Вот тебе и светлячок…

Ну и что мне делать с тобой, Тая? Парень у тебя, конечно, козёл.

Достаю из кармана телефон, набираю Лëшу.

– Да, Константин Георгиевич, – раздаётся из трубки после двух гудков.

– Сделай так, чтобы это видео исчезло из сети. Точнее, чтобы оно в принципе исчезло. Отовсюду. И режиссера мне этого найди, хочу с ним пообщаться.

– Понял. Сделаем, Константин Георгиевич.

Вставляю ключ в замочную скважину, пытаюсь провернуть его, но ничего не выходит. Вздыхаю – значит, кто-то из родителей дома, а я так надеялась на тихое возвращение. Жму кнопку дверного звонка, и вскоре дверь открывает мама.

– А, ты, – безрадостно произносит она, впуская меня в квартиру. – Я уж думала, отец твой наконец домой притащился. Два дня уже нет.

– Снова запил? – уточняю я с неприятным чувством.

– Ай. – Мама брезгливо морщится, передёргивая плечом. – Пропащий человек. А ты где болталась всю неделю? Опять у своего Макса поди?

От одного звука этого имени по лёгким будто бритвой резануло.

– Да нет, я на работе ночевала. Коллега заболела, меня попросили её смены забрать, – озвучиваю я заранее заготовленную ложь. – Зато всю следующую неделю буду отдыхать.

Решила не говорить маме, что попала под машину и лежала в больнице. У неё сердце больное, зачем лишний раз переживать.

– Тебе хоть заплатили?

– Заплатят немного позже, мам.

Мама тяжело вздыхает, запахивая на груди старую вязаную кофту.

– С энергосбыта опять звонили, угрожали, что свет отключат. У меня от пенсии тысяча всего осталась, на хлеб да на молоко.

– Не переживай, мам, я у Ляли займу до зарплаты, заплачу коммуналку.

– Ну ладно. Ты голодная?

– Нет, мам, спасибо. Я позже чай попью.

– Я тогда на балкон. Хочу горшки для рассады найти, да лук хотя бы уже высадить.

– Хорошо, – улыбаюсь я ей.

Мама скрывается в комнате, а я устало стягиваю с себя пальто, разуваюсь и плетусь в ванную.

Тщательно мою руки с мылом, собираю резинкой волосы в высокий хвост, разглядываю себя в зеркало. Под глазами круги. Бледная.

Почему в человеческом организме нет такой кнопки, которая бы отключала на время боль и переживания?

Неделя, проведённая в клинике доктора Никитина, могла бы стать для меня чудесным отпуском. Там такая комфортная обстановка, еда как в хорошем ресторане, в палате ультрасовременный телевизор с вай-фаем. Раз уж я застряла там, можно было здорово провести время, отдохнуть душой и телом, но… Но я как назло не могла ни есть, ни пить, заталкивала в себя что-то силой, не чувствуя ни запаха, ни вкуса. Телевизор включала, пыталась что-то смотреть, но ни один фильм не способен был меня увлечь. Не хотела ничего. Вообще ничего. Да и сейчас, собственно, ничего не изменилось.

Уж лучше бы я вышла на работу… Там хоть можно было бы отвлечься, особенно по вечерам, когда большой наплыв гостей, страдать уж точно некогда. Но я пообещала Илье Сергеевичу, что как минимум неделю посижу дома и буду себя беречь. А обещания я всегда держу. Пунктик у меня такой, ещё с детства.

Тем более, Илья Сергеевич сказал, что разговаривал с Константином по телефону, и тот настоятельно попросил меня долечиться. Если доктору Никитину я ещё могла отказать в просьбе, то этому Константину уж точно нет. Не знаю почему. Просто что-то внутри подсказывало, что не стоит этого делать. Отказывать таким людям, как он, в просьбах – очень глупая затея.

В общем, я не решилась.

И ко всем моим неурядицам теперь добавились ещё и финансовые проблемы.

Никто не оплатит мне больничный. На моей работе всё просто: пока ты вкалываешь – получаешь деньги, как только перестаешь – всë. И причины, конечно, никого не волнуют.

Илья Сергеевич говорил, что Константин компенсирует мне потерю дохода во время лечения в случае необходимости. Но я ни за что в жизни не признаюсь, что такая необходимость есть. Если бы я ещё не была виновата в этой аварии, другое дело. Но поскольку всему причиной я, мне и без того неловко за то, что он для меня сделал.

