— Ай-ай-ай, герцогиня Эмилия Ингосельская, не престало Вам так выражаться. Вы позорите свой род и батюшку, — закончить не дали, запустили подушкой в бедную контуженую леди.

Я заливисто смеялась, судорожно сжимая подушку, от смеха чуть не свалилась на пол, но не прекратила. Смешинка попала не просто в рот, а озарила душу, освобождая ее из тисков страха, позволяя надежде проникнуть в сердце. Мне было легко и комфортно в обществе Эми, и я совершенно забыла, что где-то рядом, на одном корабле со мной, имеется один дракон и один медведь, оба, скорее всего, жаждут моей крови. Впрочем, жемчужные драконы бывают очень милыми и очаровательными, так же как и мишки. Главное найти правильный подход. Я медленно приподнялась с кровати, все еще изображая контуженную, а оттого попеременно вздыхая, и медленно и аккуратно подошла к окну, занимавшему всю площадь стены. Мутное разноцветное стекло практически не пропускало свет, преломляя и отражая его, отчего каюта, казалось, погруженной в спасительный полумрак. Глаза, привыкшие к такому освещению, слегка напряглись от толики неяркого света, проникающего сквозь преграду. И немного прищурившись, поддаваясь сиюминутному желанию я прижалась к прохладной полупрозрачной перегородке. Разгоряченное лицо дрогнуло от соприкосновения с холодом, а блаженная прохлада разлилась по телу, даря ощущения глотка свежего воздуха, возвращая ясность мыслей, отрезвляя и приводя в порядок желания. Волны накатывали на корабль, качая его из стороны в сторону, а я наблюдала за ними сквозь мутную поверхность стёкла. Странное умиротворение опустилось на душу и я, будучи полностью уверенной в своём решении, продолжала наблюдать за забавными бурлящими барашками, лизавшими корму нашего спасителя — вовремя приплывшего кораблика. Море я любила. Любила всегда всей своей душой.

Выходить из каюты я отказалась наотрез, прикидываясь слабой и немощной, иногда, для пущей убедительности жалобно вздыхала и закатывала глаза в надежде, что Эми, возомнившая себя великой врачевательницей, сжалится и не погонит на поклон к магистру Раэлю Латанеелю, что она намеревалась сделать на следующий день, сразу после полудня.

— Он спас нам жизнь! — вещала девушка, то и дело, поглядывая на меня своими огромными голубыми глазами. — Ты просто обязана его поблагодарить, по-хорошему, упасть перед ним на колени и биться своей глупой головушкой, пока та не треснет как перезрелый арбуз.

— Не хочу тебя расстраивать, но мне моя голова дорога, пусть она и пуста, и никчемна, но все же, мы с ней сроднились. И, кстати, план был не моей задумкой, я просто следовала за одной взбалмошной особой, во всем подчиняясь и раболепствуя, и потому вины моей в провале нет, а значит и благодарить мне не кого, да и не за что, — пыталась вставить словечки между длинными речами подружки. Конечно, доля моей вины в побеге, чуть не закончившимся плачевно, огромна, и поблагодарить Раэля я обязана, но сил на такой подвиг, особенно после ранения, найти я никак не могла, поэтому всячески оттягивала «момент истины», отлеживаясь в тёплой уютной кроватке.

Конечно, пару раз я порывалась найти Раэля и объясниться, но гордость, моя проклятая гордость не давала мне сделать решающий шаг к примирению, или на худой конец к временному перемирию. Тёплая кровать больше не казалась мне тёплой и уютной, а стены каюты давили с немыслимой силой на бедный разум, заставляя мучаться и обдумывать сложившуюся ситуацию множество и множество раз. Сердце сжималось в груди, стучало и дергалось, а горло то и дело издавало жалостный звук, похожий то ли на вздох, то ли на еле сдерживаемые рыдания. «Так больше продолжаться не может!» — решила я для себя и резко шагнула к плотно закрытой двери. «С этим необходимо что-то делать, пока я не сошла с ума, поддаваясь мукам совести» — с такой мыслью я приоткрыла дверь и тихонечко осмотрелась. Ни одной живой души в обозримом пространстве, впрочем, это не удивительно — ночь на дворе. Но когда и кого останавливали столь незначительные обстоятельства! Вот и меня не остановили и даже не натолкнули на умные мысли. И раз уж я приняла решение, то решила незамедлительно воплотить задуманное в жизнь. А стоило ли торопиться, стоило ли на ночь глядя искать Раэля, в моём случае приключений на свою любимую часть тела?!

