Обойдя коляску, Тихон важно выпрямился и скрестил на груди руки.

– И ты поспешил это исправить? – язвительно бросила я. – Конечно, ведь ты не успокоишься, пока не отравишь весь мой воздух. Но должна тебя расстроить, уже завтра твоя жизнь станет невероятно скучной, потому что я покидаю ваш дом.

Парень изогнул светлую бровь, заметно повеселев.

– Ого, а ты и впрямь не в духе, – хмыкнул он. – Я знаю, что сегодня произошло… Обезьянка не смогла прокатиться на лиане и сразу же решила сдаться? Тебе так идёт беспомощность. Нравиться быть жалкой, да?

– Да что ты знаешь о беспомощности?

– Ничего. И не хочу знать. Всё то, что делает нас слабыми кроется здесь, – он, минуя аккуратность, ткнул пальцем мне в лоб. – Тараканы в твоей башке.

– Забавно, что об этом говорит мне главный её паразит.

– Не понял, – скривился он. – Ты думаешь обо мне?

Я сразу же пожалела о сказанном, ведь Тихон мыслит в меру своих узких рамок. Сам факт диалога с ним уже огромная ошибка.

– Послушай, Райский, давай пропустим бесполезные разговоры. Ты хотел растоптать моё настроение, и тебе это удалось. Ты можешь спать спокойно. А теперь оставь меня, пожалуйста.

– Думаешь, я здесь для того, чтобы поглумиться над тобой? Решила, что у меня других дел нет?

– А разве есть? – гаркнула я.

Тихон выдержал паузу, явно над чем-то раздумывая. Вскинув руками, он направился в дом, при этом оставив последнее слово за собой:

– А знаешь, продолжай плакаться и просиживать задницу! Мне противны такие как ты! Оставайся здесь, любуйся пейзажами и передавай «привет» комарам!

Его прощальная речь упала пудом соли на рану. Ему ни за что меня не понять, ведь я сама себе противна. Противна с тех пор, как стала заложником кресла и позволила остальным считать себя «особенной».

Мне не хватило веры в себя. Не хватило веры в меня.

Проглотив обиду, я решила вернуться в дом, но была остановлена тяжёлой спортивной сумкой, упавшей мне на колени. Следом на шее повисли боксёрские шорты. Осознав, что на скорости покидаю двор Райских, я вскрикнула:

– Что ты делаешь, придурок?!

– Не дрейфь, обезьянка. Отвезу тебя в одно место, где не терпят слабых. А ты наглядно увидишь, что такое сила духа. Уверяю, тебе понравится.

– Ты настоящее чудовище, Тихон, – сквозь зубы проговорила я, узнав пейзаж за окном. – Сначала ты украл меня, после чего насильно затолкал в машину-убийцу, а теперь привёз на место аварии… У тебя вообще есть сердце?

Тонированное стекло не защитило от ярких огней, что украшало вывеску клуба «Облако». По телу пробежала волна неприятных мурашек.

– Расслабься, – ответил он, заглушив мотор. – Не в моих планах устраивать вечер воспоминаний. Мы здесь по другой причине.

Покинув автомобиль, Тихон обошёл его и открыл дверь с моей стороны.

– Выходи, – с серьёзным лицом бросил он, протянув мне руку. Выдержав издевательскую паузу, парень игриво оскалился: – Всего лишь шутка, Соня. Не нужно быть такой хмурой.

Мне всё больше не нравилось происходящее. Голова трещала от догадок, почему равнодушного Тихона стало вдруг заботить моё настроение. Однако, выбирать не приходилось – он всё решил за меня.

На входе нас встретил уже знакомый официант в накрахмаленной рубашке, он любезно предложил свою помощь. Ему пришлось спускать кресло по крутой лестнице, ведущей в подвал, в то время как Тихон транспортировал меня. Спустя несколько пересадок я успела привыкнуть к его рукам и уже не пугалась высоты.

– Ты считаешь меня лгуньей, – напомнила я, крепче обхватив его шею. – Так зачем пытаешься воодушевить?

Улыбнувшись, он чуть дольше обычного задержал на мне взгляд.

– Скажу так, я немного пересмотрел своё мнение.

– То есть, теперь ты мне веришь?

– Не дождёшься.

