Два дня ушло на картографирование юго-западного берега Южной Георгии. Поскольку Беллинсгаузен первым обследовал и описал его, все наиболее важные географические объекты здесь получили имена спутников капитана. Так, на карте появились мысы Парядин (в честь штурмана «Востока»), Демидов (см. выше) и Куприянов (в честь мичмана с «Мирного»), залив Новосильский (в честь другого мичмана с «Мирного» – Павла Михайловича Новосильского), а рядом с Южной Георгией – остров Анненкова (см. выше).
Дорожа каждым днём южнополушарного лета, Беллинсгаузен и Лазарев по окончании гидрографических работ у Южной Георгии незамедлительно двинулись к Сандвичевой земле, обследованной капитаном Куком только с запада, а в восточной её части остававшейся неизученной. 18 (30) декабря дул крепкий ветер от норд-норд-вест (с севера-северо-запада), погода была пасмурная, море сильно волновалось. В 6 часов утра с «Мирного», оказавшегося немного впереди «Востока», передали семафором, что видят землю. Опасаясь быть снесёнными на невидимые в тумане рифы или мель, оба командира поспешно повернули свои суда в сторону, противоположную той, где вроде бы заметили сушу. 19-го ветер стих, видимость улучшилось, и в 3 часа обнаружили то, что накануне приняли за остров – большую льдину на OtN («ост – румб к норду», т.е. с отклонением на 11°15’ к северу от восточного направления по компасу). Вокруг в разных местах пускали фонтаны множество китов.
А на следующий день, в 10 часов, в широте южной 56°4’, долготе западной 32°15’, впервые в этом «вояже» прошли мимо огромного ледяного острова (айсберга), в окружности около полутора миль (примерно 2,78 км) и высотой от поверхности воды 180 футов (54,9 м). «С северной стороны, – указывает Беллинсгаузен, – отлогий льдяной мыс был покрыт пингвинами; они все стояли, размахивая ластами. Плавающая громада льда, которую мы увидели в первый раз, привела нас в величайшее изумление; … сии огромные льдяные острова в Южном полушарии бывают часто видимы».
За мнимыми открытиями последовали настоящие. 22 декабря (3 января) с утра стояла густая пасмурность, но в 11 часов несколько прояснилось, и к северу в 30 милях (24 км) от местоположения «Востока» обнаружился – на этот раз сомнений не было – какой-то остров. Шлюпы направились к нему, прибавив парусов. В начале первого часа остров был от них в пяти милях (чуть больше 9 км) на северо-западе, на 56°41’30’’ ю.ш. и 28°10’ зап. д. 39. В описании Беллинсгаузена, он имел «вид хребта горы, высунувшейся из океана, … длиною несколько менее двух миль (3,7 км – А.Л.), ширина в половину длины; южная часть оканчивается небольшим, на сахарную голову похожим, возвышением, которое издалека кажется отдельным; весь остров покрыт снегом и льдом, не был ещё известен, а потому назвал я оный островом Лескова, в честь третьего лейтенанта шлюпа «Восток».
С этого дня открытия следовали одно за другим. Утром 23-го (4 января) увидели «остров, совершенно очистившийся от тумана, а на середине сего острова высокая гора; вершина её и скаты покрыты снегом; крутизны, на которых снег и лёд держаться не могут, имеют цвет тёмный. Остров круглый, в окружности 12 миль (22,24 км – А.Л.), по крутому каменному берегу неприступен…» . Поначалу этот остров получил имя Константина Петровича Торсона, также лейтенанта с «Востока», но в книге Ф.Ф.Беллинсгаузена «Двукратные изыскания в Южном ледовитом океане и плавание вокруг света» это название почти не упоминается: она вышла в свет в 1831 г, т.е. в царствование Николая I, по повелению которого революционер-декабрист К.Торсон был сослан на каторгу, а названный в его честь остров переименован в Высокий.
«Поутру впереди нас к северу висели сгустившиеся чёрные тучи, которые как будто не переменяли своего положения; – продолжает Беллинсгаузен, – сие служило поводом к заключению, что в близости должен быть берег, и мы пошли на север к облакам. В самом деле, прошед несколько, увидели остров; по приближении рассмотрели на юго-западной стороне жерло, из которого беспрерывно поднимались густые смрадные пары… я назвал остров в честь первого по мне на шлюпе «Восток» капитан-лейтенанта, островом Завадовского… Обходя остров с близкого расстояния, мы видели несколько снегу на горе и очень мало на низких местах, а со стороны, где находится жерло, и вовсе нет. Вероятно, по сим причинам пингвины избрали остров своим жилищем; от основания до половины горы все места ими покрыты.