Осмотрев длинный коридор, истыканный одинаковыми продолговатыми углублениями в которых при ближайшем рассмотрении угадывались очертания дверей один в один идентичных моей, на предмет наличия живых существ и не обнаружив таковых, я припустила в сторону лестницы, ведущей на палубу. Несколько аккуратных шагов и я словно мышка скользнула вверх. Вдох-выдох и остановка. Тихий шепот моря окутывал со всех сторон мягко и ненавязчиво окружая приятным солоноватым запахом, присущим только ему. Большое бескрайнее чёрное небо нависло надо мной освещая дальнейший путь. Завораживающие огромные звезды, казалось, нависли прямо над головой, приветственно подмигивая. «Как же найти Раэля?!» — мелькнула мысль в голове и я прилагая титанические усилия отвела взгляд, обозревая просторы, раскинувшиеся передо мной. Глаза сами собой метались в поисках кого-нибудь живого и наталкивались лишь на пустоту. Взгляд скользил по палубе и неизменно возвращался к мерцающим звёздам, поглощенный их неземной красотой и величественностью. Тихий всплеск привёл меня в чувство и тряхнув гривой волос я отправилась на поиски. Как я не старалась мягкие шаги отдавались гулким стуком пронзая тишину ночи и только размеренный шепот моря немного сглаживал этот звук. Почему-то именно сейчас казалось важным не издавать ни малейшего шума. Я продолжала красться изредка оглядываясь и прислушиваясь, а сердечко в ритм моих шагов отбивало барабанную дробь в груди. Тихий едва заметный шорох привлек моё внимания и я, стараясь сохранить конспирацию, бросилась к бочкам, обнаруженным неподалёку. Зачем я пряталась?! Для чего?! Наверное, я сама не смогу дать ответ на этот вопрос. Просто именно сейчас мне казалось важным и правильным сохранить своё присутствие в секрете. Я затаилась за бочками, вольготно расположившимися около рубки капитана и прислушалась. Тихий размеренный стук приближался ко мне слегка нервируя. В тишине ночи он отдавался набатом вызывая чрезмерный интерес и одновременно страх, появившийся из самого недра моей сущности. «Мне никто не причинит вреда» — раз за разом твердила я себе, боясь вздохнуть и быть услышанной. Странное оцепление охватило тело и я, неподвластная более чувству разума, затрепетала в ожидании. Блуждающий нервный взгляд натолкнулся на кусок серебристой плоти. Кажется, я вскрикнула не ожидая такой пакости от судьбы. Но мой вскрик утонул в длинном протяжном рыке, раздавшемся в непосредственной близости от меня. Мурашки целыми толпами прошлись по моей спине и шеи, нервируя и заставляя непроизвольно ежиться. Раньше я думала что страшит неизвестность, но теперь другая народная мудрость — у страха глаза велики, стала как-то роднее и ближе. Взгляд то и дело возвращался к серебристом длинному отростку при ближайшем рассмотрении оказавшемся хвостом. Вот так все просто! Один огромный шипастый чешуйчатый хвост и одна малюсенькая светловолосая магиня, расположившаяся по соседству. В момент когда я практически лишилась чувств, а точнее дрожащими ручонками худо-бедно сплела простейшие заклинание сеть, в правильности которого уверена совершенно не была, раздался тихий спокойный голос, подействовавший отрезвляюще:

— Вот ты где? — прозвучало набатом над моей головой. Руки непроизвольно сжались в кулак, а тело дернулось в попытке выпрямиться. Голос я, несомненно, узнала и притаилась, надеясь не выдать своего положения. Вот она женская логика во плоти!

Противный длинный рык был ответом медведику идущему по направлению к нашей развеселой компании. Я замерла стараясь разучиться дышать, прижалась к огромной мокрой бочке и превратилась в слух. Серебристый хвост, а это был именно он, радостно задергался, приветствуя магистра. А рык повторился вновь, вгоняя меня окончательно в ступор. Дышать стало ещё проблематичнее, толстые деревянные звенья бочки упирались в самую грудь, а руки так яростно держались за неё, что я практически расплющилась по её основе. Чего я так испугалась?! «Раэль здесь, а значит я в полной безопасности» — мелькнула мысль и пропала от громкого звука сжатых драконьих челюстей.