Мы высидели ещё минут пять и ушли из кафе. Машину Игнат вел молча. Я тоже не нарушала тишины. У моей калитки он припарковался и вышел на улицу.

– Давай, провожу тебя до крыльца. Уже совсем темно.

У дома он остановился. Я думала, стоит ли пригласить его войти. Но потом решила, что сейчас ему будет легче в одиночестве. Но один вопрос я все-таки задала:

– Не боишься, что когда-нибудь они нападут? Особенно если их будет больше одного.

– Не беспокойся, – глухо ответил мой спутник, – от моего махания кулаками все-таки была польза. До физической расправы теперь дело не доходит. Боятся ко мне лезть.

– Теперь? – ужаснулась я. – А раньше?

– А раньше приходилось в машине биту возить. Иногда она помогала, иногда нет.

– А если нет? – прошептала я.

– Тогда я запирался в своей берлоге и лечил травмы.

Я опустила голову, чтобы он не увидел блеск слез в моих глазах. А Игнат вдруг осторожно взял меня за плечи и очень легко прижал к своей груди.

– Ты слишком добрый человек. Я рад, что встретил тебя. А то уже поверил, что таких не бывает.

Мне показалось, что он коснулся губами моих волос. Я быстро отстранилась. Он сразу же меня отпустил, и я ушла в дом.

Вместо того, чтобы лечь в кровать, я устроилась на диване с чашкой чая. Мне предстояло обдумать два важных решения. То, как Игнат обнял меня у крыльца, вызывало опасения. Во всем этом был явный намек на просыпающиеся чувства.

Я поняла, что пора немного притормозить. Стараясь дать ему простое человеческое общение, на самом деле я привязывала его к себе. Похоже, он видел совсем не то, что я имела в виду. Потому что в нашем случае это было абсолютно невозможно. Причем, не из-за него – из-за меня.

Через несколько месяцев мне все равно придется уехать отсюда. Я боялась, что Игнат воспримет это как предательство. Меньше всего мне хотелось добавлять боли его и так измученной душе. Но что же делать? Разве было бы лучше вообще с ним не дружить? Я совсем запуталась и не понимала, как увеличить дистанцию между нами и не расстроить Игната. Но одно я знала точно: уехать и оставить его одного в этом враждебном городе я не могла!

На сколько еще хватит его сил? Действительно ли угроза физической расправы, как он считает, миновала? А вдруг, нет? Какое будущее ждет Игната, если оставить все так, как сейчас? Ответы на эти вопросы создавали очень мрачную картину.

А самый главный вопрос: что делать мне? Итак, отойти в сторону для меня невозможно. Действовать – рискованно. Что же остается? Значит, буду действовать. У меня есть несколько месяцев до того, как придется покинуть город. Ну что ж, проведу их с пользой. Конечно, мои возможности сейчас очень ограничены, но кое-что можно предпринять. Решение принято, а обо всем остальном подумаю завтра. А теперь спать!

Следующий день я посвятила раздумьям, пытаясь понять, как исполнить принятое накануне решение. У меня больше не было прикрытия, благодаря которому люди обычно отвечали на мои вопросы. А также репутации, открывающей если не все, то многие двери. Сбор информации – самое основное. Как заставить хоть кого-то со мной поговорить?

Пытаясь расшевелить мысли, я бродила по дому из угла в угол. Потом отправилась на улицу. Быстро шагая по тротуару, дошла до ближайшего магазина и от нечего делать заглянула туда. Внутри было совсем пусто. Скучающая продавщица сидела за кассой и читала книжку в мягкой обложке, судя по всему, любовный роман.

Выкладывая на прилавок продукты, я кивнула на книгу:

– Интересная?

– Ага, – с энтузиазмом ответила женщина. – Автор просто молодец, такой сюжет закрутила! Вот откуда писатели свои истории берут? Неужто все выдумывают?

– Скорее всего, – пожала я плечами и достала кошелек.

Я шла домой, а в голове крутились слова продавщицы про сюжеты. И вдруг меня осенило! А что, если использовать этот предлог? Сказать, что я – секретарь известной писательницы детективов и собираю информацию для ее новой книги. Фамилию писательницы лучше не называть, а ограничиваться туманными намеками. Люди любят приобщаться к чему-нибудь большому. Возможно, такая история им понравится. Остается сказать о моем решении самому Игнату.

