Это произошло на «Востоке» 29-го, т.е. в первый день пребывания кораблей возле Опаро. На другой день островитяне посетили и шлюп Лазарева, который накануне был довольно далеко от берега; 30-го оба шлюпа держались уже рядом друг с другом. От внимательного взгляда начальника эскадры не укрылся один хитрый приём туземцев: «островитяне переезжали с шлюпа на шлюп, ибо, получив подарок от меня, спешили за тем же к господину Лазареву, Одарённые им, возвращались ко мне, протягивали руки и знаками объясняли, что ещё ничего не получили». И именно на «Мирном» разразился новый скандал, связанный с попыткой воровства.
Павел Михайлович Новосильский описал инцидент следующим образом:
«Один островитянин, выдернув со шкафута железный сектор с фалрепом57, бросился с ним в воду. В то же мгновение и все островитяне, как будто по сигналу, последовали его примеру, только один старик по дряхлости своей не успел броситься за борт и был задержан. Ему дали знать, что освободят его не прежде, как возвращён будет похищенный сектор, и указали лодку, в которой он был спрятан. Старик…, переговорив с сидевшими в ней опарцами, уверял нас, что в ней нет ничего.
Видя, что старика не отпускают со шлюпа, опарец, укравший сектор, выдернув из него фалреп, спрашивал: не ту ли вещь у них требуют? потом шарил внутри лодки и показывал то изломанную корзину, то кусок камыша и, подняв руки кверху, делал знаки, что более ничего нет. Наконец, удостоверясь, что все его хитрости ни к чему не ведут и задержанного старика не освобождают, принуждён был, хотя очень неохотно, достать спрятанный сектор и отдать на шлюп. Тут старик и прочие островитяне стали бранить виноватого. Нетрудно было видеть, что это одна только комедия и что задержанный старик если не главный виновник, то и не противник похищения. Впрочем, капитан наш (лейтенант Лазарев – А.Л.) делал вид, как будто бы … не подозревает старика, и, отпуская его, подарил ему гвоздь»58.
В обмен на свои дары (зеркальца, топоры и прочие изделия из железа, бисер, ткани и др.) русские получили от жителей Опаро немного: раков, коренья таро, напоминающие вкусом картофель, из ремесленных изделий – вёсла и лейки для вычерпывания воды из лодок. Ни рыбы, ни свиней, ни кур на корабли не привезли. Туземцы, правда, звали моряков к себе на сушу, но последние не рискнули принять приглашение: из-за упоминавшегося выше тихого противного ветра «Востоку» и «Мирному» так и не удалось подойти к острову настолько близко, чтобы в случае необходимости можно было поддержать высадившихся на берег огнём корабельных пушек.
Как и в Новой Зеландии, здесь нашёлся молодой человек, который захотел остаться на «Востоке» и получил на это согласие капитана, Соплеменники уговаривали юношу не уезжать, и на его лице явственно отражался внутренний разлад, вызванный противоречивыми чувствами. «С одной стороны, как думать должно, какое-то ожесточение против земляков своих, – предположил Беллинсгаузен, – а с другой – врождённая каждому человеку любовь к своей родине производили в нём сильное противоборство». В конце концов, победило второе, и несостоявшийся эмигрант последовал за своими уже покинувшими шлюп соотечественниками.
Задерживаться около этого довольно хорошо известного острова было незачем, и, произведя наблюдения с целью уточнения его координат, Беллинсгаузен и Лазарев двинулись дальше.
Рисунок 49. Туземка с островов Туамоту. Иллюстрация 1847 г.
Как только они достигли архипелага Туамоту, который обнаруживший его в предыдущем столетии Луи Антуан де Бугенвиль59 назвал Опасными островами, открытия посыпались на них как из рога изобилия. 6 (18) июля в половине 3-го пополудни увидели неизвестный остров, до 8-го лавировали, пока, наконец, не приблизились к земле на расстояние, на котором стало возможным послать к берегу шлюпки с обоих судов. Осматривать вновь открытую сушу отправились: с «Востока» – сам Беллинсгаузен, художник П.Михайлов и мичман Д.Демидов; с «Мирного» – сам Лазарев, медик-хирург Н.Галкин, лейтенант М.Анненков и мичман П.Новосильский.
