Набрав скорость, машина пронеслась мимо Ховарда и атаковала главные ворота, оставив их болтаться на повреждённых креплениях.

Тогда с трибун спустился седовласый мужчина в красной футболке, игнорирую просьбу людей вернуться на место. Он был спокоен и полон решимости закрыть ворота. Но когда старик приблизился, бордовый авто не оставил ему шансов. Перелетев через ограждение, мужчина остался лежать на разделительной полосе.

Судья бросились ему на помощь. Женщины кричали. Дети плакали. И словно выполнив страшную миссию, машина неспешно покинула «Гудолл Парк».

Несмотря на оперативность сотрудников, мужчина скончался в больничном вертолёте, не приходя в сознание. Это был шестидесятивосьмилетний Парк Дуглас. Сегодня он пришёл посмотреть на игру внука, но так и не смог ею насладиться.

На этом первый рассказ обрывался, что не скажешь о любопытстве. Оно так невовремя победило над разумом.

Перелистнув несколько страниц перечёркнутого текста, я добралась до биографического продолжения самого Парка Дугласа.

Парк жил в тихом пригороде и редко покидал свой дом. Но в тот день мужчина не мог пропустить встречу с внуком, оттого уже с раннего утра занимал первые ряды «Гудолл Парка». «Я должен защитить детей…», – сказал он невестке Донне, прежде чем пойти на верную смерть.

Дуглас являлся ветераном Вьетнама. Он вырос в Фултоне –  маленьком городке, штате Нью-Йорк. Когда-то застенчивый и улыбчивый парень был вынужден вернуться в родной город суровым и замкнутым.

Война изменила его.

За очередным бокалом алкоголя Дуглас желал избавиться от мучающих его кошмаров. Однако черноту нелёгкой судьбы разбавила Аннета – внезапная знакомая, официантка бара, а после и любящая жена.

Их светлый брак продлился двадцать три года. Подарив Дугласу трёх замечательных сыновей, Аннета скончалась от рака. Она была единственным человеком, которого Парк любил по-настоящему.

Верный муж, патриот своей страны, отличный сосед, всегда готовый прийти на помощь, но для своих сыновей его попросту не существовало. Он никогда не говорил с ними по душам и не рассказывал о прошлой жизни, будто что-то скрывал.

«Никогда не спрашивайте его о войне, – повторяла Аннета сыновьям, готовя мальчишек ко сну. – И помните, отец вас любит… »

Большую часть жизни Дуглас прожил в одиночестве. И только на пороге глубокой старости он решил перебраться в штат Мэн – поближе к сыновьям и внукам.

Каждое утро он переходил песчаную дорогу, поросшую высокой травой, чтобы выпить кофе с закадычным соседом – Гленном Эвансом. Два одиноких старика быстро подружились и теперь их будни не были такими серыми.

Стоя возле окна, Гленн часто наблюдал за медленным передвижением Парка, ведь тот страдал от сильных болей в ногах и спине, вызванных рядом болезней. Дуглас нередко признавался, что готов покинуть этот мир, но пока не имеет на то право, так как был заложником не свершённого дела. В подробности старик не вдавался, но Эванс был уверен, что это как-то связанно с внуками.

«Дуглас посетил Гудолл Парк, чтобы больше никогда не вернуться…», – размышлял Гленн, после новости о его гибели.

Следующая страница была вырвана из тетради.

Продолжить поиски другой помешал неугомонный Рон. Разыгравшись без причины, он стал портить блокнот, оставляя на бумаге вмятины от клыков.

Прислушавшись к обстановке в доме и убедившись, что по-прежнему остаюсь одна, я избавилась от натиска пса и принялась искать недостающую часть текста. Почерк Тихона проявился в самом конце.

Новостные ленты гремели событиями в «Гудолл Парке». Внимание общественности привлекла хозяйка бордового авто, что была тотчас опознана. Ею оказалась пятидесятилетняя Мегги Шарроу – кассирша из кафе неподалёку.

Когда детективы постучали к ней в дверь, она вышла с чашечкой крепкого кофе и беззаботно опустилась на крыльцо. Один из служащих узнал женщину, ведь несколько лет назад он участвовал в её поисках, когда та сбежала из дома.

