Но Гермиона просто рассмеялась, звонко, по-детски, неожиданно и совершенно неуместно.

— Да, мы давно не виделись, каких-то три года. Даже больше, чем три, — и она похлопала его по плечу.

Он закатил глаза и крепко взял её за руку. Его тепло моментально разнеслось от её руки по всему телу, и Гермиона резко почувствовала невероятное притяжение, лёгкость и что-то ещё, знакомое, но давно забытое.

Она пошла за ним, рядом с ним, но немного позади. Крепко сжимая руку.

Мэнор перестал быть зловещим. Эти стены уже не действовали на неё магнетически, и она перестала думать о том, что когда-то было здесь.

«Это просто дом, его родовое гнездо, в котором он вырос. Он Драко, человек, который изменил своё будущее. Он мой Драко», — думала Гермиона.

Но войдя в само поместье, Гермионе на мгновение показалось, что Люциус, Нарцисса, Беллатриса вышли её встречать. Она увидела их образы, и, казалось, они подходят к ней. Ещё немного, и каждый начнёт истязать по-своему.

Люциус уничтожит её гневом, словно обожжёт, превращая в пепел; Беллатриса причинит боль, которая переломает ей рёбра, оголяя сердце, которое не должно любить: — «Ты не имеешь права любить его», — каждый из них говорил ей это. Беллатриса шипела, Люциус кричал, а Нарцисса молча не сводила глаз с их рук.

Драко сжал её ладонь.

— Ты боишься прошлого. Не меня. Помнишь Хижину? Вспомни нас, о чём мы говорили, о чём думали. Между нами не было прошлого. Был я и была ты. А потом каждый из нас неправильно понял друг друга. Я просто хотел, чтобы ты была счастлива по-настоящему. И чтобы ты сделала выбор, чтобы построила ту жизнь, о которой всегда мечтала. Я не хотел пятнать тебя. Я все эти годы становился лучше, с каждым днём, чтобы где-то там моя Грейнджер могла хоть немножко мной гордиться.

— И у тебя получилось. Я горжусь тобой! Я запрещала себе узнавать, как ты живёшь. Любую информацию о тебе я обрывала. Пряталась от тебя. И поэтому не знала, как ты живёшь. Если бы я только узнала, то…

— Не надо. Сейчас иди за мной и не смотри на эти стены. Это просто поместье. Сейчас здесь никого, кроме меня, нет, и я — единственный его наследник. Пока отец находится в тюрьме, всё подчиняется только мне. Ну, а потом у нас будет своя жизнь, вдали от этого места.

«У нас будет своя жизнь, вдали от этого места», — эта фраза прозвучала ещё раз, но уже в голове Гермионы. Всё тем же голосом, которого все эти годы ей не хватало. Она на одну секунду закрыла глаза и, открыв, сделала шаг навстречу ему.

========== Часть 11 “Тайная комната” ==========

Они шли вперёд, и двери, словно по волшебству, открывались перед ними.

Несмотря на то, что Гермиона была опытной и умной волшебницей, она оставалась человеком, который родился в самой обычной семье и знал про волшебников лишь из сказок.

Гермиона многое не делала при помощи волшебства, не потому что не умела, а просто потому что привыкла по-другому. Драко же был рождённым среди волшебства, и многое не делал руками. Волшебство было посредником для того, чтобы сделать что-то такое, что можно было сделать самому. Всё просто: он тоже не мог по-другому, только так, с помощью волшебства, даже самое простое дело — будь то помешать сахар в кофе или завязать шнурки на кожаных ботинках. И эти двери, которые распахивались, стоило им только ступить на порог. Но Гермионе почему-то стало нравиться подобное. В школе же она считала это позёрством.

Всё было просто: теперь она любила Драко Малфоя и всё, что он делал, казалось ей забавным.

Поместье преклонялось перед ним, каждая дверь отворялась, пропуская своего господина.

Они шли так быстро, что Гермиона видела по бокам лишь рябь — всё расплывалось, а фокусировала свой взгляд она только на нём: на том, кто уверенно вёл её за руку вперёд, к намеченной цели.

Гермиона не догадывалась, что затеял Драко, но мозг стремительно пытался понять куда, зачем и для чего они идут.

«Что он мог мне приготовить?».

Она боялась сюрпризов, её пугала неизвестность и это движение вперёд.

