Имеющие глаза – да увидят, имеющие мозги – да разберутся.

Остров Моллера (местное название – Аману) представлял собой невысокий коралловый атолл с расположенной посередине лагуной (озером), которая соединялась с морем двумя проливами: через один из них туземцы, на глазах у моряков, переправлялись вброд. Берега атолла поросли лесом, над которым местами возвышались рощи кокосовых пальм, и кустарником.

Вскоре были открыты и нанесены на карту острова, получившие имена графа Аракчеева (местное название – Ангатау), князя Волконского (Такуме), князя Барклая-де-Толли (Рароя), Нигиру (Нихиру – туземное название), генерал-лейтенанта Ермолова (Танга), князя Голенищева-Кутузова-Смоленского (Макемо), генерала Раевского (Тепото), генерала графа Остен-Сакена (Танганеа), адмирала Чичагова (Фаите), графа Милорадовича (Факарава), графа Витгенштейна (Тоау) и вице-адмирала Грейга. Все они были похожи на остров Моллера и друг на друга: коралловые атоллы различной величины с лагунами посередине, низменные (последний – Грейга – был выше прочих), в большей или меньшей степени поросшие лесом, где высоким, где редким и низким. Малочисленность (например, на островах Волконского и Милорадовича) или полное отсутствие кокосовых пальм, обеспечивающих туземцев пищей, прохладительным напитком и материалом для плетения верёвок, свидетельствовали не в пользу обитаемости атоллов. Только острова Аракчеева, Волконского и Барклая-де-Толли были населены, но и на большинстве остальных видели людей (обычно двоих, а на острове Витгенштейна – до 40) или лодки.

Встреча 13 (25) июля подтвердила предположение Беллинсгаузена, что жители других, близлежащих, островов наведываются на такие безлюдные атоллы с целью промысла. С острова Нигиру на небольшой, плоской, лёгкой лодке без киля приплыли 2 человека. Один из них, совершенно не робея, взобрался на судно и предложил для обмена улиток и сделанные из раковин рыболовные крючки, а потом вынул перевязанный кокосовыми волокнами свёрток, в котором оказалось немного мелкого жемчуга. На вопрос капитана, есть ли ещё, гость ответил: «Нюй, нюй» («много, много») – и показал на берег. Второй туземец, слуга первого, был на лодке послан обратно и вернулся в обществе молодой женщины: они привезли вяленых каракатиц и вынутых из раковин и нанизанных на волокна из древесной коры вяленых же моллюсков.

Пока слуга отсутствовал, поднявшийся на борт туземец объяснил, что он – вождь, живёт на острове Анюи, а сюда, на Нигиру, приехал для промысла. Вероятно, объектами последнего служили те самые вещи, которые он и его соплеменники хотели обменять. В ожидании возвращения слуги глава «промыслового отряда» с Анюи (его звали Эри-Татано) отобедал за одним столом с капитаном: Фаддей Фаддеевич отметил, что гость «ел всё, но с великой осторожностью, старался в действиях своих подражать нам, но при употреблении вилки встречал немалые затруднения, боясь уколоться».

Рисунок 50. Карта Полинезии.

Тем временем М.П.Лазарев с некоторыми офицерами обоих кораблей поехал на остров на двух шлюпках, но из-за обилия у берега коралловых рифов и разбивавшегося о них большого буруна пристать им не удалось; пришлось даже оставить в воде один из дреков (шлюпочных якорей), застрявший между кораллами.

Восхищённый смелостью и тронутый дружелюбием Эри-Татано, Беллинсгаузен велел одеть гостя в красный лейб-гусарский мундир и сам повесил ему на шею серебряную медаль при троекратном «ура!» команды шлюпа. Радости вождя не было предела. Приехавшую с берега женщину (невысокую, полноватую, с чёрными кудрявыми волосами и того же цвета пылающими глазами на приятном смуглом лице) капитан в кают-компании одарил зеркальцем, серёжками, перстнем и куском красного сукна, которым она тут же обернула нижнюю часть тела до колен: «свою же рогожу из травы, искусно сплетенную, оставила нам, и она теперь хранится в числе редкостей в Музеуме государственного Адмиралтейского департамента. Островитянка с особенной стыдливостью при переодевании своего платья старалась сколь возможно скрыть части тела, которые благопристойность открывать воспрещает».