Мегги страдала биполярным расстройством первого типа.

Сидя на ступеньках крыльца, она непринуждённо беседовала с офицерами. «Как дела, ребята? – мило улыбась, спрашивала она. – Ничего, если я закурю?».

Детективы обнаружили в гараже бордовую Хонду с глубокой вмятиной на капоте, но даже тогда женщина уверяла, что весь день провела дома и никуда не выезжала. Более того, она не знает ни одного человека по имени Дуглас Парк.

Узнав, что стала причиной его смерти, Шарроу искренне удивилась:

– Этого не может быть! Похоже, мне нужно позвонить своему адвокату, – сказала женщина, приложив пустую ладонь к уху.

В этот жаркий день лета Шарроу ждало увлекательное путешествие в соседний город, где проживала её единственная дочь Дженна, а после – долгое лечение в одной из психиатрических клиник.

Остальная биография Мегги Шарроу была настырно зачёркнута. Впрочем, её судьба интересовала меня меньше всего.

Сам того не понимая, Парк стал главным героем Гудолл Парка.

Множество людей оставляли цветы у ворот, где он нашёл свою смерть. Жители посчитали своим долгом отблагодарить того, кто так отчаянно проявил свою смелость. Никто из них не догадывался, что в жизни Дугласа данный «подвиг» был не первым. И теперь он никогда о нём не расскажет.

Когда полицейские пришли в дом его сына – Дугласа младшего, чтобы сообщить о трагедии, тот опередил их с вопросом:

– Это как-то связанно с событиями в Фултоне?

Парень тут же пожалел о своих словах, ведь они никак не клеились с делом. К тому же сейчас, когда его отца больше нет.

Со времён тех событий прошло пятьдесят лет. Целых пятьдесят лет Дуглас жил с тайной, что беспощадно омрачало его существование.

Я с грустью осознала, что история старика в красной футболке так и останется для меня загадкой. Лихорадочно перелистывая пустые страницы, я надеялась найти ответы, но вместо этого выронила блокнот из рук.

Голос за спиной заставил меня подпрыгнуть на месте:

– Что-то потеряла?

Обернувшись, я встретилась глазами с Тихоном. Его недоброжелательный вид убивал надежду на лучшее: гуляющие скулы и нездоровый блеск во взгляде. Тогда я пожелала оказаться перед несущимся авто Мегги Шарроу, нежели оставаться наедине с разгневанным Райским.

– Прости, – единственное, на что мне хватило сил.

– Простить за что? – сдержанно переспросил он, закрывая за собой дверь. – За  то, что влезла в мою комнату и стала рыться в личных вещах? За это?

Мои щёки запылали от стыда и подступающего страха.

– Тихон, я правда не хотела…

– Или за то, что надурила отца и вклинилась в мою жизнь? – не слыша, наступал он. – За что именно простить тебя, София?

Я потеряла дар речи, когда расстояние между нами сократилось до нескольких сантиметров. Стало трудно дышать. И пусть я знала наверняка, что Райский не сломает границу, всё равно продолжала непрерывно дрожать.

– Как ты вообще здесь оказалась? – процедил он сквозь зубы. – Взлетела на своей космической коляске?

Было ясно, к чему он клонит, и я поспешила оправдаться:

– Я и Нелли завтракали на балконе, – слова смешались в сумбурном потоке. – А потом позвонил Елисей. Она сбежала, оставив меня одну. Мой телефон оказался в твоей комнате. Он долго звонил, и тогда…

Осознав, что выдаю что-то невразумительное, я замолкла.

Ухмыльнувшись, Тихон поддался вперёд, расположив руки по обе стороны кресла. Мне стали слышны удары его сердца, которые походили на пушечные выстрелы, когда моё выбрало совсем не биться.

– Не верю ни одному лживому слову, – выдавил он с особым презрением. – Я терпел тебя целый месяц, закрывал глаза на нудный плачь и на выходки твоей продажной семейки, даже смирился с последствиями, которые оставили наши встречи. И я стерплю эту ситуацию, если ты сейчас же провалишь из моего дома. Выждав короткую паузу, он прогремел: – Пошла вон!