«Когда мы подошли к коральному берегу, – рассказывает Фаддей Фаддеевич, – о который разбивался большой бурун и … пристать было трудно, на берегу к сему же месту сбежались до 60 мужчин, коих число беспрерывно умножалось. Некоторые были с бородами, волосы… у всех не длинные, а курчавые, чёрные; островитяне среднего роста, тело и лицо… бронзового цвета, подобно как у всех островитян сего Великого океана; детородные части закрыты узкою повязкою. Все были вооружены длинными пиками, а некоторые в другой руке держали деревянную лопатку, коею, как и в Новой Зеландии, неприятелей бьют по головам. Женщины стояли поодаль у леса …, также вооружены пиками и дубинками; с пупка до колен тело их было обёрнуто тонкою рогожею.
Лишь только мы приближились, чтоб пристать к берегу, островитяне все с ужасным криком и угрозами замахали пиками… Мы старались ласками, бросая к ним на берег подарки, привлечь и склонить их к миру, но в том не успели, Брошенные вещи охотно брали, а допустить нас к берегу не соглашались (выделено мной – А.Л.). Мы выпалили из ружья дробью поверх голов их, … женщины и некоторые из молодых людей отступили подальше в лес, а прочие все присели. Видя, что сим никакого вреда им не делаем, они ободрились, но после при всяком выстреле приседали к воде и плескали на себя воду, потом дразнили нас и смеялись над нами, что им никакого вреда сделать не можем. Сие явно доказывает, что смертоносное действие огнестрельного оружия им неизвестно. Видя исходящий огонь из ружья, вероятно, заключали, что мы их хотим обжечь, для того мочили тело водою… Когда шлюп «Мирный» подошёл, и по сигналу пущено было с оного ядро из пушки в лес выше островитян, все испугались, присели и мочили тело водою; женщины и некоторые молодые мужчины бежали и зажигали лес на взморье, производя длинную непрерывную линию ужасного огня с треском, и сим прикрывали своё отступление…
Из подарков они больше всего обрадовались колокольчику, в который мы звонили, Я бросил им несколько колокольчиков, предполагая, что приятный их звон установит между нами согласие; но лишь только приближались гребные суда к берегу, островитяне с ужасным криком от большой радости приходили в великий гнев. Таковое упорство принудило нас возвратиться».
Не правда ли, хороший повод порассуждать о «ружейном огне» и «пушечной канонаде», которыми европейцы ознаменовали своё прибытие к этим «счастливым, не знавшим до того горя и насилия берегам»?60 Любители такого рода клише используют их, где надо и, чаще, где не надо: как доставалось в своё время у нас и достаётся сегодня на «глобализованном», «толерантном» и «культур-мультурном»… простите, «мультикультурном» Западе, включая его родную Англию, бедному капитану Куку! Посему продолжаю цитировать Ф.Ф.Беллинсгаузена:
«Ежели бы мы решились положить на месте несколько островитян, тогда, конечно, все прочие пустились бы в бегство, и мы бы имели возможность без всякого препятствия выйти на берег. Но, удовлетворив своё любопытство в довольно близком расстоянии, я не имел особенного желания быть на сём острове, тем паче что хотя и представилось бы небольшое поле к изысканиям по натуральной истории,… но как я натуральною историею мало занимался, а натуралиста у нас не было, то пребывание на берегу мало бы принесло пользы. Не желая употребить действие пороха на вред островитян, я предоставил времени познакомить их с европейцами… Остров сей я назвал остров Моллера, в честь контр-адмирала Моллера 2-го, который имел флаг свой на состоявшем под моим начальством 44-пушечном фрегате «Тихвинская Богородица».
