Гермиона вздохнула — именно этого она и боялась, и поэтому ничего не хотела говорить. Гарри словно выжидал что-то подобное. Гермиона интенсивно помотала головой.
— Нет, Гарри, нет. Я расскажу тебе всё, но я хочу, чтобы ты не делал поспешных выводов, не перебивал меня и дослушал до самого конца. Эта история болезненная для меня, и, возможно, она будет неприятна тебе, но ты — мой друг, и я хочу, чтобы ты знал. Но больше всего я хочу, чтобы мне стало хоть немножко легче и чтобы можно было с кем-то поговорить об этом, когда становится тоскливо. Это было просто предисловие. Не нужно судить по нескольким предложениям.
Гарри кивнул, и Гермиона начала свою историю.
========== Часть 3 “Воспоминания Гермионы” ==========
Вернувшись в школу, я не ощутила того, чего ожидала. Она стала другой, вызывала другие ощущения, противоречивые эмоции. Как я могла подумать, что в ней мне станет легче?
В определённых местах и закоулках возникали картинки из прошлого — страшные и пугающие. Я всё ещё видела их, даже закрыв глаза. Словно снова умирают те, кого я знала. Вокруг раненые, пострадавшие и напуганные дети. Сегодня многие из этих детей не вернулись в школу. Кто-то решил закрыть эту страницу в своей жизни навсегда и не возвращаться к этим воспоминаниям никогда, а кто-то просто умер, погиб в той тёмной борьбе за власть.
А я вернулась, потому что хотела получить знания, которые были для меня важными и бесценными, но вместе с этим вернулась и страшная боль, которую я не могла прогнать даже во сне.
Я нагрузила себя дополнительными занятиями, взяла на себя помощь и обучение младшекурсников, а также помогала в библиотеке: пересортировывала секции и приводила в порядок книги. Это немного меня успокаивало.
Тебя, Гарри, и Рона не было рядом, и это было непривычно. Словно у меня что-то забрали, какую-то важную часть. Даже иногда, когда я шла одна по коридорам, то я оборачивалась, как будто что-то хотела сказать тебе или Рону. Мне вас не хватало.
В поезде я встретила Невилла, и вместе мы молчали. Нам было хорошо и спокойно. Мы знали всё о друг друге, и нам не нужно было лишних слов. Поэтому, когда мне становилось страшно или тревожно, то я искала Невилла, и, как только мой взгляд находил его, беспокойство исчезало. Когда я впервые ехала в поезде в Хогвартс, то моё первое знакомство было именно с ним. Он стал моим единственным молчаливым другом. Как удивительно, что тогда, в детстве, что сейчас, после войны, первым товарищем по дороге к школе стал именно он, Невилл.
А ещё была Луна, и, несмотря на свою необычайность и странность, она дарила некую уверенность в том, что всё будет хорошо. Луна была одна из немногих, кого, казалось, война не затронула. Она не изменилась и была всё такой же лёгкой, странной, но до глубины мудрой.
Так прошёл почти месяц. Мой первый месяц в Хогвартсе. Занятия, книги, библиотека и Невилл с Луной.
Всё изменилось неожиданно, когда я заметила, что Луна стала опаздывать на занятия, перестала проводить с нами молчаливое время и стала более собранной, сконцентрированный, постоянно пропадала из виду.
Как-то я спросила Невилла, что происходит и есть ли у них что-то с Луной. Он опустил взгляд и сказал что-то невнятное. Я видела, как он волновался и попытался сменить тему. Да, я знала, что он был влюблён в неё уже очень давно, и думала, что их отношения развиваются, но это оказалось не так. Невилл был раздавлен и никогда про это не говорил, но мне и не нужно было слов. Я и так всё поняла.
Я не помню, что это был за день недели или какое это было число месяца, но помню, как вышла из библиотеки в неположенное время и увидела, что Луна шла с Теодором Ноттом. Они держались за руки и куда-то торопливо направлялись. Меня это поразило, и я не смогла сдвинуться с места. Так и осталась стоять, словно вкопанная.
Я бы так и стояла, смотрев им вслед, если бы меня кто-то не оттолкнул. Этот толчок был для меня как удар, потому что был неожиданный. Я испугалась. Повернувшись, я увидела, что это был Малфой. Он даже не посмотрел на меня — просто прошёл мимо. Я не знаю, что тогда сподвигло меня, но я пошла за ним по пятам. Он шёл, а я шла за ним. Малфой слышал мои шаги, но не смотрел назад.
Помню, как мы вышли на улицу, и прохлада тёплой осени коснулась моих плеч. Я интенсивно задышала, потому что воздух опьянял меня. В последнее время свежий воздух был для меня сродни яду, дурманящему, но снова манящем. Это было похоже на опьянение, и самое странное, что я продолжала идти за Малфоем, понимая, что это неправильно, а скорее всего и опасно.