Также офицерам бросилась в глаза чёрно-синеватая татуировка на ляжках и бёдрах у вождя. Через 2 дня шлюпы находились у острова Голенищева-Кутузова, и с «Востока» на берегу заметили двух человек. Беллинсгаузен заключил, что атолл необитаем, а те двое прибыли сюда с другого острова, как и на Нигиру, для промысла. Он оказался прав. Через некоторое время те самые туземцы привезли на «Мирный» свежую рыбу, и в тот же вечер Лазарев прислал часть этой рыбы на «Восток». Михаил Петрович сообщил, что видел на ляжках дикарей такие же узоры, как у Эри-Татано.

Жители Анюи вернулись на берег в 4 часа: выяснилось, что там у них – большая лодка, используемая для плаваний между островами (со шлюпов её толком не рассмотрели, потому что она стояла за лесом).

Но найти общий язык с аборигенами удавалось не всегда. На острове Аракчеева к путешественникам отнеслись не лучше, чем на острове Моллера. Туземцы встретили шлюпы довольно далеко от берега; они сидели в напоминавших опарские лодках длиной примерно 6 м, по 3 или 4 человека в каждой. Все дикари были вооружены пиками, небольшими булавами и арканами из травяных верёвок: из этого можно было сделать вывод, что они намеревались напасть на пришельцев, но, увидев такие большие «пироги» вблизи, не решились их атаковать. Несмотря на бросаемые островитянам с обоих шлюпов подарки (те же топоры, выбойки, серебряные и бронзовые медали), они не только не проявляли дружелюбия, но даже, по свидетельству капитана «Востока», старались «коварным образом пикой ранить офицера, который из каюты им изъявлял благоприязненное расположение».

Так и не поднявшись на корабли, туземцы в 4 часа вернулись на свой остров, а когда следом подошли шлюпы, островитяне подожгли кустарники и лес во многих местах побережья. В ответ с обоих судов запустили в небо несколько ракет.

После этого, ни о какой высадке русских на берег не могло быть и речи. Впрочем, и другие острова, в том числе необитаемые, участники экспедиции видели только с моря, а один – генерала Раевского (Тепото) – вообще лишь издали, поскольку ветер не позволил к нему приблизиться61. О наличии населения на островах Волконского и Барклая-де-Толли на «Востоке» заключили по дымам, кое-где поднимавшимся над лесом; правда, Лазарев с борта «Мирного» разглядел на последнем людей и лодки.

Единственным исключением из данного правила стал остров Грейга, который обнаружили в сумерках 17 июля, а утром 18-го, благо за крутым мысом море было тихое, а бурун невысок, послали-таки на берег в ялике отряд, состоявший из лейтенантов Торсона и Лескова, художника Михайлова, астронома Симонова и – в качестве и.о. естествоиспытателя – лекаря Берга. Они привезли на «Восток» сучья деревьев мягких пород, кораллы и обложенных кораллами «грецких» губок, улиток и застреленных офицерами птиц: попугая величиной с воробья с красивым синим оперением, а носом и лапами красными, как сафьян, и малую серо-зелёную горлицу. Людей никто из отряда не встретил, но Константин Торсон доложил, что видел их следы, места, где разводили костры, а на берегу лагуны – старую лодку. По-видимому, атолл был необитаем, но тоже посещался жителями соседних островов.

Как бы «между делом» русские моряки уточнили расположение двух из четырёх открытых Джеймсом Куком в 1777 г островов Пализера. Ко второму из них (в порядке обнаружения их английским мореплавателем) подошли 17 (29) июля. Координаты его середины были: 15°55’40” южной широты, 145°56’ западной долготы. Поначалу Беллинсгаузен не был уверен, что видит именно один из Пализеровых островов, но, поразмыслив, пришёл к следующему выводу: «Когда капитан Кук прошёл остров первый Пализер, и находился у южной оконечности оного…, тогда видел с высоты мачты к SO (юго-востоку – А.Л.) берег, и, ежели бы луч зрения можно было продлить на 24 мили (44,472 км – А.Л.) по сему направлению, конечно, капитан Кук увидел бы остров, ныне нами обозренный. Находясь сего дня у северной оного оконечности, мы с салинга усмотрели на NWtW (северо-запад плюс один румб к западу – А.Л.) тот берег, подле которого был капитан Кук, а именно 1-й остров Пализер, а тот берег, у коего мы были, второй Пализер… »