В подвальном помещении клуба собралось немало людей, все они толпились возле импровизированной арены, обрамлённой аварийной лентой. Из колонок доносилась негромкая, но агрессивная музыка. Несколько прожекторов и тусклая подсветка едва разбавляли темноту, отчего осмотреться основательно не удалось. Впрочем, вызывающая обстановка и без того убила надежду на томный вечер.

– Такие танцы ты любишь? – насмешливо поинтересовался Тихон, развернув меня к одной из танцовщиц клуба. На извивающейся девице с трудом проглядывались шорты и слитный бюстгалтер.

– Правду Нелли о тебе сказала… Одна сплошная крайность.

– Какие ещё из моих плюсов вы успели обсудить?

Минуя тесные компании, мы остановились у двери с табличкой «Служебное помещение». В эту же секунду передо мной возникла пара начищенных ботинок. Подняв голову, я увидела молодого мужчину приятной внешности, чьё выражение лица было менее благосклонным.

– Что за шутки, Тихон? – буркнул он, подразумевая меня.

– О, и ты здесь? – продолжал кривляться Райский. – Познакомься, Соня, это Глеб – мой любимый спонсор. Глеб, это Соня – моя… дальняя родственница.

Мужчина приветственно кивнул, явно сгорая от возмущения. Я ответила ему тем же. Пригладив волосы, он попытался говорить сдержаннее:

– Ты ведь знаешь правила. Тебе мало последних выговоров?

– Успокойся, братан. Я следовал чётко по инструкции. Ты видел вывеску на входе? С животными и мороженным не входить, – процитировал он. – На четвереньки она не встанет, да и на фисташковый пломбир не смахивает. Всё законно.

Поджав губы, Глеб похлопал его по плечу.

– Скоро твой выход, парень. Ставки большие. Сделаешь Мастера, и я забуду о твоей выходке. Собирайся, и, – Глеб перевёл взгляд на меня, – приятного вечера.

Их диалог вызвал горькое послевкусие. Уже целый месяц я являюсь причиной разговоров, где моё присутствие соизмеримо с пустым местом.

К счастью или нет, но наш «дружный» союз разбавил Арсений. Выпрыгнув из темноты, он вручил нам по бумажному пакету.

– Я долго думал, какая закуска нам нужна и решил учесть пожелание каждого, – радостно заявил он. – Встречайте, сушёный инжир! Полезно и вкусно!

– Что за гадость? – скривился Тихон, заглянув в пакет.

На этом оптимизм Арса угас.

– Гадость – твои новые трусы. Я нашёл универсальный продукт. Никогда не слышал, что бы кто-нибудь сказал: «Проклятье, ненавижу сушёный инжир!». А ты?

– Да меня только от одного его вида мутит! Я уже его ненавижу!

– Ты просто завидуешь моей находчивости, – отмахнулся Арс, а после обратился ко мне: – Не слушай его, Сонька. От инжира ещё никто не умирал. Просто жуй его тщательнее и никогда не подавишься.

Мне всё больше и больше не нравилось происходящее. Обстановка душного помещения оставляла желать лучшего. И пусть мужское общество «Бойцовского клуба» было разбавлено женщинами, меня нещадно душил дискомфорт. Так или иначе каждый задерживал на мне любопытный взгляд, который оставлял фантомные рубцы.

Будучи в эпицентре глупого спора Арса и Тихона я не заметила, когда на арене показались два отличительных бойца – здоровый, как советский шкаф, и невысокий жилистый кореец. Публика встретила их оглушительным криком.

– Видишь того поверженного корейца, София? – наклонившись,  прошептал мне на ухо Тихон. – Это ты.

– Бой только начался, – возмутилась я. – Ещё никто не проиграл.

– Он сдался раньше, чем вступить на арену. Его челюсть гуляет, колени дрожат. Он думает не о победе, а о том, как выдержать удары Мастера и не наделать в штаны от страха. А всё потому, что в его крохотной голове сложилось губительное мнение об этом громиле. Такая большая мускулистая проблема.

Я поёрзала на кресле, пытаясь уловить его мысль.

– Его не за что судить. Он смотрит в глаза очевидному.

– Правда? Я докажу тебе, что масштаб проблемы зависит только от нас.

Танцовщицы завела руки к потолку, и началось непотребное глазам зрелище. Огромный парень кинулся на корейца и произвёл несколько беспощадных ударов. На белоснежный настил арены упали капли крови, и я накрыла лицо руками.