столом серьезному игроку, как ставки начинают расти. Как раз в тот вечер среди играющих был один такой специалист по поднятию ставок.

Это был иностранец, который стал членом клуба лишь несколько месяцев тому назад.

Звали его господин де Панкорво, и считалось, что он представляет в Париже какую-то южноамериканскую республику.

Он производил впечатление очень богатого человека, жил на широкую ногу, играл по-крупному и весьма удачно, чисто говорил по-французски и был человеком компанейским. Одновременно все эти качества очень редко встречаются у тех, кто родился вблизи экватора.

Людей его внешности принято называть «красивыми мужчинами». Высокого роста, стройный, широкоплечий, он, несмотря на свой возраст – а на вид ему было лет пятьдесят, – обладал невероятной силой.

Природа одарила его правильными чертами лица и чрезвычайно живыми, умными глазами.

Относились к нему хорошо, несмотря на то что выигрывал он весьма часто. Это обстоятельство редко вызывает симпатии у игроков.

Что касается Сервона, то он испытывал к этому господину некоторую неприязнь, которая, впрочем, не мешала ему поддерживать с ним приятельские отношения. Такие отношения ни к чему не обязывают и в определенных кругах давно превратились в разменную монету.

Сервон часто садился играть с господином де Панкорво и, как правило, крупно проигрывал, потому что этот заокеанский джентльмен всегда демонстрировал великолепную игру, был очень ловок, и ему постоянно сопутствовала удача.

Но в тот вечер, когда было решено сыграть партию, которую в честь пострадавшего бедолаги Сен-Мандрие окрестили «баронской партией», удача с самого начала была на стороне Сервона и не изменяла ему до конца игры.

К четырем часам утра Сервон выиграл шестьдесят пять тысяч франков.

Проигравшие, чтобы утешиться, решили его попугать.

Виконту напомнили, что он должен отправиться домой пешком, и с особым удовольствием, в деталях рассказали о прискорбном происшествии, случившемся накануне.

«Доброжелатели» заметили, что Сервона никак нельзя назвать силачом, поэтому, скорее всего, он станет легкой добычей для грабителей. Ему назвали все опасные места, по которым ему предстояло пройти, а в довершение всего принялись составлять текст статьи в «Газет де Трибюно», которая, как уверяли, обязательно появится в завтрашнем выпуске и закончится, само собой, сакраментальной фразой: «Правоохранительные органы будут информировать публику о результатах расследования».

Сервон отреагировал на этот шквал насмешливых предупреждений совершенно безмятежно, как человек, которому своевременно и удачно наполненный бумажник помогает легко и весело устоять под градом издевательских шуток.

Он объявил, что намерен без проблем добраться до дома пешком, и в порядке подготовки к путешествию велел подать ему холодную куропатку и бутылку «Бран-Мутон».

Господин де Панкорво, который в этот раз, к всеобщему удивлению, проиграл, сел ужинать вместе с ним.

Он рассказал виконту множество захватывающих историй, случившихся в заморских странах, и в результате Сервон и думать забыл о ночных нападениях.

Когда пробило пять часов утра, они вместе спустились по лестнице клуба, доставив тем самым большую радость прислуге, вынужденной только из-за них двоих оставаться на работе, в то время как остальные игроки уже давно покинули заведение.

На улице они обнаружили одинокий фиакр, упорно поджидавший пассажиров.

Господин Панкорво разбудил кучера и сказал виконту:

– Надеюсь, вы позволите довезти вас до дому. Вы ведь проживаете на Елисейских полях, а я живу в предместье Сент-Оноре. Я как раз проезжаю мимо вашего дома, и к тому же у нас нет выбора: вокруг больше нет ни одного кэба.

– Ну нет, ну нет, – ответил Сервон. – Я намерен идти пешком. Я ведь выиграл сегодня, а мы заранее договорились, что выигравший лишается права воспользоваться по дороге домой каким бы то ни было экипажем. Я хочу предпринять рискованное путешествие, чтобы было что рассказать завтра. К тому же мне любопытно посмотреть, смогут ли господа грабители признать в моем лице новоявленного владельца состояния.

– Да бог с вами! Неужели вы еще помните об этой дурацкой договоренности? Довольно того, что неприятная история произошла с бедным бароном. Он человек не храброго десятка и сполна рассчитался за свой выигрыш. Если, не дай бог, и с вами случится такая напасть, то, я уверен, вы скорее дадите себя убить, но не уступите без сопротивления поле боя каким-то бандитам.

– Тут вы ошибаетесь! У меня на этот счет твердые правила. Я начал следовать им в те времена, когда путешествовал по Италии. В этой прекрасной стране я только и следил за тем, чтобы при мне не оказалось никакого оружия, потому что боялся, что не удержусь и пристрелю какого-нибудь бандита, а в Италии этот вид спорта представляет большую опасность.

– Значит, вы, в отличие от янки, не носите с собой не только револьвера, но даже полицейского кастета?

– Видите, у меня при себе только трость. Набалдашник у нее золотой и, если что, эту трость я вежливо вручу своему убийце.

– Ну что ж, становитесь героем, не буду вам мешать! Тогда прощайте, желаю вам удачи!

С этими словами господин де Панкорво поднялся в фиакр. Кучер развернулся и покатил со скоростью, на которую способна в ночное время кляча, запряженная в наемный экипаж.

Не успел Сервон сделать и десяти шагов, как увидел, что из окна фиакра высунулась голова пассажира. Сначала виконту показалось, что его зачем-то зовут, но потом он понял, что Панкорво выговаривает кучеру за то, что тот еле тащится.

Пассажиру явно удалось найти вполне убедительные слова, взбодрившие кучера и его кобылу. Во всяком случае, после его окрика последовал мощный удар хлыстом по крупу бедного животного, и кобыла галопом помчалась в сторону церкви Святой Магдалины.