- Это я вас слушаю, – голос у Дорошенко охладел на несколько градусов. – Вы задержали нашего внештатного агента, сорвали нам операцию. – С каждым словом жёстче вбивал он гвозди в крышку гроба Григорьева, который поднял на него ошарашенный взгляд. – Это был его родственник. Они договорились сегодня встретиться, и Соколова бы взяли на встрече. Вместо этого вы взяли нашего агента у него на виду и сорвали всю операцию, которая разрабатывалась не один месяц. Давайте теперь хотя бы проверку по личному составу пройдём, раз у вас такие деятельные сотрудники, – фыркнул Дорошенко, открывая папку с бумагами.

- Что конкретно проверять будете? – тихо спросил Григорьев, проглотив вязкий комок в горле. Курить захотелось просто невыносимо, как назло.

- Профпригодность, – поморщился Дорошенко, делая какие-то пометки в своих бумагах. – Благонадёжность. Соответствие занимаемым должностям. