– Уже оделась? Раздевайся обратно, – командую я, поднимаясь с постели.

Лениво пересекаю комнату, демонстрируя утренний стояк. Но жена не смотрит, отворачивается к зеркалу, начинает производить какие-то манипуляции со своей пудреницей.

– Кость, мне через час нужно быть в офисе, ты же знаешь, если я не выеду в ближайшие десять минут, потом застряну в пробке.

Честно говоря, меня это мало волнует. Сколько у нас уже секса не было? Неделю? Мне кажется, целую вечность.

Беру её за талию, разворачиваю к себе лицом и усаживаю попой на туалетный столик.

– Ко-о-стя… – недовольно тянет Ника, но я не обращаю внимания и на это. Обхватываю ладонью её затылок и целую в губы, безжалостно уничтожая толстый слой неприятной на вкус помады.

– Костя! – выкрикивает жена, с силой упершись мне в грудь обеими ладонями.

Перемещаю ладонь с её затылка ниже, на шею, слегка сжимаю, пристально глядя в глаза.

– Хочу тебя. Сейчас. Хоть один раз выбери меня, а не свою работу…

– Костя, давай на выходных, – напряжённо произносит Ника.

– Ты серьёзно? – смеюсь я, бесцеремонно стаскивая пиджак с её плеч.

– У меня сегодня очень серьёзная встреча с утра, ну не могу я!

– Блять…

Резко выпускаю её из рук, разворачиваюсь и возвращаюсь к кровати. Сажусь на край и, широко расставив ноги, упираюсь локтями в колени. Ника спрыгивает со стола, поворачивается к зеркалу и начинает быстро поправлять испорченный мною макияж.

– Ну вот что ты наделал? Я и так опаздываю…

Наблюдаю за ней исподлобья.

– Тебе самой-то нравится так жить?

– Не начинай. Ты знал, на ком женишься. Домашней девочкой я никогда не стану.

– Мне не нужна домашняя девочка, мне нужен секс.

Жена бросает на меня из-за плеча уязвлённый взгляд.

– Разве у нас плохой секс?

– Нет, наш секс меня вполне устраивает. Не устраивает, что случается он редко.

Ника отворачивается обратно к зеркалу, вытягивает губы трубочкой и несколько раз проводит по ним своей адской помадой.

– Три раза в неделю – это редко?

– Для меня да.

– Я не виновата, что ты маньяк. Обычным людям трёх раз вполне достаточно.

– Последний месяц у нас и этих трёх раз не бывает.

Ника тяжело вздыхает и разворачивается ко мне лицом. Опершись ягодицами о край столика, складывает руки крест-накрест на груди.

– Кость. Ты же видишь, как я зашиваюсь. Просто сейчас период в компании такой, всё очень активно развивается. Это мой шанс, неужели ты не понимаешь? Просто нужно немного потерпеть.

– Да понимаю я всё, ну а мне что делать?

Жена отталкивается от стола и подходит ко мне, грациозно покачивая бёдрами. Усаживается на мои колени, обнимает за шею и нежно проводит ладонью по затылку против роста волос.

– Проведу выставку, и мы полетим отдыхать. Вместе. Без телефонов и ноутбуков. Обещаю, – вкрадчиво произносит она.

Обнимаю её одной рукой и чмокаю в шею.

– Ну всё, я побежала, Кость…

Ника пытается слезть с моих колен, но я не позволяю. Крепче обхватываю за талию, удерживая на месте.

– Ник. Давай заведем ребёнка?

Жена округляет глаза и смотрит на меня так, будто я сморозил сейчас полную чушь.

– Ты прикалываешься, что ли?!

– Нет, я вполне серьёзно. Ты бы видела пацана Олега с Дашей, знаешь, какой он? Одна эта беззубая улыбка чего стоит. Представь, у нас с тобой чудо такое будет тут бегать?

– Слушай, мы, кажется, уже закрыли эту тему? – нервно произносит Ника.

– Закрыли, а теперь открыли. Чего ты боишься, я не пойму? Мы с тобой молодые ещё, здоровые, успешные. Уже прилично вместе, изучили друг друга вдоль и поперёк, надоели друг другу. Ребёнок нам необходим.

– Значит, я тебе надоела?

– Из всех моих слов ты услышала только это?

– А что ещё я должна была услышать?

– Нам нужен ребенок.

– Да зачем?!

– Чтобы было о ком заботиться, кого любить. Чтобы появилось в жизни что-то важнее работы. Чтобы больше времени дома проводить, вместе с ним, чтобы чаще улыбаться, в конце концов.

