А к нему нельзя? задал я вопрос, в голове прикидывая, как можно исхитриться днём, чтобы вместо школы, в которую мы и так ходили лишь три дня в неделю, все чаще забирая задания на дом, пойти в гости к Милошу и поиграть.
-Нет. Его отец уже и так злится, что Милош приглашает всех играть. Говорит, он даже ещё с долгами за приставку эту не расплатился, вот будет скоро снова на заработки уезжать, чтобы отдать. А Милош уже разрешает всем ее ломать.
Повисло молчание. Каждый из нас надеялся на эту игру точно на второе пришествие Христа- это было бы событием для изгоев из семьи Титонеску, которых и в школе, и дома считали за отщепенцев. “Нищие гордецы “- так думали многие в городке о нашей семье, считая, что мы по своей воле не знаемся с другими. Знали бы они правду…
-Пётр, Пётр! – Дани, кружась от счастья, вдруг подбежала и обняла меня, заставив смутиться- Ты представляешь, сегодня к нам в школу приходила такая красивая дама, она сказала, что знает наших родственников по маминой линии. Ах, если бы ты её видел … Платье, наверно, из чистого шелка, а на шее…
Тихо, Дани. стал умолять я, нервно озираясь вокруг. Похоже, что паранойя, которой болел наш папаша, передалась и нам, его несчастным детям. Иначе отчего мне казалось, что он сейчас выйдет из-за шторы или дверцы шкафа, да всыпет нам по первое число – Ты же знаешь…
Знаю, и что?! злобно топнула она ногой, точно мама, когда та была жива. Красивое личико сестры искривилось гримасой недовольства- Почему он считает, что может решать за всех нас, Пётр?! Почему?!
Но ответить я не успел – тяжёлые шаги отца по лестнице заставили задрожать от страха. Неужели слышал? Даже Дани- и та присмирела, испуганно поглядывая из-за моего плеча на дверь. Мгновение спустя старик Виорел, кряхтя, перевалился через порог, окинув нас каким-то странным взглядом:
Ты ткнул он пальцем в меня- Спустить вниз да проверь припасы, чего хватать не будет, напишешь.
Я попытался было напомнить, что это я делал пару дней назад, когда Виорел ездил за продуктами, но старик так грозно взглянул на меня, что язык прилип к горлу. Я лишь кивнул в ответ, выходя из комнаты.
Не знаю, о чем он говорил с Даниэлой, но к ужину она не вышла, а за завтраком, вся опухшая от слез, сообщила, что и она теперь в школу не пойдёт. Да и вообще, оказывается, Виорел подумывает о том, чтобы перевести всех нас на надомное обучение. За столом повисло напряжённое молчание- никто не хотел терять последнюю ниточку, что связывала нас с внешним миром, школу. Мы ведь жили на отшибе, от нас до ближайшей деревни, где и находилась школа, было несколько часов пути. Да, видно, под старость лет этот путь стал Виорелу невмоготу, а отпускать нас одних он все больше и больше не желал.
-Сегодня у Милоша отец уезжает вечером. – едва слышно шепнул мне Александр, проходя мимо. Я растерялся, не понимая, для чего мне эта информация. А после так и замер на месте- неужто Александр это всерьёз? Тот, ухмыльнувшись от моего вида, кивнул, быстро бросив ” и Василь тоже с нами”.
Весь день я точно ужаленный ходил по дому и косился то на братьев, то на отца- мне казалось, что хитрый старик всё знает, просто глядит, как далеко мы зайдём в своем непослушании.
-Петру! – я вздрогнул, услышав окрик отца- Ты оглох, чтоль? Спустись -ка в погреб, принеси мне что-нибудь горло промочить.
На ватных негнущихся ногах я прошлепал мимо него, борясь с желанием пригнуться- вдруг старик чем в спину кинет, такое уже бывало иногда, когда он ловил нас на враньё или на том, что смели его ослушаться.
Едва я спустился в погреб, прикрывая рукой старую керосиновую лампу, что из-за трещин в стекле стала затухать при малейшем дуновении ветерка, как едва не заорал в голос от ужаса. Двое шагнули ко мне из темноты.
Тихо ты, дурень! зло зашипел Василь, зажимая мне рукой рот- Говорил тебе, надо двоим идти!
