А потом произошло очень много событий, одно за другим, не успел он и вторую сигарету докурить.
Облава с ОСБ, ФСБ и генералом Афанасьевым лично – шмон поднялся невообразимый, он только успел спрятать «инструмент» подальше в шкаф, даже сам не заметил, как поцарапался об один из сучков – так торопился.
Недоумённо вытянулся по стойке перед генералами МВД И ФСБ, которые зашли к нему в кабинет вместе с какой-то бабой и выгнали всю прокуратуру и ОСБ.
Он честно думал, что это какая-то следачка из ФСБ или ОСБ, такой у неё был наглый, уверенный и жёсткий взгляд, и когда генерал представил её как «родственницу» того утырка сидевшего, у него просто дар речи потерялся от шока – какая, на хрен, «родственница», позволяет себе шляться по режимному кабинету?!
Резкая боль в сломанной ноге в очередной раз выбила у Карпова всю почву из-под ног, во всех смыслах: когда действуют так жёстко, открыто и нагло, значит, на это есть «добро» сверху. Такое, против которого обычный опер не рыпнется, даже если ему ногу сломают в присутствии двух генералов, и рёбра отобьют.
Не то чтобы он не принимал правила игры, когда шёл работать в систему – жизнь на многое открыла ему глаза, и он был готов к тому, что система может обернуться и против него. Просто это случилось слишком неожиданно, резко и жёстко.
*
В ведомственном госпитале, куда его доставили молчаливые медработники с переломом ноги и рёбер, Карпов первым делом позвонил Светке – бывшей однокласснице, которая приклеилась к нему в последнее время по залёту, надеясь на штамп в паспорте и тёпленькое место в его ипотечной квартире. Парой резких фраз развеял все далеко идущие планы, наказал ни в коем случае не записывать его отцом ребенка и послал далеко и надолго, обрисовав перспективы получить отца-уголовника и долг по ипотеке по наследству.
С тяжёлым вздохом, отложил телефон под цепким взглядом всё такого же молчаливого медбрата, и устало откинулся на подушки, пережидая приступ головокружения. Тому, что все вещи и телефон после этого взяли и унесли, он почти не удивился. Всё было понятно: медперсоналу дали чёткие инструкции на его счёт, и он не собирался впустую сотрясать воздух и качать какие-то мифические права.
А вот вошедшей к нему в палату «родственнице», ломающей ноги и рёбра, в компании лечащего врача и генерала Афанасьева он реально удивился – так скоро он не ожидал таких гостей. Даже рёбра заныли как-то особенно жалобно.
Она подошла к его кровати быстрым, решительным шагом, и Карпов с трудом удержался, чтобы не шарахнутся от неё в сторону – так от неё веяло агрессией и жестокостью.
- Надо обсудить пару вопросов. Про твоё будущее. И варианты развития событий.
Карпов молча поднял на неё взгляд, сглотнув комок в горле, и только кивнул. Он был не в том положении, чтобы что-то предъявлять, требовать или ставить условия. И готов был выслушать тех, кто очевидно имел власть и ресурсы, чтобы вести такие разговоры.
- Ты избил мальчика, которому ППС-ники подбросили наркотики, и угрожал ему сфабриковать сбыт. К твоему счастью, это не зашло далеко: материал вовремя тормознули, серьёзных побоев ты ему не нанёс, и сильных претензий он к тебе не имеет. Но я – имею. – Она сверкнула глазами и смерила его жёстким взглядом. – Он – мой. Ты посягнул на того, кто под моей защитой. И за это ответишь передо мной. Это понятно?
Карпов молча кивнул, до сих пор не в состоянии сформулировать какие-то вопросы или замечания. Излагала она всё чётко и доступно, пока всё было понятно. Кроме этого странного «под моей защитой» – но мало ли какие у этих властных баб причуды.
- Второе, – продолжила она тем же жёстким тоном. – Работать в силовых структурах в этом городе ты не будешь. У тебя есть два варианта: уволиться самому или через проверку ОСБ с утратой доверия.
Карпов поднял на неё ошарашенный взгляд и с трудом поднял упавшую челюсть: такой щедрости он даже не ожидал.
- Понял, – он прочистил горло, переведя взгляд с генерала Афанасьева на эту Екатерину Петровну и обратно. – Выпишусь с больницы и рапорт напишу, на больничном же не увольняют?
