«В раю нет места сожалениям и боли. Рай ‒ это бесконечная любовь, бесконечное счастье. Рай ‒ это твой дом, место, где тебя всегда ждут…»

Рай…

Поднявшись на небеса, я, наконец, буду свободна от этих чувств. Я ангел, и мое место в раю. Я обрету свой дом. Буду любить, буду любима. Я уже умерла один раз и просто не должна была возвращаться обратно!

«Подожди, не принимай поспешных решений. У тебя сейчас нелегкий период. Ева, подожди!», шептал, кричал мне внутренний голос.

Но я не собиралась его слушать.

Если земная любовь ‒ это отражение любви Бога ко всем нам, я перестану пытаться ловить этот меркнущий непостоянный лунный свет и полечу прямо навстречу источнику этого света. Я полечу навстречу солнцу. Сегодня, сейчас, не мучаясь больше на этой бренной земле!

Закончив с письмом, я подошла к окну, взглянула на этот мир в последний раз. Может, я и вернусь сюда еще когда-нибудь, а может, и нет. Годы, проведенные здесь, были слишком тяжелыми. Несчастливыми. Зачем я вообще снова стала частью мира людей, когда передо мной были открыты небеса?

Закрыв глаза, я ощутила, как материя вокруг меня превратилась в миллион крошечных энергетических потоков…

Всего одно желание, одно движение воли ‒ и я растворюсь в окружающей реальности без остатка.

Макар

Покачав головой, я прошел мимо Александрова в многолюдный коридор. Я не мог находиться рядом с ним, как больше не мог слышать того, что он говорил.

«Но она любит тебя. Тебе просто нужно было быть рядом с ней…»

Как я вообще смог так долго прожить без нее? Как смог продержаться вдали от нее всю эту неделю? Мне казалось, так я оберегаю ее от самого себя. Выходит, еще не до конца прогнил. Выходит, есть еще во мне что-то хорошее. Только это ощущение и тот ее взгляд, полный страха передо мной, и помогли мне как-то сдержать свою эгоистичную натуру.

Но в глубине души я надеялся, что рано или поздно мы будем вместе. Сложатся так обстоятельства, сойдутся наши пути, и я смогу быть рядом с ней. Но что теперь могло остаться от этой надежды?

Когда сегодня Ева подошла ко мне, она была напряжена. По-прежнему меня боялась, это читалось на ее лице, в ее глазах, в ее жестах. И я просто сделал шаг назад, не отдавая себе отчета в том, что за этим последует. Сделал, оберегая ее или самого себя?

А когда она сказала, что может присоединиться к другим ангелам, разве я мог просить ее остаться… ради меня?

Все те разы, когда она называла меня эгоистом и подонком, все те разы, когда я издевался над ней, а она ничего не могла с этим сделать… В ее глазах всегда отражалась моя истинная сущность. Я пытался убедить самого себя, что проблема не во мне, а в ней. Это она слишком обидчивая и чувствительная, а со мной все в порядке. Но в глубине души я знал, что это не так.

«Ты поступаешь низко и подло, даже не задумываясь об этом…»

Я унижал и высмеивал девушку, просто потому что завидовал чистоте ее души, хотел ей отомстить, одержать победу над ней, посмевшей перечить мне. Моя темная часть раз за разом брала надо мной верх, даже когда я изо всех сил пытался ей сопротивляться.

Несчетное количество раз я расстраивал ее и доводил до слез. Не пытался по-настоящему просить прощения, потому что у нее всегда находились острые, ранящие слова, которыми она пыталась от меня защищаться. И мне начинало казаться, что между нами идет битва, хотя на самом деле я просто заставлял ее страдать.

Как последний эгоист, я продолжал преследовать Еву, добиваться ее расположения, несмотря на то, что понимал ‒ в любой момент Высшие смогут воспользоваться мной, чтобы подобраться к ней.

Поначалу я не мог разобраться, что именно меня в ней так притягивает, почему я не могу выкинуть из головы мысли об этой девушке, как бы ни пытался. Мне казалось, что я просто хочу ее, хочу одержать верх над ней, ведь она столько раз бросала мне вызов. Но так и не успев этого понять, я полюбил ее. Полюбил со всеми острыми углами, со всей непокорностью, с чувствительностью и неуверенностью, со всеми комплексами, необъяснимыми в такой красивой, веселой и милой девушке.

