– Скорее всего, переговоры, – заключил Ульф, – а там по ситуации. К кому?

– Черт его знает. Ясно только, что Мболи в бешенстве от этого типа.

– От типа?

– Да, вроде как какой-то хрен с горы перешёл ему дорогу. И самым наглым образом, чего-то требует ещё… Я, кстати, слышал, будто Кармен грохнули?

– Не делай такое наивное лицо, – сказала Таня. – Ты в состоянии сложить два и два.

Рамон рассмеялся.

– Что ж, тогда у меня всё. Только… вы же помните про наш уговор.

– Ты не при делах, – сказала Таня, вставая со старого пыльного дивана. Диван с облегчением крякнул. – Как всегда. Но между делом – продолжай копать. Мы по-прежнему ничего не знаем о делах Мболи.

– Сделаю всё, что в моих силах. – Рамон на прощание приподнял шляпу.

Снаружи, несмотря на поздний час, было шумно. Из клубов доносилась музыка, из богатых домов – восторженные вопли закрытых вечеринок. Что там происходило, оставалось только гадать – полиция давно не интересовалась, не в силах совладать с юридической мощью хозяев.

– Он готовится, – сказал Ульф. – Будет что-то экстраординарное. Иначе не стал бы тянуть со встречей до завтрашнего вечера, а провернул бы всё сегодня.

– Провернул бы что? – спросила Таня. – И кто? Спотти или его заказчик?

– Неважно, – сказал Ульф после секундной паузы. – Грязная работа всё равно за Спотти. Будь это просто переговоры – они бы не медлили.

– Может, хозяин Спотти ещё не приехал, – предположила Таня. – Занятой ведь человек, наверное.

– Занятой, – согласился Ульф. – Но вполне вероятно и другое: Спотти Стив – сам себе хозяин и решает свои личные вопросы. Это пока базовая версия.

– Почему? – Таня практически рассердилась. – Он же наёмный убийца. Какие у него вообще могут быть личные вопросы?

– Есть улики, – сказал Ульф. – У нас есть. И они говорят – Спотти затеял что-то крупное. Сам. Чужой руки здесь не видно.

Хотя это как посмотреть.

– Тогда установим наблюдение за домом Мболи, – сказала Таня. – Будем пасти всех, кто въезжает и выезжает, и когда придёт время встречи – мы будем на ней.

Мболи дал о себе знать уже следующим вечером.

На закате наблюдательные дроны засекли его вылетающим из своего особняка на бронированном глайдере «Эскаани-Бенц» – в сопровождении четырёх таких же. Почти как министр-президент, подумал Ульф, наблюдая через камеру дрона, как процессия ускоряется, не желая привлекать внимание зевак.

Но не только зеваки сегодня за ней следили.

– Веду их, – донесся голос из рации. – Идут на высоте тысяча шестьсот, бриллиантом. Скорость четыреста.

– Держите дистанцию, сержант, – сказала где-то Таня. – Продолжаем.

Сержант, несомненно, держал дистанцию. Если бы его заметили, импровизированный кортеж Мболи бросился бы врассыпную. Но их не вспугнул ни сержант, ни другие полицейские глайдеры, шедшие параллельным курсом на расстоянии многих сотен метров. В их числе – и машина Ульфа. Он двигался чуть впереди кортежа, держась пониже, чтобы скоростной «Хоккен» не бросался в глаза наблюдателям Мболи. Пару раз на пути Ульфа вырастали небоскрёбы – невысокие, не больше полукилометра, но уворачиваться от них всё равно приходилось.

Впрочем, гонка с препятствиями вскоре кончилась.

– Приземляются, – сказал сержант, едва процессия пересекла административную границу Пулара. – Судя по всему, на старом омнипроде «Рённер-Куэсси».

– Спускаемся по одному, держим дистанцию, – скомандовала Таня. – Затем малым ходом приближаемся. Нулевой, пошёл.

Ульф сбросил скорость и нырнул вниз, от крыш домов спускаясь в пространство между ними. Голографическая карта, развернутая на половину лобового стекла, вела его по узким улочкам. Эта часть Пулара была поплоше – роскошные особняки сменились типовыми дуплексами, хотя и весьма изобретательных конструкций. Народ здесь обитал зажиточный – но не чета тем, за кем Ульф сегодня вёл слежку.

– Первый, пошёл, – раздался голос Тани из рации. – Второй, пошёл.

