— Ты останешься сегодня со мной? — он сказал это тихо, и голос его немного дрогнул.
— Я не знаю.
— Мерлин, Грейнджер…
Драко выдохнул, и его губы коснулись её плеча, а она даже через ткань почувствовала влажный след. Его руки так сильно сжали её пальцы, что эта боль причиняла ей приятную истому, а эта сила, с которой он это сделал, словно призвала другую, которая откликнулась и разлилась внутри Гермионы.
— Все эти три года, — тихий голос Драко.
— Больше, чем три года, — прошептала Гермиона.
— Три года и шесть месяцев были для меня мучительными, несказанно долгими, и если бы не целительство, то я бы сошёл с ума. Я расскажу тебе о каждом своём дне, какими они были без тебя. А знаешь, тот единственный раз я помню по сей день, и все эти годы помнил. Гермиона, я не смог подпустить никого к себе, словно оставлял твой запах, твои поцелуи, твоё дыхание и тебя в себе. Не смог. Мне нужна была именно ты и никто, кроме тебя. Как хорошо, что Поттер сделал шаг нам навстречу. И пока я пытался открыть эту комнату, время слишком быстро убегало от меня. Я эту загадку разгадал совсем недавно. Несколько дней, как эльф рассказал мне и я пытался что-то сделать. Думал о том, как найду, так и расскажу, но Поттер… он сделал это на опережение. Он поторопился. И знаешь, я благодарен за это время. Пусть пару дней, может неделя, но он свёл нас быстро, без предисловий. Мерлин, почему я в этот момент говорю о Поттере? Знаешь, я жутко волнуюсь и совершенно не знаю, что мне делать.
Он почувствовал движение Гермионы, что она пытается освободиться от его хватки, и разжал пальцы.
Драко замер. Он не мог себе позволить и малейшего движения, ждал только её решения. Что предпримет Гермиона, когда вырвется из его рук. И как только его пальцы разжали её, девушка резко развернулась и, задрав голову, посмотрела на него.
Драко смотрел в глаза и тонул в её взгляде. Ему хотелось раствориться в ней, чтобы оказаться в параллельной реальности. Он устал от времени без неё, устал жить с любовью, которую не может дарить. Ему хотелось быть с ней, быть в ней и никогда не отпускать.
— Драко, хватит болтать. Всё, что ты сказал, уже не имеет никакого значения. Мы с тобой вместе здесь и сейчас, а эти годы, месяцы, дни пусть остаются в прошлом, — она прищурилась. — И у меня тоже никого не было. Не смогла. Любой поцелуй для меня был сродни адскому пламени. Как там твой эльф сказал, что там у нас было?
— Слияние, Гермиона.
Она улыбнулась, и улыбка была рычагом, на который резко нажали. Больше ничего не существовало: этих вековых картин, скрытых холщовыми чехлами, паникадило с множеством свечей, которые освещали эту особенную комнату, этого зелёного бархата, под которым таилось зеркало с неведомой силой, золотых шкатулок с несусветными алмазами и изумрудами, шёлков, магических предметов, которые словно ждали своего часа, переливаясь зеленоватым свечением… Всего этого больше не существовало.
В этот момент было лишь двое: он и она, которые сплелись в поцелуе, и для каждого он был необходимым, желанным и долгожданным.
Ведь никто из них так и не смог найти себе в этом мире подходящего места, кроме того, что было возле каждого из них.
Гермиона Грейнджер и Драко Малфой — два разных мира, которые однажды сплелись в один, нарушая династию Малфоев, разрушая чистокровные предрассудки, создавая свой собственный мир, в котором правит лишь любовь, без которой они не смогли бы прожить ни единого дня.
Комментарий к Часть 14 “Однолюбы”
Эта глава должна была стать последней. Но будет ещё одна, в которой немного предыстории. Ну и конечно же эпилог, словно вишенка на торте.
Мои молчаливые читатели, я надеюсь, что история вас радует и привносит положительные эмоции, заставляет улыбнуться и может быть, немного помечтать!?
С любовью, ваша Ли❤
========== Часть 15 “Ноделакинский Эльф” ==========
Могущественный лес, в котором правит сама природа, и каждый в этом лесу играет только по её правилам, а нарушивший — жестоко наказывается.
Кажется, что в этом лесу не ступала нога человека, что никто не способен нарушить этот умиротворяющий покой.
