– Сара! Я дома! Ты здесь?

– Да, мама! – крикнула в ответ Сара. – Я уже поела и буду делать уроки.

– Хорошо. Я скоро снова уеду. Вернусь уже завтра утром!

Сара вышла в столовую, мама там пила вечерний кофе.

– Мама, а когда придёт папа?

– Он не приедет. Занят, как всегда.

Саре хотелось обсудить с мамой предстоящую свадьбу, поговорить, но Линда сидела мрачная и недовольная.

– Я тогда пойду, мам?

– Иди.

Сара стала засыпать, а свет в гостиной ещё горел. Линда не уехала той ночью, заснула прямо за столом. Сара решила её не трогать, накрыла сверху пледом и выключила свет. Она посмотрела на маму. Когда та спала, то напряженность с лица ушла, и проявился возраст и усталость. Руки с выпуклыми венами лежали на столе. Они были исколоты. Сара догадывалась, что мама злоупотребляет наркотиками, ещё с юности. Папа как-то отвозил её в клинику, потом в другую, но безуспешно. Линда говорила, что это напоминание о прошлой жизни останется с ней навсегда. А может, она и не хотела от этого отказываться, нарочно приближая неминуемую смерть.

Саре стало жалко маму. Перед ней лежала уставшая от жизни женщина, не имеющая никаких привязанностей, нелюбимая, забытая и ненужная. Сара села рядом с Линдой.

– Мамочка, всё будет хорошо, – прошептала Сара, наклонившись к маме.

Едва коснулась её головы, почувствовала теплоту волос, услышала тяжёлое дыхание. Так близко было её лицо. Сара обняла Линду. На свой страх и риск. Но Линда глубоко спала. Сара положила свою голову на её плечо. Закрыла глаза. Ей всегда хотелось, чтобы мама была рядом, чтобы приходила вечером и целовала на ночь, чтобы они вместе ходили по магазинам, чтобы Линда заплетала Саре косички в школу, чтобы приходила на праздники и собрания. Сара поцеловала маму в затылок. Потом поцеловала аккуратно руки Линды. Они пахли сигаретами. Потом плечо, спину, щёки, Сара покрывала едва ощутимыми поцелуями маму, которая не могла ничего сейчас чувствовать. Сара плакала и целовала маму. Та спала.

– Я тебя очень люблю, мама, – прошептала Сара и тихо ушла в свою комнату.

Она легла на свою кровать, но спать не могла. Слёзы текли по щекам. Она плакала по прошлым ожиданиям, которым не суждено сбыться, по той маме, которой никогда не было и не будет. И вскоре заснула.

А Линда уже не спала. Она проснулась в тот момент, когда Сара целовала её. Но не подала виду.

– Почему Петрарка выбрал вечно страдающую любовь? Любовь-пытку? Любовь недружественную, умертвляющую всякую надежду? Откройте свои томики и прочтите сонет номер 61.

Маэстро Стефано ходил между рядами парт и тщательно следил за тем, чтобы все ученики открыли нужный сонет.

– Любви нет, есть только наши мысли о ней, представления, переживания, эмоции. Как бы её Петрарка ни назвал, это не повлияло бы на его чувства к Лауре. Что вы думаете на этот счёт? Сара?

– Я… я думаю, что любовь познает только тот, кто готов ради неё страдать. По-другому она не сможет себя проявить. И примеров тому множество, в том числе и в литературе. Ромео и Джульетта, Гамлет и Офелия, Петрарка и Лаура, Фауст и Гретхен. Возвращаясь к Петрарке, маэстро, он не верил в любовь пока не встретил Лауру. И ведь она была замужем, но это не помешало ему любить её при жизни и после смерти. Я верю в то, что если Бог даёт любовь человеку, любую, то это великое благо.

– Сара! Мы не о Боге сейчас говорим! Я прошу обратить внимание на простой вопрос и ответить на него. Вы бы смогли, как Петрарка, всю жизнь любить неразделённой любовью и страдать, обрекая себя на мучения?

– Ради любви, да. Потому что даже боль, если она ради любви, как и смерть, оправдывает себя. И почему вы уверены, что Лаура не любила? – Сара почему-то вспомнила папино письмо и ей захотелось его дочитать.

– Я этого не сказал и так не думаю. В любом случае литература – это фантазия автора, порой к реальности не имеющая отношения. Марта? Что думаешь?