Надо придумать что-то другое, где раздобыть деньги.

У девчонок на работе в долг просить бесполезно. Они сами живут от чаевых до чаевых. Студенты все, деньги долго у них не держатся.

Есть, конечно, ещё вариант обратиться в микро-кредитную организацию… Который на самом деле не вариант. В обычном банке мне кредит не дадут, а вот в каких-нибудь «Деньгах до зарплаты» – всегда пожалуйста. Только проценты там бешеные. И если вдруг что-то пойдет не так и не успеешь вовремя заплатить, последствия будут самые ужасные… Долг станет расти как на дрожжах, начнутся звонки с угрозами, визиты коллекторов… Спасибо, мы всё это уже проходили, больше не хочется.

Но что же мне делать? Просто какой-то тупик.

Звонить и занимать деньги у Ляли, как я сказала маме, на самом деле не хочу жутко. Ляля – моя лучшая подруга, но обращаться к ней с такой вот просьбой – стыдно. Она и без того осуждает меня за прошлое. Хоть и не признается в этом, но я чувствую, знаю, что осуждает. А Даниил, её муж, так и вовсе на меня волком смотрит. Что ж, его можно понять после того, что он обо мне узнал…

Господи, если они узнают ещё и про видео… Я просто умру, наверное. Я больше никогда не смогу посмотреть им в глаза, ни Ляльке, ни Даниилу.

Будь проклят тот день, когда я познакомилась с этим чёртовым Максом!

Я думала, это любовь, я думала – он моя новая жизнь! А Макс просто взял и втоптал меня в грязь окончательно… Да так, чтобы уж наверняка никогда не отмылась…

Всё так красиво начиналось. Мы познакомились в пабе, когда я только устроилась туда на работу. Макс был там с компанией каких-то парней, флиртовал со мной, но я не воспринимала подкаты всерьёз, там все кому не лень с официантками флиртуют. Только на следующий день Макс пришел снова, уже один, чтобы просто пообщаться. Такое тоже случалось и до него, но всё равно было приятно. А ещё через день Макс опять пришёл и на этот раз пригласил меня в кино.

Никогда раньше я не ходила с парнем в кино, и это было слишком соблазнительным предложением.

Я влюбилась в Макса слишком быстро. Может, потому что он не скупился на комплименты, может, потому что был молод и красив. И свободен, в отличие от моего первого мужчины… Да и просто Макс казался мне очень классным, разве что иногда становился каким-то слишком пошлым, но я жила в розовых очках и не придавала этому большого значения. Мне с ним было легко и весело. С ним… я чувствовала себя нормальной.

Как же я была слепа…

Теперь на моей репутации такое жирное пятно, которое не вывести ничем. Ни одним самым мощным в мире средством. Не могу думать об этом без слёз. Вот и сейчас снова глаза на мокром месте. Надоело уже плакать… Но как представлю, что кто-то из моих знакомых увидит это видео, хочется умереть от стыда. Или уйти в монастырь. Наверное, только там на меня никто не будет смотреть с осуждением.

И почему люди такие злые?

Гашу в ванной свет и отправляюсь на кухню, чтобы налить себе горячего чаю. С досадой шарю по шкафам, заранее зная, что не найду там ничего сладкого, но пока проверяю каждый закуток, отчаянно на это надеюсь.

Однако чудес не бывает, сладкого я так и не нахожу.

Беру со стола одинокую кружку и иду с ней в большую комнату нашей однушки. Забираюсь с ногами на свою узкую кровать, что стоит за шкафом в углу, прислоняюсь спиной к стене, грею замерзшие пальцы о чашку.

Дома страшный бардак. С тихим вздохом закрываю глаза, чтобы не видеть ничего вокруг.

К хорошему быстро привыкаешь. Вот и я слишком сильно привыкла к комфорту, прожив почти год в просторной квартире с дорогим ремонтом и мебелью. Теперь никак не могу отвыкнуть обратно.

Как я ни пыталась ежедневно распихивать все вечно валяющиеся по разным углам вещи мамы и отца, это ни черта не помогает. В квартире слишком мало места. И слишком много барахла. Которое не помещается в единственный шкаф и небольшой комод, а другую мебель поставить просто некуда.