Заметить таможенников, притаившихся на самом верху скалистого берега, он никак не мог.
Вскоре гребец наконец обнаружил то, что искал. Во всяком случае, он решительно пристал к берегу, выпрыгнул на землю и немного протащил шлюпку по песку, чтобы ее не смыло волной.
Затем он внимательно оглядел берег, словно хотел убедиться, что вокруг нет ни души, и, удовлетворившись результатами осмотра, пустился бежать со всех ног по песчаному пляжу в направлении нависшей над берегом скалы.
Таможенники решили, что за этим типом стоит понаблюдать, и стали внимательно следить за его перемещениями.
Человек между тем решительно карабкался по узкой тропинке, которая вела непосредственно к роднику.
Теперь, когда он был уже совсем близко, таможенники смогли как следует его рассмотреть. Он не был местным рыбаком. Все рыбаки были им хорошо известны.
Его появление выглядело по меньшей мере странно.
Забравшись по крутому склону, человек на мгновение остановился, осмотрелся и, не заметив никого вокруг, бросился к роднику, с разбега упал плашмя на землю и, припав губами к воде, стал жадно пить прямо из родника.
Он, несомненно, умирал от жажды.
Пил он долго, затем окунул голову в родник, а потом еще добрых четверть часа плескал в лицо и на голову холодную воду.
Освежившись таким образом, человек встал, вновь огляделся по сторонам и, судя по всему, вознамерился вернуться к своей шлюпке.
Вот тут таможенники и решили, что пришло время показаться на глаза незнакомцу.
Сам по себе он не вызывал никаких определенных подозрений. Но очень уж странно выглядел человек, явившийся из открытого моря специально для того, чтобы попить воды из родника.
Таможенники мгновенно выросли, как из-под земли, прямо перед ним, и их внезапное появление произвело на утолившего жажду незнакомца ошеломляющее действие.
Он бросился бежать со всех ног вниз по крутому склону в сторону шлюпки. Бежал он легко, словно горная козочка, а его уверенные движения выдавали в нем человека, хорошо знакомого с этой местностью.
Каждый, кто пытается спастись бегством, всегда вызывает подозрения, и в любой точке мира за таким человеком неминуемо снаряжается погоня.
Наши таможенники, не мешкая ни секунды, поступили именно так, как того требует обычай.
Они настигли беглеца и схватили его как раз в тот момент, когда он уже почти домчался до шлюпки.
Человек отчаянно отбивался от преследователей, но после короткой схватки был повержен на землю и крепко связан по рукам и ногам.
Лежа на земле, он бросал по сторонам испуганные взгляды, словно дикий зверь, попавший в западню. На лбу у него зияла свежая рана.
Вся одежда незнакомца состояла из парусиновых штанов и дырявой, как решето, соломенной шляпы.
На нем не было ни куртки, ни рубахи, ни ботинок. Конечно, провансальские моряки одеваются совсем не так, как лодочники с берегов Сены, но все-таки они всегда во что-нибудь да одеты. А на этом незнакомце не было практически никакой одежды.
Его скудный наряд сам по себе вызывал серьезные подозрения. А после осмотра шлюпки подозрения еще больше усилились. Можно сказать, что шлюпка была такая же голая, как и приплывший в ней человек. В ней имелось только два весла и больше ничего.
Не было ни мачты, ни паруса, ни провизии. Не было даже фляги с водой. А у самого суденышка не было ни названия, ни номера на корме.
Таможенники попытались допросить незнакомца, но все их вопросы остались без ответа. Не зная, как поступить с этой обременительной добычей, они решили отвести его в ближайший городишко, в котором имелись мировой судья и тюрьма.
Задержанный безропотно подчинился своим конвоирам. В пути он не оказывал сопротивления и не произнес ни единого слова. И лишь оказавшись в камере, он наконец открыл рот и сказал: «Я голоден».