– Я думаю, – Марта, ученица, которая сидела на последней парте и была влюблена в маэстро, начала крутить волосы, подбирая слова. – Я согласна с вами, маэстро. Мне нечего добавить. Ну я тоже думаю, что любовь она только в книгах. Современная молодёжь вообще от этого далека. Это всё фигня.

– Марта, выбирайте выражения, пожалуйста.

– Простите, маэстро. Я не стала бы, как Петрарка, мучиться. Но я стала бы добиваться того, кого люблю.

– Даже если он женат?

– Да. Потому что для любви нет преград.

– Марта, но это безнравственно!

– А мне всё равно, маэстро. – Она игриво посмотрела на него.

Прозвенел звонок. И очень вовремя, по мнению Сары. Все зашумели. Первыми сорвались мальчишки и убежали курить. Сара торопилась. Быстро побросала всё в сумку, попрощалась и выбежала из класса.

– Сара! Сара! Подожди!

Она обернулась и увидела учителя по литературе, который бежал за ней. Она остановилась.

– Сара, уф, дай мне отдышаться. Сара. Прости меня, пожалуйста, если я затронул твои чувства сегодня. Если ты веришь в Бога, это твоё право. Я не должен был так говорить, прости, пожалуйста.

– Ничего страшного. Порой верующие хуже атеистов, – она улыбнулась. – Вам не стоило так бежать за мной. Я не обращаю внимания на такие вещи, если честно. Потому что для меня вера – это гораздо больше чем наши разговоры о ней.

– Ты мудрая девочка, не по годам. Я в твои годы думал совершенно по-другому, – он рассмеялся. – Можно я угощу тебя мороженым?

– Нет, спасибо.

– Тогда давай я тебя провожу. Ничего не подумай, мне просто интересно с тобой пообщаться.

Саре было неожиданно приятно. Маэстро был молодым и красивым, на вид лет двадцать семь. Чем-то напоминал героя с картины Боттичелли. Они шли, вели беседу о литературе. Время пробежало быстро.

– Всё. Вот и мой дом. Спасибо, что проводили. До понедельника!

– До скорого, Сара. И ещё раз, прости, если задел как-то твои чувства. – Он улыбнулся и ушёл.

– И кто это тебя провожал, можно узнать? – строгое лицо Линды встретило Сару на пороге.

Сара не ожидала увидеть маму дома.

– Мама? Ты дома?

– Да. Отвечай на мой вопрос!

– Это мой учитель по литературе. Маэстро Стефано ди Джиованни.

– Учитель? Этот красавчик учитель? – Линда громко и вульгарно рассмеялась. Многим мужчинам нравятся такие, как Линда. Ухоженная, богатая, самодостаточная, умело флиртующая, громко смеющаяся и рассказывающая анекдоты, умеющая носить высокие каблуки и красить губы алой помадой. И многие мужчины нравятся Линде.

– Да. Ему было по пути со мной. Мы беседовали о литературе.

– Ладно, иди мойся. Обед на кухне, Лучия на рынке. Я сейчас уезжаю по делам, – она говорила, но глаза её смотрели мимо Сары. – Последние события очень странные. Помолвка эта ваша! Ты сама рада, наверное, что заполучила Димитрия!

– Да, – Сара испугалась своего ответа и посмотрела на Линду. Та побледнела. Потом развернулась и ударила Сару по лицу. – Ненавижу тебя! – кричала Линда как ошалелая. Вся обида на своё обречённое одиночество вырвалась наружу.

– Я знаю, – тихо прошептала Сара. И снова получила пощёчину по лицу. Потом Линда ударила её по спине, стала бить по спине, шее, животу, ногам. Била молча, Сара плакала и молчала, прикрывая то лицо, то голову руками. Линда остановилась, когда увидела кровь на полу. – Иди в ванную. Там перекись. Промой всё. И чтобы я тебя не видела и не слышала.

В ванной Сара слышала, как хлопнула входная дверь. Линда ушла. Это был шанс дочитать письмо. И любопытство пересилило чувство обиды и боли. Сара промыла раны и ушибы. Прошлась по всему дому, проверяя на всякий случай, есть ли кто-то дома. Никого. Тихо вернулась в свою комнату и вытащила конверт.