- Русик, ты не поверишь, какие у меня новости! - воскликнула Эвелина со своим противным английским акцентом, который так бесил Руслана (какой акцент можно приобрести за месяц?!).

- Что случилось, любовь моя? - с привычной иронией осведомился он.

- Я нашла тебе деньги и визу, ты едешь ко мне!

- В каком смысле нашла?

- Познакомилась с нужными людьми!

Руслан недоверчиво вздохнул, но надежда на счастье уже закралась в его сердце. Дальше все происходило слишком быстро, он не успел и глазом моргнуть, как были куплены билеты на самолет, получены необходимые документы, зарезервирован хостел на первое время. Он часто думал о том, что надо бы увидеться с Радой, объясниться (она точно узнает!), попрощаться... потом он свернул эту необходимость до звонка, о котором запоздало вспомнил, когда уже голос пилота лондонского рейса попросил пристегнуться и перевести телефоны в авиа-режим.

Раде хотелось домой. Она соскучилась по маме, и Славе, и Анютке, и даже по этому увальню соседу - как-то он там, не утонул ли нечаянно, пока ее не было? Но эта тоска по дому была спокойной, осененной уверенностью, что скоро она точно попадет в родные края, и надеждой на прекрасное, хотя и такое далекое будущее. Год кажется гигантским сроком, когда тебе всего семнадцать!

Однако судьбе было угодно ударить ее снова, и опять в самое больное место. Это, конечно, Лада принесла новость - в последнее время эта особа стала вызывать у Рады неприятное чувство. Руслан уехал в Англию, к своей девушке, и возвращаться не намерен. Рада не то чтобы рассчитывала, что он станет ждать ее, точно так же печалясь у окна, как он тосковал по своей Эвелине, когда они с Радой познакомились... она просто об этом не думала. А если и думала, то как-то вскользь, не всерьез, ну а теперь все ее смутные надежды и мечты умерли окончательно. И он даже не позвонил, чтобы попрощаться... Наверно, это было наивно с ее стороны - думать, будто она что-то значила для него. Он ведь такой взрослый, такой красивый, такой интересный парень... а она кто?

Желание вернуться домой достигло критического уровня, Рада, вся в слезах о своей несчастной судьбе, просила Бога о чуде - каким-нибудь волшебным способом (например, подошли бы туфельки, как у Элли из Изумрудного города) оказаться в Усть-Коксе. И надо же было так случиться, что именно в этот момент ей позвонил кто-то с Алтая (она поняла это по коду незнакомого номера). С почти мистическим чувством она взяла трубку - и услышала такой знакомый, такой родной и внезапно любимый медвежий басок:

- Привет, Рада.

- Илюша, - прошелестела она, улыбнувшись сквозь слезы.

- Как ты, Рада?

- Плохо, Илюша, - не смогла соврать она. - Ой как плохо...

- Хочешь домой?

- Да, очень хочу... Но я не могу, пока некому меня отвезти...

- Жди, я... скоро... - и повесил трубку.

Что он имел в виду? Что он скоро? Но оказалось, он сказал именно то, что имел в виду. На следующий день Илья возник у них на пороге.

- Как ты здесь оказался? - изумилась Рада. - Ты что, из поезда звонил?

- Нет, я на самолете прилетел.

- А где ты деньги на самолет взял? - ахнула Рада. Он был все в той же своей старенькой, поношенной одежде.

- Да у меня было немножко отложено...

Рада прикрыла лицо ладошкой и покачала головой, а потом бросилась обнимать соседа. Он был, как всегда, немногословен. Рада предложила ему погулять вместе с ней по Москве, посетить какие-нибудь достопримечательности, но он наотрез отказался и заявил, что приехал, чтобы отвезти ее домой.

- Да уж, парень, вот это ты удружил, - покачал головой папа. - Вы, прям, даже к началу учебы еще успеваете...

Он хотел компенсировать Илье хотя бы часть затрат на дорогу, но тот наотрез отказался и даже не назвал цену билета на самолет. Поезд он тоже сам себе оплатил, а отец купил билет Раде.