- Выпишут тебя послезавтра, – она поморщилась и смерила его неприязненным взглядом. – Теперь самое главное. Ты вляпался в его кровь.
Карпов нахмурился, не успев отойти от волны облегчения, что можно отделаться обычным увольнением и даже без судимости.
- У него что, СПИД? – почти беззвучно прошептал он, в ужасе глядя на Екатерину. Судя по её серьёзному виду, сейчас начиналась самая важная часть этого разговора.
- Нет. Хотя есть попытки рассматривать это как болезнь, – она невесело усмехнулась.
*
Карпов долго не мог поверить в это. Да, весь интернет был в тех роликах про оборотней, по телевизору что-то там говорили, пока он собирался по утрам на работу, но он не особо вслушивался – работа занимала слишком много времени, чтобы отвлекаться на какие-то сказки. Поток наркоманов и сбытчиков стабильно рос день ото дня, как и требования руководства по раскрываемости, и он был занят сохранением приличного уровня показателей отдела, одного из лучших в городе.
Он даже не мог представить, что эта вся фантастическая хрень может коснуться его напрямую.
Открытый перелом, заживающий на глазах, помог ему примириться с реальностью. Как и обновлённое состояние на следующий день, с обострившимся восприятием на всех уровнях чувств и просто зверским голодом.
Доедая большую тарелку костлявого мяса под неприязненным взглядом медсестры, он решился задать вопрос, который давно его беспокоил: ладно, если бы он был под арестом с перспективой суда и срока за уголовное дело, тогда понятны и такие взгляды и такая демонстративная неприязнь всех медработников. Но у него же просто увольнение будет?..
- Если бы не Екатерина Петровна, я бы тебя за Костю вызвала, – прорычала медсестра, сверкнув на мгновение пожелтевшими глазами. Карпов даже не понял, как задал свой вопрос вслух. – Лучше тебе убраться в Москву, как Екатерина Петровна говорила. Там таким отморозкам самое место. – Она забрала пустую посуду и вышла, хлопнув дверью, оставив Карпова с открытым ртом таращиться ей вслед.
Он, конечно, хорошо завис после новости о том, что стал оборотнем, и весь дальнейший инструктаж от Екатерины Петровны не то чтобы совсем прошёл мимо него, просто отложился где-то на фоне, как сопутствующая информация.
С тем, что его ждёт увольнение из органов, он уже внутренне смирился, и был искренне благодарен за возможность уволиться самому, без яркого «волчьего билета», как бы это ни звучало.
«Твои методы работы не для этого города. Таким беспределом занимаются в Москве. Фальсификации и дела на пустом месте. Если это – смысл твоей жизни, в этом городе тебя никто не держит. Можешь переехать в Москву до полнолуния, и попроситься к Сосновскому».
Он тогда вскинулся, когда Екатерина Петровна своим жёстким голосом озвучила ему этот вариант. Совсем-то отморозком не надо его делать?! Как будто он левых людей на улице хватал!
Но навалившаяся слабость и очередной приступ головокружения, перешедший в полуобморочный сон, прервала этот разговор прежде, чем он успел сформулировать внятный ответ.
====== 31. Служба и верность ======
Ещё глоток – и мы горим
На раз, два, три
Потом не жди, не тоскуй
Гори огнём твой третий Рим
Лови мой ритм
Танцуй, танцуй, танцуй, танцуй
Сплин – Танцуй!
Артему Старовойтову неплохо везло всю его недолгую жизнь. До него быстро дошло, что если с «кодингом» тебе не по пути, то в «Гугле» тебя не ждут, а в госструктурах любых айтишников с руками отрывают. За два года непыльного «сисадминства» в райотделе полиции он спокойно закончил магистратуру по модному направлению «Безопасность в информационных технологиях» и поехал пытать счастья в Северную столицу.
На собеседование в ФСБ он попал совершенно случайно – каким-то чудом на его резюме на сайте поиска вакансий поступил отклик из этой всемогущей организации, и он решил сходить туда только из любопытства. Оказалось всё весьма прозаично – все госструктуры, особенно силовые, изнутри были примерно одинаковыми, и ему с его полицейским опытом было примерно понятно, что там нужно делать. Только, по сравнению с райотделом полиции, где он был один – компьютерный «царь и бог», то здесь был целый отдел из пяти вакантных мест, из которых три были за девушками-декретницами, одно – старшего специалиста и одно – специалиста, на которое его и приняли после формального собеседования.
