– Невероятно. А твоя Луна тоже является кусочком Этриуса?

– Нет, Куззола. Ее я создал только для освещения планеты с теневой стороны. Это необходимо, ведь иначе ночью будет непроглядная тьма. От нашей Луны иной пользы нет, чем она совершенно не похожа на спутник Земли.

– А что особенного в спутнике Земли?

– Он управляет водой на планете и временами года, – усмехнулся Сатир, – Во-первых, она замедляет вращение Земли и влияет на процессы перемещения. Во-вторых, создает приливы и отливы в морях и океанах. В-третьих, защищает от падения метеоритов. Ну и, конечно же, всячески влияет на живые организмы, в том числе на людей.

– Подробнее, – выпалил заинтригованно Куззола и жадно отхлебнул из своей чаши.

– Снова козни строишь? – подозрительно отмахнулся Сатир, – Занимайся своими тритонами. Наша Луна не влияет на ларгов, успокойся.

– Да мне просто интересно! – оскорбился Куззола, – Не хочешь – не говори.

– Ничего особенного. Влияет на настроение или самочувствие чувствительных людей, по большей части на женщин, стариков и детей. На женский организм в основном по интимной части, тебе это ни к чему. На новолунье чувствуется усталость, леность, забывчивость, апатия, а в полнолуние приходят свежие мысли, не спиться, хочется многое сделать. Ясное дело, что мужчины раздражительны, когда ничего делать не хочется, и конфликтны, когда полны сил, – тяжело вздохнул Сатир, – Вот в Книге знаний наверняка и о Луне написано, посмотрим?

– Да нет в ней ничего. В другой раз, она у меня куда-то затерялась, не помню, искать неохота, – покачал головой Куззола.

– Бывает. То-то ты ее искал по всему Этриусу, – усмехнулся Сатир, – И кстати! Вот у Луны о Луне лучше бы и расспросил, когда вы беседовали с ней в тронном зале Рединфорта. Как она на тебя влияла, что чувствовал?

– Раздражала, – отшутился Куззола, – Да и от метеорита не защитила.

– Ну, это было ожидаемо, ведь между тобой и Луной не возникло резонанса. А в контактах со смертными ты вовсе не нуждался в отличие от нее, – пояснил Сатир, – Мне вот больше интересно, почему ты решил похитить именно Луну, именно эльбийку, а не какую-нибудь красавицу-орчиху? К тебе же в Кругаре относились с большей симпатией?

– Полегче. Это удар исподтишка в открытую рану, – буркнул Куззола и недовольно мотнул головой, – Но чтобы ты ничего дурного себе не нафантазировал, мне, скорее всего, следует ответить.

– Извини за бестактность, впредь буду аккуратнее. Думал, ты хочешь поговорить о женщинах, – объяснился Сатир и смочил горло морсом, сделав пару глотков из своей чаши, – Впрочем, не хочешь – не говори.

– Да ничего, переживу. В Кругаре я слишком был сосредоточен на своих переживаниях и меня часто посещали мысли о побеге. С орчихами у меня отношения складывались прекрасно, но вот орки меня недолюбливали за то, что я не помогал им и не любил смотреть турниры на боевой арене. Они считали меня слишком замкнутым и миролюбивым, а я просто хотел разобраться в себе, и в целом мне нравилось жить в Кругаре. Да и честно говоря, заводить ребенка от орчихи я боялся. Кто бы родился у такого урода, да еще и от орчихи? В итоге я разозлился и наделал глупостей, – разоткровенничался Куззола. Он тяжело вздохнул и разом опустошил содержимое своей чаши.

– Не переживай. Что было, то было. Сейчас-то мы знаем, что Анубис тоже приложил ко всем этим кровопролитиям свою руку, да наверняка и богини судеб тоже, – желая поддержать сына, Сатир слегка похлопал его по плечу и тоже допил свой морс, – Знаешь, Куззола, что я тебе скажу? Приободрись. Ты же сын бога, смерть тебе уже не страшна и жизнь продолжается. Теперь я понимаю, почему ты похитил Луну. Ты просто хотел создать семью, завести детишек и заниматься каким-нибудь важным делом, никому не мешая. Не торопи события, все еще впереди. А внешность – это не важно, главное – чувства.

– Я в порядке. Сменим тему, – предложил Куззола, – Вот что случится, скажем, если украдут у землян Луну, ну, к примеру, Анубис? Что тогда?

– Лихо, лихо. Один он точно не справится, – засмеялся Сатир, – Вот если бы ему помогал ты, то вполне, вполне.

– Я богам смерти помогать больше не хочу, – пояснил Куззола, – Так что… и все же, все же он справился один. Что произойдет дальше?

– Ух! Допустим, он украл и богов Луны, которые не позволили бы ему это осуществить, – задумался Сатир.

– Да, да, он их убил, – заверил его Куззола, – И искать его бесполезно. Что дальше?

