– Ты молодец, но… Это же совсем другое. Там ученики не могли тебя игнорировать. А здесь как ты заставишь людей с тобой говорить?

– Согласна, это основная сложность. И я кое-что придумала. Скажу, что работаю секретарем у знаменитой писательницы. И ищу сюжеты для ее будущих шедевров. Узнала об истории с Любой, и она показалась мне перспективной.

– У какой еще писательницы ты работаешь секретарем? – растерянно произнес Игнат.

– Понятно, что ни у какой. Я не собираюсь называть имен. Буду обходиться намеками.

– И ты думаешь, такое выгорит?

– Не знаю. Увидим.

Игнат вскочил и принялся шагать из угла в угол, хмуря брови. Остановился посередине комнаты и взглянул на меня.

– Я даже не знаю, что сказать. С одной стороны, ты права – надо использовать любой шанс. С другой, – я не в состоянии представить, как мы это сделаем?

– Да нет здесь никаких особых премудростей. Сначала тебе придется рассказать мне все, что знаешь, очень подробно. Потом я решу, с кем еще стоит поговорить. Проштудирую открытые источники. Сходим на место, где Люба пропала. Здесь нужно просто методично, шаг за шагом, собирать информацию. И она нас куда-нибудь приведет.

Игнат с полминуты хмуро смотрел на меня, потом вдруг тряхнул головой и произнес:

– Хорошо! Я готов попробовать.

На следующий день, в первой его половине, я собиралась заняться своими заказами. А на вечер мы с Игнатом отложили подробный разговор. Он обещал придти пораньше, чтобы у нас было больше времени. Но первая часть моих планов оказалась под угрозой. Я как раз сидела за ноутбуком, когда услышала громкий стук и голос: "Хозяева!" Выглянула в окно и с неудовольствием разглядела у своего забора участкового. А потом вспомнила, что его отец участвовал в расследовании, и быстро выбралась из-за стола.

– Добрый день! Чем обязана? – вежливо произнесла я, открывая калитку.

– И вам добрый день! Вот проходил мимо и решил узнать, как у вас дела, – с обаятельной улыбкой произнес Павел Васильевич. Но усмешка в его глазах мешала воспринимать эти слова всерьез. Интересно, что ему на самом деле нужно? Но так как мне тоже было кое-что нужно, я посторонилась и дала участковому войти.

Как и в прошлый раз мужчина остановился у лавочки, не заходя в дом. Может, он испытывал проблемы в замкнутых пространствах? Подумав об этом, я невольно улыбнулась. Мой гость, похоже, воспринял улыбку на свой счет.

– Кажется, сегодня у вас, Ольга Ивановна, хорошее настроение. И указывать мне на мои промахи в основной работе вы не собираетесь.

– Может, все еще впереди?

– Я в недоумении. Что вы имеете в виду? – обеспокоился собеседник.

– Я хотела с вами поговорить.

– С такой умной и симпатичной девушкой? Да я всегда с удовольствием! – похоже, он просто издевался. – А можно узнать предмет нашего разговора? Или мы будем, как говорится, о вечном, о смысле жизни?

– О вечном, Павел Васильевич, – я специально выделила интонацией его отчество, – как-нибудь в другой раз. А сейчас хотелось бы об исчезновении Любы Кузнецовой.

На лице участкового появилось горькое разочарование.

– Вот умеете вы спустить человека с небес на землю…

Мне эта клоунада уже надоела, и я попеняла ему:

– Павел Васильевич, может, прекратите валять дурака?

– Может, и прекращу, – ответил он вполне нормальным тоном. – Если перестанете величать меня по отчеству.

– Давайте тогда взаимно. Я – Ольга.

– Ну а я Павел. Еще раз, приятно познакомиться! – участковый сел на лавочку, дождался, пока я устроюсь рядом, и продолжил: – Позвольте узнать, чем вас так заинтересовало столь давнее трагическое происшествие, что вы уже второй раз упоминаете о нем?

– Иными словами: какое мне вообще дело? – перевела я его слова.

– Примерно так, – согласился собеседник. – Чего вы к нему прицепились? У нас за десять лет много нехорошего произошло.

– Честно говоря, мне достаточно и одного этого. Так уж вышло, что мы с Игнатом оказались соседями.