Резко воздух разрезал громкий крик мужчины.
— Драко, где ты? — его массивные чёрные сапоги ломали ветки.
Мужчина, вытянув правую руку вперёд, держал волшебную палочку и, произнося разные заклинания, сносил всё на своём пути, нарушая таинство леса. Он не переставал кричать одно и то же имя:
— Драко.
Впереди мужчины и за его спиной шли борзые собаки. Псы словно боялись его, трепетно повинуясь и бегло отводя взгляд, не нарушая заданного строя.
— Рядом. Я сказал: рядом, — его голос был похож на стальную саблю, которая рассекала воздух.
Мужчина был высок, статен, неприступен и обречëнно холоден. Доброта, любовь, жалость — ничего этого не было на этом будто бы мраморном лице, лишь отрицательные эмоции, которые оставили отпечаток, создавая вместо человеческого лица холодную каменную маску.
Редкие лучи солнца проникали сквозь плотную крону деревьев и, попадая на мужчину, освещали его белоснежные волосы.
— Я найду тебя, Драко! И если ты сейчас же не покажешься, то я за себя за не ручаюсь. Твоё наказание будет жестоким, и пеняй на себя. Даже не думай, что Нарцисса сможет за тебя заступиться, Драко, — последнее слово было сказано подобно рычанию.
Мальчик лет тринадцати прижался спиной к дереву, и тогда ему показалось, что оно необычайно тёплое, словно живое. Прижавшись к нему, парень закрыл глаза и слушал звуки леса: трели птиц, шуршание в траве, песнь деревьев и что-то внутри дерева как будто оживало, издавая какой-то странный звук.
Драко не хотел открывать глаза и не хотел уходить из своего укрытия, ведь здесь и сейчас он был в безопасности. Он понимал, что лишь на короткое время, ведь отец его очень скоро найдёт, всего-то несколько минут. Но хоть эти уязвимые минуты он был свободен — ему так казалось.
— Драко.
Мальчик сжал голову в свои плечи, приподнимая их, и сильно прижался к дереву спиной, словно он мог просочиться в него и спрятаться.
«Отец. Он уже же рядом, и он сейчас найдёт меня. Я не смог. Не смог снова, не смог выстрелить в этого несчастного лося. И откуда он только взялся?», — мысли атаковали его, заставляя ещё больше нервничать, призывали страх.
Драко не хотел убивать животных. Ему было отвратительно смотреть, как их тела трепыхаются в конвульсиях. Всей своей ранимой, детской душой он ненавидел охоту, игру во власть со смертью, и его тошнило он запаха крови. Но он не мог говорить об этом, не мог противостоять отцу. Он мог только спрятаться на время, а после принять наказание за свою слабость.
«— Трус», — подумал мальчишка и сильно зажмурил глаза.
— Это не так. Трус никогда не признаёт свою слабость.
Драко почувствовал, как кто-то коснулся его плеча, и, резко открыв глаза, посмотрел в сторону.
Рядом стоял высокий мужчина в серебристом одеянии: длинный сюртук с кельтским орнаментом, вероятно, очень похожим на него, необычная трость в руке и ослепляющий кулон на шее, который приковывал невольно взгляд мальчишки.
Переведя взгляд с кулона на мужчину, Драко поймал его внимательный, проникновенный взор. И было в чужих глазах странное голубое свечение, которое словно парализовало Драко, и он не мог даже пошевелиться.
Золотистые волосы, на которых едва ли попадал свет, продолжали сиять, словно утреннее солнце.
По его заострённым ушам, острому подбородку и высоким скулам мазал взгляд Драко, который словно ощупывал незнакомца.
— Эльф, — немыми губами проронил единственное слово Драко.
— Ноделакинский Эльф, — губы его едва ли шевельнулись. — Меня зовут Абнер. И я здесь, чтобы помочь тебе. Твоё сердце не способно на жестокость. Да, ты боишься, и это не потому, что ты слабый, а потому что ты чувствуешь жизнь. В том лосе, которого ты пожалел, течёт кровь, бьётся сердце, и он жил в этом лесу так же, как любое другое животное, так же, как ты живёшь в своём лесу, — эльф нагнулся к нему вперёд, не отрывая взгляда от этого белокурого мальчишки. — Страх можно побороть, просто впустив в своё сердце любовь. Как только ты научишься любить, то перестанешь чего-то бояться, а страх растворится, не оставив следа.