Ему выдали арестантский хлебный паек, и он мгновенно его проглотил. Затем послали за мировым судьей. Тот попытался допросить незнакомца, но, не получив ответа ни на один вопрос и не понимая, что с ним дальше делать, судья объявил, что он задержан за бродяжничество, и отправил в сопровождении двух жандармов в окружной административный центр.
На том и закончились странствия морского бродяги.
Его доставили по назначению, и теперь уже следователь сделал попытку разговорить странного арестанта. Но при всей своей ловкости этот опытный служитель закона, знающий как свои пять пальцев любые ухищрения подследственных, оказался бессилен, столкнувшись с весьма простым способом защиты.
Незнакомец не лгал и не изворачивался. Он попросту молчал.
Из-за этого упорного молчания даже такое вульгарное правонарушение, как бродяжничество, выглядело теперь как серьезное уголовное преступление.
Ведь если человек отказывается сообщить, кто он такой, что натворил и откуда появился, то у него должны быть очень веские причины, чтобы упорно хранить молчание, понимая при этом, что его не выпустят из тюрьмы, пока он не начнет отвечать на вопросы. А еще нельзя не учитывать, что не принято являться из моря в полуголом виде лишь затем, чтобы освежиться на пустынном берегу. К тому же морская прогулка без одежды, воды и продуктов, да еще в шлюпке без номерного знака, тоже вызывает вопросы.
Выглядело все очень таинственно, и вполне можно было предположить, что за всем этим скрывается какое-то преступление.
Но какое именно?
Сразу напрашивалась мысль о кровавом преступлении в открытом море, совершенном взбунтовавшимся экипажем какого-нибудь корабля. Но как в таком случае этот несчастный оказался совершенно один в обшарпанной посудине?
И еще одно обстоятельство добавляло таинственности этому странному делу.
Необходимо очень хорошо знать береговую линию, чтобы отыскать родник, который невозможно увидеть со стороны моря.
Значит, этот человек уже бывал в этих местах, но никто из местных жителей не смог его опознать. Все попытки выяснить его личность не дали никакого результата.
Сам он был ни старым, ни молодым, ни красавцем, ни уродом, ни толстым, ни худым.
Он совсем не походил на человека из приличного общества, но и крестьянином или матросом его тоже нельзя было назвать.
Одним словом, можно было точно сказать, кем он не является. Но кто он такой по-прежнему было непонятно.
Столкнувшись с этой живой загадкой, следователь понял, что попал в тупик.
Человек он был молодой и по молодости лет весьма усердный. Закон наделил его столь многочисленными и эффективными инструментами расследования уголовных преступлений, что он решил задействовать сразу все предоставленные ему возможности.
Начал он с того, что вызвал из Тулона надзирателей из тамошних мест заключения, полагая, что его подопечный есть не кто иной как обычный беглый каторжник.
Но надзиратели заявили, что незнакомец никогда не был их «клиентом».
Тогда следователь направил запросы во все прокуратуры Франции и Италии. Он сообщил прокурорам приметы незнакомца и просил их ответить лишь на один вопрос: совпадают ли они с приметами беглых преступников, разыскиваемых соответствующими прокуратурами. Все полученные ответы были отрицательными.
Затем следователь направил запросы во все соседние порты побережья с требованием предоставить сведения о случаях угона подобных шлюпок.
Но ни в одном сообщении об угоне судна не содержалось сведений, совпадающих с характеристиками шлюпки, на которой прибыл задержанный.
Тогда следователь решил прибегнуть к помощи парочки негодяев, которых на тюремном жаргоне именуют «наседками». Обычно подобных персонажей подсаживают в камеру к какому-нибудь бедолаге с поручением шпионить за ним и дают им задание разговорить его и вытянуть нужные сведения.
Подсадные агенты старательно вели пространные беседы со своим сокамерником.
Но вышло так, что сокамерник охотно поддерживал разговоры на любые отвлеченные темы, но буквально, как вода, ускользал сквозь пальцы при малейшей попытке хоть что-то узнать о его похождениях.