Да ладно, отпусти его. Он уже понял, что это мы. насмешливо протянул Александр. Он вынул откуда-то из-за спины бутылку, сунув ее мне в руки- На, отнеси отцу.
Растерянно переводя взгляд с бутылки на братьев, я едва не выронил лампу, снова вызвав неудовольствие Василя, в сердцах бросившего ” ну точно, дурень!”.
А что там? задал до смешного глупый вопрос.
Вино. хохотнул Василь, переглянувшись с Александром – Просто хорошее забористое вино.
Все ещё не веря братьям, я всё же вышел из погреба, не глядя назад.
Отец довольно крякнул, увидев в моих руках бутылку:
-Молодец, Петру. И где только ты её нашел, вроде же, все выпиты давно.
Холодок пробежал по коже – вот опять показалось мне, что отец всё знает, да издевается надо мной, над всеми нами. Что каждое его слово пропитано двойным смыслом. Но он, даже не став слушать мое блеянье о том, что на задних полках завалялась одна бутылка, выхватил ее из моих рук, откупоривая. А затем взглянул на меня нахмурившись:
-Ты здесь ещё?! Спать пора давно, брысь! – и он засмеялся, довольный своей ” шуткой”.
Я знал это настроение – сегодня отец и без проделок братьев упился бы вусмерть.
Стой, нехристь! рявкнул вдруг отец- Крест где твой!?
Обернувшись, я молча достал из-за пазухи серебряный крест на короткой цепочке.
-То-то же, никто не посмеет упрекнуть старого Виорела, что нехристями детей своих вырастил! – довольно осклабился отец- Ступай, чего глаза пялишь.- и с этими словами он отрезал ломоть сала, добавив его к хлебу и чесноку на столе.
-А эта кнопка зачем? Да дай сюда, я ещё даже не выбрал снаряжение!
-Отстань, ты уже играл…
Братья как по команде замерли, глядя с ужасом куда-то позади меня. Наверно, в этот момент я точно окаменел, понимая каким-то пятым чувством- это конец.
Ну что, цыплятки, думали лиса старого перехитрить, а? протянул позади отец, наслаждаясь нашим страхом- Я, значит, спать должен был беспробудным сном, так? А вы, значит, по ночам шастать? Я вас спрашиваю, так?! – вдруг заорал он, а я отрешённо глядел, как по моим штанам расползается мокрое пятно.
В эту ночь отец избил нас так, что мы напоминали трех леопардов- все в сине-черных пятнах. Даниэла, увидев нас поутру такими, разрыдалась в голос.
Нам нельзя больше здесь оставаться, нельзя! сквозь слезы горячо шептала она мне на кухне, готовя обед – Он убьет нас, да и всё.
Я молчал, понимая, что ее слова – правда. Вот только выхода никакого не было. Однажды, когда Василь был чуть помладше, он уже жаловался директору школы на то, что отец нас избивает, запрещает покидать дом. А тот взял …да и сообщил отцу. Естественно, Василь был избит и закрыт в подвале на три дня.
Виорел:
Сегодня ночью мы сбежим. Даниэла, похлопав меня по плечу, поставила суп на старую тумбочку у моей кровати. Привстав, я поморщился от боли в руке.
-Нас спасут мамины родственники, мы только должны открыть дверь, а всё остальное они сами сделают.
Но почему…почему ночью, и отец ведь… я немного не понимал происходящего, да и отчаянно бьющееся сердце, заглушавшее даже, пожалуй, нервный гул в ушах от осознания – мы в наше от свободы, не давало возможность поразмыслить.
А ты думал, власти, что не отдали нас им, будут на чьей стороне? многозначительно посмотрела она на меня.
Когда? Они…они хотели нас забрать? я не мог в это поверить, да я почти не слышал о маминой родне после её смерти.
Почти сразу, как мама умерла. грустно сообщила Даниэла- Мне передали письмо от нашей тети, она многое рассказала…
Это письмо как драгоценность мы вчетвером перечитывали до самого вечера. В нем говорилось о том, что у нас есть дядя и тетя, мамина сестра и её муж. А еще- бабушка и дедушка, мамины родители. Нам просто в это не верилось! Столько лет мы думали, что сумасшедший отец- единственный кровный родственник, что остался у нас. А теперь…Да мы чувствовали себя прост богачами- целых четыре родственника, что, оказывается, жаждут встречи с нами. Нужно всего лишь немного схитрить при вечернем обходе.