Нет, со мной она милой не была. Каким нежным ангелом она казалась рядом с Александровым, и в какого огнедышащего дракона превращалась, когда рядом с ней был я! Девушка, сотканная из противоречий. Как никто она умела ранить меня, задеть за живое. Как никто могла выслушать и понять.

Я возненавидел ее и полюбил. Каждый день я сгорал от невыносимой ревности, видя ее с Александровым, слушая их разговоры на переменах. Она пробудила во мне все худшее, пробудила мою жестокость, мою мстительность и несдержанность. Но так же помогла открыть все самое лучшее во мне. Еще ни разу в жизни я не пытался защищать и беречь кого-то, никогда так не старался понять, что чувствует другой человек!

Но я потерпел поражение. Так и не смог дать ей ничего, кроме боли.

Я шел домой пешком, не замечая ничего, что происходило вокруг, и моей душой по-прежнему владел парализующий холод. Это чувство опустошенности пройдет рано или поздно. Когда две части моего существа перестанут тянуть меня в разные стороны, когда я окончательно осознаю, что потерял, я окажусь в том аду, которого боялся половину сознательной жизни.

Поднявшись на лифте в свою квартиру, я окинул взглядом ее пустые комнаты. Мне придется привыкнуть существовать в пустоте. Почему, исчезая из жизни, любовь уносит вместе с собой всю радость, все возможное счастье, все краски, всю ее ценность?

И каждая секунда становится вечностью. И каждый вздох дается с трудом.

Мыслями о ней было поглощено все мое существо, и потому, когда я увидел ее силуэт на террасе за раздвижными дверьми, я решил, что воображение сыграло со мной злую шутку. Но подойдя ближе, я понял, что это, и в правду, была она. Ева.

Девушка, которую я люблю…

Ева

Открыв дверь, он вышел на террасу и приблизился ко мне с пораженным, недоверчивым выражением на лице. Как будто он думал, что я могу исчезнуть в любой момент, оказаться видением, иллюзией, призраком.

Я снова улыбнулась. Я улыбалась весь последний час. Улыбалась, смеялась и ничего не могла с собой поделать.

— Это правда, ты? — спросил он негромко, подойдя ко мне.

— Это правда, я.

— Но как ты сюда попала? — Макар оглянулся, словно надеялся увидеть рядом со мной свернутый парашют, на котором я опустилась на его террасу.

— Я же ангел, ты не забыл?

С той секунды, как Витя сказал, что Макар любит меня, но боится снова причинить мне боль, мной завладела такая легкость, что, кажется, я смогла бы научиться летать и без своих ангельских сил. Он сказал, что был неправ насчет Макара. Сказал, что хочет, чтобы я была счастлива, что бы это ни значило лично для него. И он успел в последний момент… Я готова была попрощаться с земной жизнью, в очередной раз сбежать от своей любви.

Но больше я не буду убегать.

— Что же ты тут делаешь? — все еще такой же недоверчивый, он вглядывался в мое лицо.

Снова улыбнувшись ему тепло и радостно, я позволила простым словам легко сойти с моих губ:

— Я пришла сказать, что люблю тебя. Люблю со всем хорошим и плохим, что в тебе есть. И я хочу быть с тобой, несмотря ни на что.

Я смотрела в его серые глаза со стальным отливом и не могла поверить, что хотела навсегда уйти, так и не сказав ему этого. Не сказав, как много он значит для меня!

— Но ведь ты собиралась отправиться на небеса…

Я нежно коснулась его лица.

— Мне не нужны небеса без тебя!

Закрыв глаза, Макар прижал мою ладонь к щеке. Его лицо напряглось и расслабилось, он сделал выдох сквозь неплотно сомкнутые губы.

— Я тоже люблю тебя, Ева, — взглянув на меня, произнес он негромко, и от его слов мое сердце словно пронзило горячей стрелой. — И клянусь сделать все, чтобы ты не пожалела о том, что осталась со мной.