– И что?

– И то, что я могла во всей красе наблюдать, какими милыми могут быть жители вашего замечательного города, когда ополчатся на кого-то.

– Это они могут, согласен, – кивнул собеседник. – И вы намерены предпринять какие-то шаги, чтобы изменить ситуацию, я правильно понял?

– Совершенно верно.

– Любопытно. И что требуется от меня?

– Я хотела узнать, остались ли после смерти вашего отца какие-нибудь записи о том деле? Он ведь принимал в нем участие.

– Это вам Игнат рассказал? – нахмурился участковый.

– Он, – не стала возражать я.

– Зачем вам записи моего отца?

– Я собираюсь провести что-то вроде небольшого частного расследования. Поговорить с людьми, изучить информацию.

– Вы серьезно? – собеседник даже не пытался скрыть сарказм. – А людям это нужно? Думаете, они захотят с вами говорить?

– Возможно, захотят. Если узнают, что я – секретарь одной очень известной писательницы детективов. И собираю материал для ее новой книги.

– А вы, правда, секретарь? Чей, позвольте узнать?

– Ну давайте представим, что правда. И в чем здесь криминал? Этим происшествием, как я понимаю, уже давно никто не занимается. Своими попытками я никому не помешаю.

Некоторое время участковый задумчиво разглядывал меня. Потом усмехнулся.

– Должен заметить, умно придумано! Я сразу понял, что у вас есть хватка.

– Послушайте, – я посмотрела ему прямо в глаза, – мне надо, чтобы вы ничего не отрицали, только и всего. Люди же видели, что вы ко мне заходили. Если они будут интересоваться, вам не нужно врать, лишь многозначительно молчать. А вдруг мне повезет, и я узнаю правду!

– Не исключаю такой возможности, – ответил Павел Васильевич. И добавил: – А вы не думаете, что это может быть опасно?

– Жизнь – вообще опасная штука, – пожала я плечами.

– От вас я такой банальности не ожидал, – поморщился собеседник. Я молчала, и он продолжил: – На самом деле, я все еще хочу понять, почему вы так настроены помочь Игнату? Вы чем-то ему обязаны?

– А такой банальности я не ожидала от вас. Думаете, люди не способны помогать друг другу просто так? Без дурацкого принципа: ты мне – я тебе? Мое объяснение очень простое. Несправедливость – это то, что я ненавижу больше всего. И не могу пройти мимо. Считаете, этого недостаточно?

– Не считаю, – впервые за весь разговор он ответил абсолютно серьезно, без издевки. Поднялся с лавочки, произнес: – Хорошо, я поищу записи, – и пошел к воротам.

Закрыв за участковым калитку, я отправилась гулять по саду. Эта беседа оказалась не самой легкой для меня, и теперь требовалось собраться с мыслями. А вечером предстоит еще более сложный разговор с Игнатом.

По поводу опасности мой гость был прав. Реакция людей на подобные расследования может быть непредсказуемой. Я с этим не раз сталкивалась, только раньше у меня была защита. А сейчас единственный друг, который у меня остался, находится далеко отсюда. Да и в любом случае я не могу к нему обратиться. Он и так сделал гораздо больше, чем я рассчитывала.

Поэтому, чтобы себя защитить, стоит обзавестись новыми друзьями. Я подумала, можно ли рассматривать Павла Васильевича с такой точки зрения? Попробовала хотя бы в своих мыслях называть участкового Павлом и поняла, что мы с ним не настолько хорошо знакомы. А значит, придется ему еще какое-то время побыть Васильевичем.

Больше всего мне было интересно, почему он согласился мне даже не помогать – о помощи речь вообще не идет – а не мешать? Если, конечно, я правильно поняла его последние слова. Мне показалось, я не убедила его своей эмоциональной речью. А это значит, что у него есть свои мотивы. Было бы полезно их узнать.

Игнат приехал пораньше, как и обещал. Сначала я накормила его ужином, а потом мы перебрались в зал. Устроившись на диване, я включила на телефоне диктофон и открыла ноутбук, намереваясь делать заметки во время нашего разговора. Моя первая задача: накопить данные. И чем больше, тем лучше. А потом мне придется их систематизировать. Поэтому вся информация должна быть под рукой в удобном и наглядном виде.