Рисунок 32. Хохлатый пингвин. Художник П.Н.Михайлов.
Берега с SW (юго-западной – А.Л.) стороны отвислы и неприступны; цвет имеют, как и сама гора, тёмно-красный, а инде желтоватый».
На этот последний остров решили произвести высадку, для чего держались всю ночь вблизи берега под зарифлёнными марселями (вторыми снизу прямыми парусами на мачтах). В 10 часов следующего утра «Восток» лёг в дрейф у юго-западного мыса, и старший офицер Завадовский отправился на ялике к берегу суши своего имени. Его сопровождали астроном Симонов и лейтенант Демидов. С «Мирного» к острову Завадовского также был послан ялик – со старшим офицером лейтенантом Обернибесовым и мичманами Куприяновым и Новосильским.
С группой, высадившейся с «Востока», на берегу не случилось ничего особенного. В изложении Ивана Михайловича Симонова их экскурсия выглядит так:
«… на половине пути нашего к нему (острову – А.Л.) нас встретили пингвины и, быстро плавая и ныряя, сопровождали нас до самого берега. Некоторые обгоняли нас, приплывали к берегу и выходили на него, как будто с известием о нашем появлении, другие бросались с берега в воду, подплывали к нам и опять возвращались на берег, как будто с удостоверением верности донесения первых…
Чайки, утки, альбатросы и курицы Эгмонтской гавани (поморники – А.Л.) летали почти над головами нашими… Птицы часто садились на воду не далее, как в двух шагах от нас, так что один матрос едва не убил утку веслом, но она успела нырнуть… Подъехав к острову, мы нашли небольшую пристань, но по причине сильного волнения с трудом могли выйти на берег. Миллионы пингвинов стояли на земле один подле другого, и прохода не было от тесноты. А так как они в первый раз видели человеческие фигуры, то прибытие наше не возбуждало между ними никакого беспокойствия. Мы должны были употреблять силу, чтобы пройти через бесчисленные ряды их на средину, где их было очень мало. Они безвредно защищались ластами и носами, но пинки и палки заставляли их дать нам дорогу. После мы узнали, что была очень важная причина их упорства. Пингвины по близости к берегу вырывали ямки, клали в них яйца, и в то время, как мы вышли на остров Завадовского, самки выводили детей …
Пробившись через толпы неподвижных пингвинов, мы поднялись на гору до такой высоты, где жерло сопки было почти перед глазами нашими, и видели, как дым клубами выходил из пропасти без извержения огня и лавы. Далее войти на гору было невозможно, как по крутизне её, так и по сыпучести прежней… мелкой лавы, которая на всяком шагу осыпалась под ногами нашими… Измученные многими попытками войти выше, мы возвратились вниз, собрав несколько кусков лавы и каменьев. Вместе с этим минералогическим собранием мы привезли на шлюп множество живых пингвинов, которые на гладкой палубе шлюпа переваливались с ноги на ногу, забавляли нас своей неловкой походкой… Настреленные дорогой с острова на шлюп курицы Эгмонтской гавани доставили нам к Святкам свежую дичину, из которой жареная вкусом имеет сходство с дикой уткой».
Пойманные путешественниками пингвины принадлежали к двум разным породам: более мелкие были с чёрными острыми клювами, верхние концы которых загибались вниз, белой снизу, пересечённой горизонтальной узкой полосой шеей, белыми же лоснящимся брюхом и низом ласт, но бурыми с серо-голубыми пятнами верхом ласт и спиной, телесного цвета лапками, глазами соломенного цвета с тёмными зрачками. Другая порода, покрупнее, были те самые хохлатые пингвины, которых моряки впервые встретили на пути к Южной Георгии. Их носы были красные, глаза того же цвета с маленькими чёрными зрачками, хвосты чуть короче, чем у первых, а на головах имелись хохолки из перьев жёлтого цвета. Симонов заметил, что на берегу каждая порода пингвинов старалась держаться особняком от другой.
