-А ты? Неужто ищешь сама? – Натаниэль не поверил тому, что произнес вслух- какая девушка решится на такое? Но девица, хитро подмигнув ему, улыбнулась:
-А то. Не одни вы богатства алчете.
И, уже серьезнее, добавила:
Ладно, некогда лясы точить дайте пройти?
Локвуд вновь ахнул- сойти с тропы?! Да ни за что!
Тут и Натаниэль призадумался- вроде, не нечисть, а с тропы сбить норовит. Но девушка вновь озадачила его:
-Ну, или вместе искать давайте? Не стойте столбами только, ночь на исходе!
Поскребя в затылке, Натаниэль кивнул.
-Мы вперёд идём, с той стороны мы искали. А ты…
Красавица лишь нетерпеливо бросила:
Значит, назад пойду! и, развернувшись, зашагала туда, откуда пришла. Локвуд хотел было спросить, смотрела ли она там, но побоялся, что они вновь остановятся. Стоять было страшно- лес будто приближался к тебе, пытаясь ухватиться цепкими еловыми лапами за одежду, вытянуть из спасительной тропы …
Ветвистые деревья сцеплялись над их головами, закрывая единственное ночное светило, луну. Стало совсем темно, шли почти наощупь. Натаниэль почувствовал, что его дёрнул за рукав Локвуд. Он оглянулся назад, но, как ни силился увидеть лицо друга, в кромешной тьме ничего не разглядел. Он сжал рукой руку Локвуда, будто пытаясь передать ему немного храбрости. Да вот беда- у самого она была на исходе. Да и странная девица совсем исчезла далеко впереди….Одни в темном колдовском лесу, может быть, уже давно сошедшие с тропы…
Я нашла его! Сюда! Скорей! послышался звонкий девичий голос . Натаниэль, рванувший было вперед, вновь почувствовал руку Локвуда- тот без слов останавливал друга. А вдруг то- нечисть?
Но выхода не было- не сидеть же им до утра, почти в обнимку, в самой чаще …
Чем ближе они подходили, тем ярче становился тот размывчато-красноватый цвет, пока наконец не превратился в удивительной красоты цветок. Рядом с ним стояла девушка, восхищённо глядя на него. Она кивнула путникам, шепотом добавив:
-Это он.
Аккуратно срезав цветок у самого корня, он спрятал его себе под рубаху, искоса глянув на девицу. Та, казалось, не возражала- ещё бы, не до споров сейчас, выйти бы живыми из лесу, да потом делить будут клады- весь год цветок будет их показывать, вести к ним.
Локвуд, мертвенно-бледный, молча поплелся следом за ними. Натаниэль даже повернулся узнать, хорошо ли приятель себя чувствует. Тот, безумным взглядом окинув их, нервно сглотнул слюну и молча кивнул в ответ. Его трясло мелкой дрожью.
Цветок крови требует невпопад хмыкнув, ляпнула девица. Но объяснять не стала, просто шагая позади Натаниэля, который как Данко- освещал им путь.
Недалеко показалась кромка леса- неужели? Сердце радостно заколотилось в груди- они дошли, спаслись!
Почти у самой кромки, зияя пустыми глазницами покосившихся окон, стояла старая бревенчатая изба. Дверь, висевшая на одной петле, еле слышно поскрипывала.
Натаниэль рванул вперёд , окрылённый успехом, и тут же почувствовал, как сердце будто сдавила огромная невидимая рука. Стало трудно дышать, пот ручьями заливал лицо. Едва держась на ногах, он недоуменно повернулся к спутникам. Девица вновь лишь хмыкнула в ответ, дёрнув русой головой:
До утра из лесу с цветком не выйти. Как же вы искать шли, правил не зная? круто повернувшись, она зашагала по направлению к хижине- тут переждем, до утра. Всяко спокойнее.
Локвуд лишь, прислонившись к огромной сосне, стоял, весь дрожа, и молча смотрел вдаль, будто прокляв все на свете, будто мечтая оказаться дома, у огня, забыть все это колдовство как страшный сон.
Натаниэль, крякнув, подхватил почти обмякшего друга подмышки, и потащил к хижине.
В ноздри ударил запах затхлости, сырости и ещё чего-то, о чем Нат даже боялся подумать. У правой стены стоял хромоногий комод, потрескавшийся от старости, ( им они подперли дверь, подвязав ее на пояс от рубахи Локвуда), в углу- небольшая, покрытая густым слоем паутины кровать с полуистевшим покрывалом да сгнившими подушками, рядом – пустой шкаф с запылившимися склянками, в котором когда-то хозяин хижины хранил припасы да ещё огромный стол в середине. Когда убогий домишко озарил свет от волшебного цветка, что Натаниэль достал из-за пазухи, Локвуд, вздрогнув, мешком осел на пол, привалившись к стене.
