— Я боюсь представить сейчас что там твориться… — переживая из-за состояния ран, сказала Анна.

— Не катастрофично… Нужно промыть и обработать. — осмотрев раны, сказал мужчина.

В голове мужчины не укладывалось как в таком хрупкое женском теле может убиваться такой буйный характер бунтарки. На первый взгляд такая нежная, как цветок, она была сильна, как каменная стена.

Вошедший в комнату врач прервал любование Мансура лежащей перед ним женщиной.

— Господин, что-то случилось? — спросил врач, подойдя к кровати.

— Да. Мне нужно, чтобы ты осмотрел эту девушку, обработал раны. — встав с постели ответил мужчина и поспешил выйти из комнаты.

Врач усевшись рядом с Анной принялся осматривать раны и очищать из от грязи, обрабатывая анисептиком. Девушка смотрела за манипуляция и доктора, всматривалась в черты его лица.

— Я хочу попросить вас о помощи… — робко произнесла Анна, не зная можно ли доверять этому человеку.

— Да, госпожа. Я слушаю…

— Я здесь нахожусь в неволе, меня похитили… Понимаете?

— Боюсь, что я не смогу вам помочь. — с сожалением посмотрев в глаза Анне ответил мужчина.

— Но вы можете хотя бы сказать где я? Кто этот мужчина, который держит меня здесь?

— Простите… Я не в силах вам помочь… — встав с постели и собрав использованные бинты, ответил врач, поклонившись девушке.

Анна потеряла последнюю надежду на спасение, когда врач вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Девушка неспеша поднялась с постели и направилась в ванную комнату, её волосы были в песке, одежда грязная, да и если ей придётся здесь задержаться, ей нужно за собой следить.

Стянув с себя одежду, она забралась в большую, стеклянную душевую кабину и включила горячую воду. Ей хотелось смыть с себя не только песок и грязь пустыне, но и все произошедшее за это время, не в силах сдержать слезы, она присланилась спиной к кафельной стене и опустившись по ней вниз, села и обняв колени руками разрыдалась.

Не так она представляла себе свой отпуск и эту страну, не так она хотела бы видеть свое будущее… А что ей остаётся теперь? Из всего того, что её окружали её могло радовать лишь то, что её не продали в бордель, что не сделали рабыня порока. Но что её ждёт здесь, она не знала, не знала будет ли здесь лучше, чем в рабстве… Как бы то не было тут тот же ад!

Выйдя из комнаты Мансур столкнулся с Разан, стоящей в коридоре, сделав вид, что он её не заметил, мужчина поспешил пройти мимо.

— Твоя рабыня ещё не умерла? — преградив ему путь, спросила женщина, глядя в его глаза.

— Разан, что ты несёшь?

— Жаль, что пустыня не убила её…

— Я не хочу говорить с тобой об этом. Уйди с дороги… — оттолкнув девушку в сторону, сказал Мансур и направился вниз по ступеням.

— Она все равно уйдёт отсюда… Если не сама, то я убью её! — прокричала Разан, хлопнув дверью своей комнаты.

Он знал, что его жена способна на любые безумства, но что она сможет убить человека, не за что бы не поверил. Разан была ревнива и неуправляема, но она ещё не выжила из ума, чтобы довести сказанное до конца. Марсур спустился вниз и вытащив из кармана телефон, вышел в сад.

Он не мог спокойно даже говорить, не говоря уже о том, что он бродил по саду с телефоном в руках, как загнанный в клетку зверь. С одной стороны была Разан, которую он не любил, но обещал её отцу перед всевышний быть с ней, а с другой стороны девушка в его покоя, которая одним своим видом заставляет кровь в его венах закипать. Мансур никогда никого не любил, но то что он чувствовал к этой женщине было сильнее всего, что он когда-либо чувствовал к кому-либо.

Положив телефон в карман, мужчина встал у цветущего в саду дерева и прижавшись к нему плечом посмотрел в сторону играющих у фонтана детей. Он хотел бы иметь семью, иметь детей, но иметь их от Разан или от любой другой из женщин в его гареме, он не хотел. Прожив в браке с женой столько лет, он ни разу не задумывался о том, что она может стать матерью его детям. А сейчас, наблюдая за весело играющих в прохладный фонтана детьми слуг, он жалел о том, что так и не познал радость отцовства.