– Что будут делать боги? – переспросил Сатир, – Переругаются, возможно, подкинут богиням судеб задачку, ведь они судят нас, а если очень постараться и бог бога может убить. А на Земле будут бушевать стихии. Климат резко переменится. Да что угодно! Люди, определенно, не выживут, маловероятно.

– Возможно, выживут дети богов, – загадочно и печально констатировал Куззола.

– На все воля богинь судеб, сын, – добавил Сатир, – Ни Анубис, ни кто-то другой, не способен украсть Луну в одиночку. Если подобное и случится, то виновны в этом будут все. Воровать что-то, что дорого всем, способны лишь безумцы, которые не способны создать ничего сами. Сейчас ты на верном пути, сын, и я горжусь тобой.

Куззола не ответил, после чего каждый из собеседников предпочел предаваться своим раздумьям, ведь сейчас им было о чем подумать, а их раздумья были преисполнены счастливыми наблюдениями и выводами.

В кронах деревьев щебетали птицы, не позволяя им заскучать. Солнечные лучи искрились на мутной воде болот. На всех фонарных столбах висели свежие букеты из лекарственных трав, целенаправленно распугивающих всю мошкару и комаров и манящих к себе бабочек, роящихся вокруг них, словно магический ореол. Вокруг увлеченно суетились добродушные тритоны, а с кухни доносились приятные ароматы обеденных блюд, что не могло ни радовать еще больше созидающих всю эту красоту Сатира и Куззолу. Это и было счастье.

После этой встречи отца и сына минуло много лет, но подобными счастливыми воспоминаниями, увы, они больше похвастать не могли. Как и упоминалось ранее, Кузолла пожертвовал собой ради жителей Этриуса, умер, сняв со своей шеи волшебный Амулет бессмертия, и очутился в царстве мертвых, где был осужден на вечные страдания Анубисом. Однако спустя некоторое время, его внук Варлок на всеобщую беду узнал о своем близком родстве с богом Этриуса, а Сатир узнал о существовании своего правнука. Вот только мальчишка унаследовал не дар созидания и степенность от создателя Этриуса, а жажду власти, предприимчивость и талант убийцы, унаследованные от деда, благодаря этому пришлось вспомнить и о Кузолле, томившимся в чертогах царства мертвых, с которым решительно поговорил Анубис, и им удалось договориться. Дух злодея дал обещание вразумить юного злодея при условии, что Варлока простят, если он прекратит совершать свои бесчинства. Самому же Кузолле после успешной реализации задуманного мероприятия предстояло вернуться обратно в свой чертог, но все произошло совсем не так, как планировалось. Последствия этих ужасных событий привели дух Кузоллы в бешенство, и он продолжил начатое своим внуком только более изощренным способом, нежели это делал Варлок. Анубис и Сатир нашли способ, как обуздать разгневавшегося духа, поступки которого оказались таковы, что в целом его нельзя было бы упрекнуть в неправоте. Компромиссным решением проблемы послужило предложение, сделанное Анубисом Кузолле, на которое тот охотно согласился. Свершилось то, что ему было предначертано. Так сын создателя Этриуса стал богом смерти, и поначалу для того, чтобы увидеться хотя бы с родителями, а не то чтобы заниматься какими-нибудь дурными делами, свободного времени он не имел вообще. Кузолла остепенился. Судить смертных ему пришлось по душе. Он быстро освоился и увлеченно занимался любимым делом, пока его не обуяло непреодолимое желание обзавестись семьей, что для большинства других богов смерти являлось совершенно не свойственным.

Впрочем, следует отметить, что все мы разные, ведь даже не просто найти кроликов из разных пометов, чтобы они имели одинаковый окрас, а каждый человек еще более индивидуален, что уж тогда мы можем судить о богах? А ведь если хорошенько вдуматься, то не трудно догадаться о том, как так называемые боги, такие как Анубис или Сатир, стали богами и почему ничто человеческое им не чуждо. К примеру, из того же самого увлекательного разговора Кузоллы с отцом, состоявшегося на болотах, становится известно, что жизнь на Земле зародилась миллиарды лет назад, но все планеты разные и многие из них появились гораздо раньше. При всем желании Сатиру и Анубису не вспомнить, когда они родились, ведь даже смертные с трудом припоминают свои младенческие годы, а раз так, стоило бы предположить, что они родились не богами, а обычными смертными. Отсюда у них и такая непреодолимая тяга к материальному миру. Многие боги, допустим, не стремятся иметь тело и заботиться о нем. Они живут духовно, не едят, не спят, не моются и даже не разговаривают ни с кем. Вот они, скорее всего, родились богами сразу, проскочив тяжелые испытания смертной жизни. Однако отсюда совершенно не следует утверждать, что когда-нибудь им не представится возможность проявить себя и на этом поприще. Для этого достаточно только провиниться перед богинями судеб или быть убитым кем-нибудь, имеющим не меньшее силы. Есть и полубоги. Явный тому пример, Кузолла, родившийся от Сатира и эльбийки Габриэль.