Они оказались около лестницы, которая круто вела вниз. И это, без сомнения, был подвал. Именно в этот момент в сердце девушки закралось крошечное сомнение, и оно так быстро росло, что Драко почувствовал это. То, что она остановилась, какое-то напряжение в её руке и этот испуганный взгляд.

Девушка, когда он обернулся, посмотрела ему в глаза. Мягкость в его взгляде немного успокаивала её, а сомнение она пыталась прогнать, отмахнуться, как от назойливых мух. Но её попытки были тщетны. Опыт, недавняя война — всё это нанесло Гермионе непоправимый урон, который с каждым днём проявлялся в дёрганье, недоверии и неумении жить, не оглядываясь.

— Это просто ещё одно помещение в моём поместье. Нужно спуститься, иначе я не смогу подарить тебе то, ради чего ты здесь.

— Я думала, что здесь ради тебя, Малфой.

Он улыбнулся тепло и искренне, немного сморщив нос.

— Да, а я всё это делаю ради тебя. Гермиона, пожалуйста, я не хочу раскрывать все свои карты, пойдём, — он слегка потянул её на себя и, снова улыбнувшись, кивнул.

Гермиона послушалась. Девушка верила ему, верила, просто не могла по-другому. Поэтому и пришла, а эта нервозность уничтожала в ней всё самое хрупкое, то, что Гермиона сберегла, — любовь к нему.

Ей нужно время, и она это знала. Ей нужно научиться жить не только с любимым Драко, но и с Малфоем, и принимать его наследие.

Лестница была крутая: резкий спуск вниз и поворот вправо. Драко ступил первый и начал спускаться, отпустив её руку.

Гермиона могла остаться стоять, но она сделала шаг, потом ещё один и ещё. Девушка шла за ним, потому что решила для себя, что верит, потому что хочет верить.

В нос ударил запах, незнакомый, но приятный, а рук коснулась прохлада.

Она не смотрела на стены, только вперёд, только на его спину. Гермиона не могла потерять его. Стоило только отвести взгляд и посмотреть по сторонам, как страх возвращался, словно прилипал к ней. Пока она смотрела в спину Драко, у неё расцветала уверенность в том, что она делает.

Освещение было слабым. На стенах были тяжёлые бронзовые подсвечники. Толстые чёрные свечи в них создавали полусвет-полумрак.

— Чёрные свечи? — почему-то спросила Гермиона.

Она и сама не знала, зачем задала этот вопрос. Но как только Драко остановился, чтобы посмотреть снова назад и проверить, в порядке ли она, Гермиона взглянула ему в глаза, при этом зачем-то посмотрев на свет, исходящий сбоку. Эти чёрные свечи вызвали у неё странные эмоции и снова нарастающий прилив страха.

— Тебе кажется, — голос Драко был тихим. — Она не чёрная, — и он сделал шаг назад, на две ступеньки, оказавшись прямо перед ней. — Тëмно-зелёная — это хвоя.

— Что?

— Хвоя, — его рука коснулась её ладони, и он сжал так, что Гермиона почувствовала его силу.

Драко поцеловал её в кончик носа, и от этого лёгкого прикосновения его губ Гермиона закрыла глаза, выдохнув тёплый воздух прямо в лицо Драко.

— Столько времени прошло, а война словно ходит за тобой по пятам. Я знаю, что это место пробуждает воспоминания о ней, но мы должны спуститься. И поэтому так сложилось тогда — я подумал, что тебе будет хорошо без меня. Я ушёл, чтобы ты не боялась, думая, что эта причина того, что ты избегала меня.

Гермиона резко распахнула глаза.

— Я не хочу, чтобы случилось это снова.

— Ты не хочешь снова бояться?

— Я не хочу, чтобы ты снова ушёл.

Драко улыбнулся, и в его улыбке было столько теплоты, сколько Гермионе хватило бы на целый год. Словно он укрыл её тёплым, мягким одеялом, невесомым, но способным согреть. Драко обнял её и уткнулся носом в её волосы.

— Пойдём, — тихо сказала Гермиона.

Лестница казалась бесконечной, и, как только они приблизились к своей цели, Гермиона услышала скрежет, который заставил её стиснуть зубы, вызывая раздражение. Она увидела, что Драко остановился, а ступеньки закончились.

Перед ними возникла большая каменная дверь, и она двигалась. Это медленное движение создавало неприятный звук — каменный скрежет.