Возможно, на меня так влиял воздух, стресс или какая-то неведомая сила.
Мы пришли к чёрному озеру. Только тогда я поняла, что туда пришли и Теодор с Луной. За ними шёл Малфой, а следом за ним зачем-то шла и я.
— Гермиона, — голос Луны звучал спокойно, словно она сама меня пригласила на эту вечернюю встречу.
Теодор улыбнулся и спокойно посмотрел на меня. А вот Малфой всё также стоял ко мне спиной и, ничего не говоря, не издавая ни единого звука, даже не шевелясь, продолжал просто стоять.
— Драко, Гермиона пришла с тобой? — спросил Теодор.
Но Драко словно потерял слух. Он никак не среагировал, а позже прошёл мимо них и сел на голую землю.
Теодор с Луной переглянулись, и первый неожиданно засмеялся. Его смех вызвал во мне странную дрожь. Подëргав плечами, я просто села на землю, потому что не знала, что мне делать. Точно так же, как это сделал Малфой. И села я совсем рядом с ним.
Я слышала, как Теодор с Луной разговаривают, он что-то спрашивал у неё, а она ему что-то отвечала. Кажется, они обсуждали какую-то книгу, а потом она рассказывала про каких-то сиреневых существ с тонкими крыльями и длинными когтями. Её слова разлетались в воздухе и исчезали, а я продолжала смотреть на водную гладь.
— Ты думаешь, так не бывает? — помню, как голос Луны вывел меня из этого странного состояния.
Я повернулась и посмотрела на неё. Было в ней что-то необычное. Безусловно, Луна сама по себе человек необычный, не такой, как все, но сейчас она была иная. Её глаза были влажными, и что-то в них было незнакомое. А может быть, я никогда не знала настоящей Луны, а сейчас она пристала прямо передо мной.
— Я ничего не думаю и вообще не понимаю, зачем я сюда пришла. Я увидела вас, а потом плохо помню происходящее… — я замолчала, потому что не знала, что говорить дальше.
И действительно, что было говорить? Что я пошла за Малфоем? И как это объяснить? Я даже самой себе не могла объяснить, почему так поступила.
— Это место — оно для всех. Ты можешь приходить сюда, когда хочешь, и ты можешь приходить сюда следом за нами. Мы не против. Так делает Малфой, и так делать можешь и ты.
И в этот момент я опять вспомнила про него и заглянула за Луну, чтобы посмотреть, оставался ли он там всё это время или уже ушёл. Он всё также сидел в той самой позе и смотрел на водную гладь. Мне показалось, что он даже не моргает.
— Послушай, Гермиона, я никогда ничего и никому не объясняю о себе. Я такая, какая есть, и вправе делать то, что хочу. Но тебе я кое-что расскажу, — тогда она положила обе руки мне на плечи и заглянула в глаза. От этого мне стало так легко и спокойно. — Я и Теодор — мы вместе, и это не случилось сейчас, после войны. Так было всегда. Просто никто об этом не знал, и никто никогда не спрашивал. Мне иногда кажется, что на нас совсем не обращали внимания. Вообще.
— А мне иногда кажется, что обо мне узнали только тогда, когда началась эта шумиха с Волан-де-Мортом и возвращением Пожирателей смерти. Все словно вспомнили, что у Нотта есть сын. «О, вот же он!», — голос Теодора тогда звучал для меня пугающе, но потом я прислушалась и поняла, что он дружелюбный. Через время я узнаю, что он добрый, честный, интересный человек. Но это случится чуть позже.
Луна тогда посмотрела на Теодора, но я не видела его взгляда, так как она повернулась к нему на мгновение, и после этого он отошёл.
— Потом начались страшные перемены: повсюду были Пожиратели смерти, смерть ходила между нами, борьба со злом… И тогда Теодор сказал, что я не буду в безопасности, если останусь с ним, и мы сделали паузу. Наши отношения, мечты — всё остановилось, словно включили режим заморозки. Я стала помогать ордену, а он оставался в тени. Я была против всегда, но он считал, что если бы кто-то знал, что мы вместе, это могло бы навредить всему и не только мне. Несмотря на то, что Теодор другой и отличается от своего отца, никогда не поддерживал его идеологии, он всё-таки был его единственным сыном и наследником своего рода. Гермиона, так бывает: люди встречаются, люди влюбляются и могут быть из разных сословий и из разных миров, с разными взглядами, но они так нужны друг другу и так необходимы, что всё становится неважно. У нас с Тео не совсем так. Мы родились в волшебном мире. Просто наши родители были разных взглядов, но это не помешало нам полюбить друг друга. Но есть пары, которые не могут преодолеть прошлое, которым мало притяжения. Они не борются с предубеждениями и сдаются, обрекая себя на жизнь без любви.