Многие мужчины в его окружении в тридцать лет уже имели детей, у кого-то было трое, а у него нет ничего и никого, кроме его богатства. А кому оно достанется, если с ним что-то случиться? Тяжело выдохнув от направился к дому по мащенной камнем дорожке. Меньше всего сейчас он хотел бы столкнуться со своей женой, поэтому быстро поднявшись по ступеням, он вошёл в комнату и запер её на ключ.

Доносившееся из ванной напевание мелодии, словно магнит потянуло мужчину к приоткрытой двери. Потоки воды, тонкими струйками стекали по белой коже девушки, она напевала песню двигаясь в такт мелодии. Мансур облокотилчя на дверной проёме и молча наблюдал за Анной, как охотник смотрит за своей добычей.

Неосторожно повернувшись, он опрокинул со стеклянной полки хрустальный, который в ту же минуту звонко ударился о мраморный пол и расколоть на сотню маленьких осколков. Анна вздрогнул от испуга, понимая, что она не одна в торопях выключила воду и резко повернулась лицом к двери, прикрывая округлые формы руками. Бордовый румянец стыда обжегал щеки Мансура, он стоял перед ней как мальчишка, который совершил проступок и стыдится этого.

— Не выходи из душа… Тут везде осколки. — с хрустом наступая на то, что осталось от стакана, попросил мужчина взяв в руки полотенце и направился к девушке.

— Я и не собираюсь выходить, пока вы здесь… — ответила Анна, пронзительно всматриваясь в глаза Мансура.

— Вы поранитесь… Я не буду смотреть.

Мансур открыл стеклянные запотевшие двери душевой кабины и протянул ей полотенце, отвернувшись и зажмурив глаза. Анна взяла полотенце и быстро обернувшив в него стояла и молча смотрела на мужчину.

— Если вы не против, я возьму вас на руки… — сказал шейх, повернувшись к девушке.

— А вам действительно нужно разрешение? Я думала, что вам плевать на мои желания…

— Это не так!

— Нет, это именно так… Да кто вообще сейчас похищает женщин? Неужели у вас не хватило смелости познакомиться с девушкой без этих средневековых замашек?

— Все русские такие как ты? — не в силах сдержать гнев, спросил Мансур.

— Ты ещё не представляешь какой ад тебя ждёт… — прошептала Анна, на русском.

— А разве может быть хуже? — подняв бровь и икривив уголки губ в ухмылке, спросил у неё мужчина, на родном ей языке.

— Ты знаешь русский?

— Я знаю пять языков, в том числе и ваш, поэтому будь аккуратнее в выражениях и прекрати упрямиться. Достаточно того, что у тебя уже есть раны или ты хочешь ещё?

— Нет… — протянув руку Мансуру, ответила девушка.

Большие мужские руки подняли её в воздух и прижав к широкой груди мужчины понесли в комнату. Она была удивлена тому, что этот восточный хам, знает русский и говорит на нем очень даже не плохо, если не брать в расчёт акцент. Он казался ей уже не таким уж и неотесанным дикарем, хотя симпатии у неё это не вызывало. Анна все так же ненавидит его и все так же хочет домой…

Усадив женщину на край кровати, он сел в кресло напротив, внимательно изучая сидящую перед ним в одном полотенце особу.

— Вы что-то хотите? — невыдержав нависшей в комнате тишины и его сканирующего каждый сантиметр её кожи взгляд.

— Ты живёшь здесь уже несколько дней, а…

— Три ужасных дня… — прошептала Анна, перебив мужчину.

— Ты живёшь здесь три дня, а я до сих пор незнаю твоего имени…

— Ого… Вам стало интересно как меня зовут. Вот уж неожиданность, а я то думала, что у рабов в вашей стране нет имён…

— Прекрати это!

— Прекратить что? Ненавидеть вас? Боюсь, что это невозможно…

— Так как тебя зовут? — тяжело выдохнув, спросил он.

— Анна…

— Меня зовут Мансур. На случай, если тебе что-то понадобиться от слуг, можешь сказать, что это мой приказ и они исполнят.