- И никто в розыск не подавал, когда внезапно люди пропадали без вести? – недоверчиво прищурился Сергей. – Или всех кормили сказками про тюрьму?

- Мне сказали только, что меня не будут искать, – тихо ответил Костя. – Без подробностей.

- Тебе самому не противно оправдываться такой лажей? – фыркнул Сергей, смерив сына нечитаемым взглядом. – Тебя под замком, блядь, держали все четыре года? Не мог ни строчки черкнуть, чтобы родители не волновались? Или это помешало бы твоему Трунову получать нехилые откаты каждый месяц? Он хоть с тобой делился?

- Я не мог нарушить прямой приказ, – Костя поднял блестящие от слёз глаза на отца. – Физически – не мог. Я не могу объяснить, как это работает. Это не просто слова для нас – прямой приказ альфы. Я не знал… что вам это всё преподнесли так. Я и подумать не мог, – он тяжело вздохнул, потирая глаза. – Я понимаю теперь, как это для вас выглядело.

- А сейчас что изменилось? – скептически хмыкнул Сергей, сложив руки на груди. – Что, раньше не мог переехать в другой город, если там действовал этот твой приказ, а здесь – нет?

- Не мог, – Костя тяжело сглотнул, опустив голову. – Изменилось. Альфа у меня сменился. Здесь всё совсем по-другому. Мне разрешили общаться с семьёй, особенно после того, как наша тайна открылась всему миру. Но если вы не захотите меня знать после этого, я пойму. Простите, если сможете.

Елена склонила голову к плечу, глядя на сына, сгорбившегося на кресле, когда он безнадёжно закрыл лицо руками, выдохнув свои извинения. Пришлось приложить определённые усилия, чтобы сморгнуть выступившие слёзы – материнское сердце всегда было глупым и нелогичным.

*

- Ты знал?.. – Костя судорожно выдохнул, прижав руку к губам, неверяще глядя на Женю. Он представить себе не мог, что первая встреча с Женей в Санкт-Петербурге будет омрачена такими новостями.

Женя поморщился, отводя взгляд, и достал пачку «Парламента».

- Я вхожу в финансовую дирекцию московской стаи, как ты думаешь, могло это проходить мимо меня? – он глубоко затянулся горьким дымом, глядя мимо ошарашенно застывшего Кости. – У Трунова бы наглости не хватило проворачивать такое в обход Сосновского.

- И часто так делают? – глухо спросил Костя, бросив на Женю нечитаемый взгляд. Единственный человек, который не дал ему сойти с ума от постоянной безнадёжности и унижений последних четырёх лет оказался одним из тех, кто брал с его родителей ежемесячные «откаты».

- Если семьи состоятельные, – пожал плечами Женя. – Часто.

- А если бы они отказались платить? – Костя бездумно облизал пересохшие губы и сглотнул комок в горле.

Под тяжёлым взглядом Жени Костя прикрыл глаза и отвернулся, глубоко вздохнув.

- Почему ты не сказал мне? – тихо спросил он, не поворачиваясь к Жене, на которого не мог смотреть сейчас. – Ты знал, что у меня была квартира. Я мог бы сам платить…

- Твоя квартира была в распоряжении твоего альфы, – горечь сквозила из потяжелевшего голоса Жени, и Костя бездумно обхватил себя руками, поёжившись от отголосков агрессивной энергетики альфы. – Как и всё имущество бет. Как будто ты не знаешь.

- Как же тогда… мне её вернули?

Костя не был уверен, что хочет услышать ответ.

- Трунов сам бросил ей тот вызов. И опозорил всю стаю поражением. Победитель мог потребовать всё его имущество. Отделаться бетой и одной маленькой квартиркой представилось выгоднее. Формально всё оставили на тебе, как и было. Новый альфа получал все права и на тебя, и на твоё прежнее имущество.

====== 27. Охотники рядом ======

И зима нас не спрячет – значит, верь в удачу

Охотники рядом, но бояться не надо

Но попробуй быть смелым, когда ты – под прицелом

Нас обманули, целуй эти пули

Lumen – Пули

- Терентьев, принимай командование, – на стол перед растерянным Виктором положили приказ о назначении его врио начальника отделения на месяц и ткнули где расписаться. Он проглотил наиболее экспрессивные выражения, крутившиеся на языке, перед нахмуренным начальником отдела.