Девица же, развязно облизнув губы, улыбнулась Нату:
-Дружок твой слабый совсем, умом-то не тронулся?
Ната обидело такое высказывание о друге:
Нормально с ним всё зло бросил он, кладя цветок на стол. Затем, задумчиво поковыряв грязным пальцем подозрительно свежие бурые пятна, въевшиеся в древесину, добавил уже немного спокойнее- сейчас посидит чуток, оклемается.
Локи, Локи… тоненький детский голосок прорезал тишину. Локвуд вздрогнул, немного приходя в себя,- это был голос его маленького брата, Родарика. В пять лет тот утонул в пруду. Не было ни дня, чтобы Локвуд не корил себя за это- в тот день он должен был присматривать за братом, а сам пошел на сеновал, к разбитной дочке кожевенника….Малыш Родарик побежал следом, но Локвуд прогнал его, велев пока пойти на луг, а он догонит. Кто ж знал, что ребенок решит пойти на пруд.
-Локи, впусти меня! Мне так страшно здесь! Локи! – детский голосок сорвался на визг, но Локвуд не мог открыть- он извивался, прижатый к полу сильным телом Ната- Впусти! Неужели ты убьешь меня ещё раз?!
Вдруг все смолкло….
Время шло .
В мутновато-грязном стекле возникали жуткие тени, то прося путников выйти наружу, то воя в унисон на странном наречии. Крестик, что по совету девицы, Нат положил у двери, сдерживал нечисть ( по крайне мере, было спокойнее так думать). Тропа совсем исчезла, их окна виднелась лишь кромка леса. Пару раз Наьу казалось, что он слышит голоса знакомых, родных. Даже голос почившей матушки взывал к нему:” Сынок, впусти меня. Мне так холодно здесь. Дай хоть разок взглянуть на тебя”. Кузнец лишь сильнее сжал зубы, зашептав слова молитвы. Локвуд сидел у стены, с полубезумным видом глядя на девицу. Та лишь улыбалась в ответ на это.
Заживем теперь ее звонкий голос разбил тишину. Нат повернулся- девица, игриво теребя лепестки цвета, облизала свои полные губы- Ты вот что с богатством делать станешь?
Нат не успел сказать, что сперва нужно дожить до утра, чтобы потом искать клады- жуткий стук в дверь заставил всю троицу вздрогнуть. Дверь заходила ходуном, старенький комод поскрипывал, не давая нечисти прорваться. Крестик на нем подпрыгивал от усилий извне, звякая цепочкой. Вдруг страшная полуистлевшая рука просунулась из приоткрытой двери, шаря по столу, она наткнулась на крестик- и округу огласил дикий вопль нечисти. На руке запузырился ожог… Дверь тут же захлопнулась, все стихло.
Девица, с округлыми от ужаса глазами, бросилась к Нату, он обнял ее, шепча слова утешения. Мелкая дрожь, пробежавшая по ее телу, заставила ее ещё крепче прильнуть к нему. Он почувствовал ее нежные округлости, и безумный прилив желания окатил Натаниэля. Девушка, словно без слов поняв, горячо зашептала, целуя его:
-Мне так страшно, миленький. Мы можем не выжить….не дожить до утра…. Я ещё никогда не…И, возможно, уже не…Не дадут они нам вынести цветок….
Её проворная маленькая ручка юркнула под его рубаху. Нат уже собрался было отстраниться, как вдруг взгляд его упал на ее голую ( и когда только она успела скинуть до талии свою рубаху?!) грудь с кремовыми пиками сосков…
Мысль о том, что Локвуд может все видеть, мелькнула в сознании, и исчезла под дурманящий ароматом и нежностью девичьего тела. Девушка стонала, извиваясь в его объятиях:
-Еще, милый, ещё…
Цветок волшебным теплым светом озарял сплетающиеся в страсти тела…
Петушиный крик вдалеке разбудил Ната. ” Слава Богам, утро! Спасены!”. Он с трудом разлепил глаза, и едва не закричал от ужаса- на кровати рядом с ним лежал голый труп старухи. Рядом с ней валялся истлевший сарафан с еле видной вышивкой по подолу, той самой… Седые волосы разметались по его сюртуку- тошнота подкатила к горлу, когда Нат вспомнил, как бросил на кровать этот самый сюртук, как дрожащими от желания пальцами расплетал девичью косу… Остекленевшие глаза старухи смотрели вверх, а на синих сморщенных губах словно застыла улыбка.