– Костя, пойми, я слишком эгоистична, чтобы заводить детей. Ты просто не знаешь, что это такое. Ты думаешь, ребёнок – это сплошные уси-пуси и улыбки? Нет. Бессонные ночи, депрессии, бесконечные истерики – вот что это такое! Семь лет можно смело вычеркивать из своей жизни, как минимум. Ну зачем тебе ребёнок, скажи?

– Хочу, – упрямо отвечаю я.

Жена закатывает глаза.

– Если так сильно хочется, возьми приёмного и ухаживай за ним сам.

– Я хочу своего.

– А какая разница, свой-чужой? Сам же сказал – чтобы было о ком заботиться и время дома проводить! Да и вообще для этих целей лучше собаку завести!

– Ты так говоришь, потому что у тебя уже есть ребёнок, – хмуро замечаю я.

– Да, есть. Поэтому на мне и нет розовых очков. Ребёнок – это огромное испытание для психики, нервов и много чего ещё. Если тебе так сильно хочется иметь ребёнка, можешь усыновить моего. Он будет счастлив.

– Твой сын уже взрослый. И у него есть свой отец.

– Ага, есть. Неудачник и слабак.

– У меня и такого не было.

Ника снова тяжело вздыхает.

– Костя, я ведь с самого начала говорила тебе, что не собираюсь больше рожать. Ты вроде не возражал. Теперь что изменилось? Я люблю тебя, нам хорошо вместе. Ну скажи, зачем всё портить?

– Я не возражал, потому что не задумывался тогда об этом. Да и вообще не собирался на тебе жениться.

– Ах так, значит, да? – усмехается Ника, спрыгивая с моих колен, на этот раз беспрепятственно. – Ну что ж, надо было задумываться. Если ты хотел ребенка, надо было искать себе другую жену. Мне пора ехать, Костя, а то я из-за тебя точно опоздаю.

– Езжай.

Ника скрывается ненадолго в гардеробной, после чего возвращается в спальню, неся перед собой пару лакированных туфель на тонком остром каблуке. У порога комнаты поочерёдно обувает их на ступни и сразу после вдевает в уши длинные серёжки, что до этого были зажаты в кулаке. Расправившись с украшениями, жена оборачивается и взволнованно смотрит на меня.

– Если ты и правда так сильно хочешь, можем рассмотреть суррогатное материнство. Но учти – с работы я не уйду. В декретный отпуск пойдёшь сам. И по ночам сам будешь вставать, смеси разводить да подгузники менять.

– Езжай уже на свою работу, – мрачно отзываюсь я, вставая с кровати и отправляясь в сторону ванной. – Суррогатное материнство, блять…

– Как жаль, что мужчины не могут рожать детей! – несётся мне в спину едкое.

– Да, очень жаль, – отвечаю я, не оборачиваясь.

Из дома уезжаю злой как черт. Может, развестись? Нахрен мне этот брак без обязательств? Каждый сам по себе, сам за себя, никто никому не должен. Ещё и не потрахаешься нормально…

Может и правда поискать себе другую жену? Милую домашнюю девочку, добрую, скромную. Такую, как Даша у Олега. Или лучше как Тая. Они с Дашей, кстати, чем-то похожи внешне. Только Тая красивее. Вот на Тае и женюсь.

На мгновение представляю себе, как это могло бы быть, и сам себе усмехаюсь. Нет. На Тае нельзя. Маленькая она ещё. Как с ней сексом заниматься? У меня рука не поднимется. Точнее, не рука, а член. То есть, член-то как раз поднимется, но совесть не позволит тронуть светлячка. Хотя я бы не отказался… Ай, блять, ладно, короче, лучше об этом не думать. А то члену похер на совесть, он уже голову приподнял.

Тая очень красивая девушка. Да ещё и разумная. Кому-то очень сильно повезёт.

Кстати, что-то Лёша молчит. Раскопал он там что-нибудь уже, интересно? Решаю его набрать, но меня отвлекает другой важный звонок, и до вечера я напрочь забываю про Таю.

Вспоминаю, только когда переступаю порог своей квартиры поздно вечером. В дом я, конечно, не поехал. Даже видеть не хочу Нику, не звонил и не писал ей сегодня весь день. Впрочем, она мне тоже.

Рухнув на диван с банкой пива, прихваченного по пути домой в супермаркете, звоню Лёше.

– Добрый вечер, Константин Георгиевич.