Прочистив горло, он расписался, где сказали, позволив себе только короткий вопрос:

- А Сотников что…?

- А спроси попробуй своего Сотникова, – раздражённо фыркнул начальник. – Хрен его знает, за какие такие заслуги его УВД покрывает – не подкопаешься! Отпуск, блядь, по семейным обстоятельствам! Отдувайся теперь за этого отпускника. Анализ-прогноз завтра в восемь утра мне на стол и отчёт за квартал. По проверкам прокурорским не забудь рапорт скинуть до конца дня.

С отчетами и рапортами сбитый с толку Терентьев разобрался только к девяти вечера, весь день буквально разрываясь на звонки в прокуратуру, УВД, и едва-едва выдавив хотя бы одно раскрытие за день, чтобы на вечерней планёрке совсем не порвали.

Позвонить Сотникову руки дошли только по дороге домой, и он устало прикурил сигарету, откидываясь на сидении машины, слушая непривычно долгие гудки.

- Вить, что-то срочное?

Виктор моргнул, не сразу узнав какой-то необычно хриплый, надтреснутый голос.

- Это я у тебя хотел спросить… – Весь запал на разборки улетучился под напором опустошающей усталости после этого бешеного дня. – Я слегка охренел сегодня, блядь, что у тебя за отпуск-то такой срочный?

- Личные обстоятельства. – Сотников тяжело вздохнул. – Прости, я не могу долго говорить.

Терентьев озадаченно посмотрел на телефон, который парой коротких гудков просигнализировал об окончании разговора, и, нахмурившись, убрал его в карман, поворачивая с проспекта на свою улицу.

*

В десять часов вечера Терентьев никаких гостей не ждал – как раз закончили с дочерью все вечерние дела и собирались ложиться спать. Но звонок в дверь повторился.

- Кто?

- Вить, это я, открой!

Терентьев с трудом подавил порыв сплюнуть в сторону – вот чего этому полоумному не сидится? Мёдом ему, что ли, намазано у его квартиры?!

- Какого тебе надо… – Виктор нахмурился, осёкшись на полуслове под прицелом двух винтовок – по бокам от старого знакомого «казака» Лукьянова как из-под земли выросли двое «помощников», предусмотрительно не светившихся в обзоре «глазка».

- Тише, Вить, не шуми, – примирительно поднял руки Лукьянов, мельком оглядываясь на пустой лестничной площадке. – Поговорить надо. Ты по-хорошему не захотел, вот я и попросил ребят…

- Пап?

Терентьев вихрем обернулся, услышав такой непривычно тихий, но очень серьёзный голос Иры. Она медленно подошла к нему и приобняла, вставая чуть впереди, прямо перед смущённо опустившими оружие мужиками. Попытка сдвинуть её с места провалилась с треском – с тем же успехом Терентьев мог попробовать сдвинуть монолитную стену. И он предпочёл не трепыхаться, ощутив предупреждающе сильную хватку в обманчиво ласковом объятии – о силе оборотней он уже представление имел.

- Ира, это дядя Петя решил в гости зайти, на ночь глядя, – прошипел Терентьев, прожигая Лукьянова ненавидящим взглядом. – Видишь какой добрый и вежливый дядя Петя у нас. С друзьями пришёл.

- Ты сам виноват, – раздражённо дёрнулся Лукьянов, – Ира, у нас взрослые дела с папой. Мы съездим по делам, а ты иди спать…

- Да, конечно, – в тон ему ответила Ира, и Терентьеву послышались отголоски звериного рычания в её дрожащем от эмоций голосе. – Мамы у меня теперь нет, а вы хотите и папу забрать?! Я с вами поеду!

Попытки оторвать её от отца ожидаемо ни к каким результатам не привели, и Терентьев только чертыхнулся, едва сдерживая стоны от стальной хватки такой обманчиво маленькой девочки.

- Ладно, давай вместе поедем! – Сдался Терентьев, понимая, что в покое его в любом случае не оставят. А дочь теперь более чем в состоянии справиться с любой потенциальной опасностью – ей даже пули ни по чём. Хотя он искренне сомневался, что у этих смущённо отводивших взгляды «казаков» хватит отмороженности стрелять по ребёнку.

- Ира, ты же слышала по телевизору, у нас богомерзкие твари завелись, нечисть поганая, оборотни да вампиры…