Они ехали два с половиной дня до Барнаула почти в полном молчании, разговаривая только по делу или скупо обмениваясь новостями. Рада долго пыталась расшевелить Илью, выспрашивая, как это он так взял и сорвался за ней в Москву, да еще растратил все свои сбережения на самолет, но он лишь отвечал, что по телефону понял, как ей плохо, и решил помочь.

- А почему ты, вообще, позвонил?

Он покраснел, помялся, а потом нехотя выдавил:

- Сам не знаю, что-то стукнуло: надо позвонить.

Этот эффект его внезапно возникшей прозорливости так и остался неразгаданным.

Когда они вернулись домой, жизнь сразу вошла в привычную колею, и через некоторое время Рада даже спрашивала себя, действительно ли было с ней то, что произошло в Москве, или это ей только приснилось.

Она рассказала маме о том, что с ней случилось на подмосковной даче и о своем окончательно и бесповоротно разбитом сердце - и мама отреагировала примерно так, как она и ожидала.

- Это печальный опыт, - сказала мама ласково, - и мне очень жаль, что все это случилось, но поверь, что боль проходит, а жизнь продолжается. Не лелей свои страдания, не думай о них много. Лелей хорошее, что было и будет, и почаще вспоминай приятное и радостное.

- Ты не сердишься на меня за то, что я... не сберегла себя?

- Глупо сердиться на такие вещи. Ты не принадлежишь мне, и все твое - твое. Может быть, ты была бы счастливее, если бы этого не случилось, но я надеюсь, что ты сможешь извлечь урок из этой ситуации, и в будущем это принесет тебе благо. Но, опять же, только ты сама сможешь извлечь этот урок, тут тебе никто, даже я, не помощник.

Рада очень много думала над ее словами. На первый взгляд, они казались какими-то холодными, отстраненными, но если смотреть глубже, то мама права: каждый человек - сам кузнец своего счастья, и за уши в рай никого не притащишь. А еще - у мамы большой жизненный опыт: и свой, и еще у нее две дочери и целая масса знакомых женщин. Поэтому Рада решила последовать ее совету и постараться поскорее забыть то, что ее мучило и терзало.

После того, как Илья забрал Раду из Москвы, она стала относиться к нему намного теплее, но он вел себя как обычно: вечно молчал, как пень, от приглашений в гости отказывался, общался только со Славой, а Раде едва говорил два слова кряду. Увидев его тогда на своем пороге, она было возомнила, что он испытывает к ней нечто такое-эдакое, но все его поведение говорило о том, что на подобный подвиг он пошел бы, видимо, ради любого из своих друзей и знакомых. Это было странно, но Рада в тот момент совсем не хотела обзаводиться новым ухажером и была благодарна Илье за его равнодушие.

А потом он опять удивил ее. Прибежал как-то на выходных, весь мокрый от дождя, всклокоченный и довольный, зашел в дверь, едва постучав. Рада сидела у окошка, закутавшись в связанный мамой кардиган, и смотрела на дождь.

- Привет! - улыбнулась она Илье.

- Смотри, кто тут хочет с тобой познакомиться! - пробасил он с неуклюжей, но такой милой ухмылкой. Подошел совсем близко к Раде и отвернул левый борт куртки. Оттуда на нее блеснули две маленькие черные бусинки глаз. Это был крохотный котенок, целиком абсолютно белый, с розовыми ушками и носиком.

- Оо, Илюша... - застонала от счастья Рада. - Где ты взял это чудо?..

- Это тебе... - он бережно взял мохнатый комочек своей огромной лапищей и опустил Раде на ладони. - Нравится?

Она покачала головой:

- Нравится - это не то слово. Я в жизни не видела такой прелести...

Она подняла котенка вверх и поцеловала крошечный влажный носик, а потом стала гладить малыша и чесать его пушистый животик. Все это время Илья смотрел на нее, не отрываясь, и хранил молчание. Наконец Рада оторвалась от этого восхитительного занятия, осторожно положила котенка на диван и ловко обвила руками шею Ильи, пока он не успел увернуться. Прижалась к нему сердцем и прошептала:

- Спасибо тебе...

Он весь напрягся, руки его висели, как плети - он и не думал отвечать на ее объятия. А ей было так приятно прижиматься к нему, она чувствовала себя в безопасности... Илья-скала, Илья-камень. Большой, теплый и добрый...