Пока она продолжала счёт, Ульф выбрался из пригородной застройки и вылетел на шоссе, петляющее сквозь лесополосу. За лесополосой – которая на деле являла собой сосновую чащу, густую и ароматную – лежал омнипрод. Его возвела одна из мегакорпораций Земли ещё до Войны за независимость – а когда колонии откололись от колыбели человечества, погибли и «Рённер-Куэсси Индастриз», и сам завод. Когда-то здесь как нигде на планете кипела жизнь. Здесь производили всё, от одежды до автомобилей, от растворимого кофе до искусственных внутренних органов. Теперь же титаническое сооружение, похожее на угловатую рукотворную гору, стояло мрачным надгробным памятником ушедшей эпохе.

– Нулевой, сверни на тропку через триста метров, – произнес голос Тани. – Ещё через двести пешком.

Ульф так и сделал. Тропинка оказалась очень узкой, и лапы сосен барабанили по стёклам глайдера так, что Ульф засомневался в своей незаметности. Впрочем, радар показывал, что в окрестностях чисто – ребята Мболи не догадались оцепить завод по периметру. Посадив глайдер и выбравшись, он зашагал по тропинке к омнипроду. Даже в ночи его колоссальный силуэт проглядывал сквозь ветви, вызывая благоговейный трепет. В ушах Ульфа гремели команды Тани остальным оперативникам, заглушая шелест холодного ветра в кронах сосен. Что делала сама Таня – Ульф мог лишь гадать.

Ульф вздохнул. Таня ужасно напоминала ему киношного молодого детектива, желающего отличиться и портящего этим всё дело. Повода усомниться в её профессионализме она пока не дала – но смутное ощущение ненадёжности, ложной уверенности сквозило в каждом её движении. Таня не вписывалась в картину, которую он ждал увидеть в Пуларе.

А может, она – ликвит?

Да ну, это уже бред какой-то. Зачем возглавлять расследование убийства, которое ты сам совершил? Это было бы логично, будь полицейский-преступник обычным человеком – но для ликвита… Не для того становятся ликвитами, чтобы заставлять себя бродить вокруг одного места преступления.

Хотя… её могли просто назначить…

…но тогда это значило бы, что у ликвита уже есть личность – так зачем же ему Спотти Стив? А если есть Спотти Стив, зачем ему – или ей – Таня? Фигуры неравнозначные…

– Третий, запускай «проныру», – сказала Таня.

– Запускаю, – отозвался полицейский. В тот же миг в углу поля зрения Ульфа появилась голограмма, на которой то и дело проплывали мимо деревья, стены, разнообразные сооружения. Схематичная зарисовка с камеры крохотного дрона.

Ульф наблюдал, как дрон, проделывая замысловатые пируэты, продвигается куда-то к окраине завода, то и дело притормаживая и словно бы оглядываясь – не заметили ли его. Это вряд ли, решил Ульф. «Проныры», как их называли операторы, летали почти бесшумно, не оставляя даже теплового следа – и умещались на ладони. Заметить такой можно только если его ищешь.

Когда наконец камера засекла силуэты людей, оказалось, что ищут они совсем другое. Своего собеседника.

– Опаздывает, – сказал кто-то, поигрывая ручным парализатором.

– Неужели? – ответил ему возмущенный писклявый голос, принадлежавший толстяку в старомодной шляпе. Мболи, догадался Ульф. – Помалкивай, если ничего умного в голову не лезет. Я тебе не за это плачу. Тайиб!

– Да, шеф? – отозвался кто-то из ближайшей машины.

– Что говорят датчики?

– Кругом ни души. Движения на высоте нет.

– Очень мило, – проскрежетал Мболи. – Этот подонок пытается показать, кто в доме хозяин. Начальство не опаздывает, э? Дудки! Будет продолжать в том же духе – я пристрелю его прежде, чем он поздоровается.

Угрозе Мболи не суждено было сбыться.

Минута тянулась за минутой. Мболи и его люди нервничали всё больше. Таня распорядилась запустить ещё парочку «проныр», чтобы осмотреть местность – но кругом по-прежнему стояла тишь да гладь. Спотти Стив не появлялся.

Странно, подумал Ульф. Назначить встречу и не прийти? Быть может, он расставил здесь для Мболи капкан – в виде, скажем, маленькой атомной мины? Но тогда почему он не срабатывает? А это, похоже, единственное объяснение, почему ликвита здесь нет.