Ближе к вечеру сосед заглянул ко мне на огонек, и опять с пакетом продуктов. Мой холодильник был уже забит под завязку. Я разогрела ужин и накрыла на стол. С аппетитом уминая свою порцию, Игнат заметил:

– Здорово у тебя получилось! Как будто всю жизнь готовила спаржу, артишоки и гребешки. Я взял их просто так, попробовать. Думал, ты будешь возмущаться. И бросишься штудировать интернет в поисках рецептов. Или ты это как раз и сделала? В любом случае, прекрасно справилась!

Скрывая досаду, я качнула головой. Опять промах! Нельзя же так подставляться. Надо было хотя бы поохать для приличия, а не сразу хватать и чистить артишоки. Если так пойдет и дальше, Игнат поймет, в чем дело. Он вообще человек наблюдательный.

Ладно, пора переходить к самому сложному. Убрав тарелки, я включила чайник, села за стол и задумчиво взглянула на своего собеседника.

– Помнишь, я спрашивала, пробовал ли ты сам понять, что случилось с твоей одноклассницей?

Игнат встрепенулся, довольная улыбка сошла с его лица. Он бросил на меня настороженный взгляд, но быстро взял себя в руки и кивнул.

– Конечно, помню. Ты готова задать вопросы? Я отвечу на все.

– Пока я только уточняю про самостоятельное расследование.

– Имеешь в виду частных детективов? После нашего разговора я тоже о них думал.

– Это хорошо, но сначала хочу спросить: ты понимаешь, что расследование всколыхнёт застоявшееся болото? О прошлом снова начнут говорить, и твое положение может на время ухудшиться.

– Понимаю, – кивнул Игнат. – Если бы в результате я узнал правду о Любе, не раздумывал бы ни минуты. Никто даже не догадывается, что в этой истории для меня самое страшное. Неизвестность. Сколько раз я лежал в кровати и прокручивал в голове то одну возможную версию, то другую до тех пор, пока у меня не закипали мозги! Так что на неудобства я бы наплевал. Но мне кажется, шансов здесь нет. Далеко не все убийства раскрываются.

– Думаешь, ее убили?

– Думаю, да. Иначе она бы не исчезла на столько лет. Или, по крайней мере, дала мне знать.

– Я согласна, шансов не так уж много. Но они все же есть. И я хочу попробовать, – ну вот, заветные слова сказаны. Но Игнат меня не понял.

– Предлагаешь все-таки нанять детективов? А где их искать? В нашей газете объявлений я их не встречал, – усмехнулся он.

– Я говорю не о детективах.

– А о ком тогда?

– О себе.

– В смысле, о себе? Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сама поговорить с людьми. Если удастся, встретиться с тем, кто вел расследование. Например, со старым участковым, о котором ты рассказывал. Ну и так далее…

– Старый участковый давно умер, – машинально произнес Игнат и изумлённо уставился на меня. Потом покачал головой. – Поверь, я очень благодарен за все, что ты для меня делаешь. Моя жизнь сейчас сильно изменилась. Но тебе не кажется, что это уже слишком? Как собираешься такое провернуть? Здесь же надо обладать опытом. А главное, возможностями. На твои вопросы просто никто не станет отвечать, и что тогда? Расследование заглохнет, даже не начавшись.

Все эти слова я сама себе говорила не один раз.

– Игнат, я даже не буду спорить. И полностью согласна с тобой в части опыта и возможностей. Но, положа руку на сердце, если существует хоть один шанс во всем разобраться, ты готов отказаться от него?

Я увидела, что собеседник задумался. Он хмурился и тер подбородок, глядя в стол. Вот теперь надо добавить оптимизма. Конечно, я помнила про честность и открытость, хотя и не обещала им соответствовать, но придется немного схитрить.

– И еще насчет моего опыта. Пусть небольшой, но он есть. Когда я работала в школе, у нас там стали пропадать деньги. У учителей и детей. Директор не хотела привлекать полицию, и мы пробовали сами все уладить. Этим занималась я. И, в конце концов, у меня получилось. Потом было еще несколько похожих эпизодов. С ними я тоже успешно справилась.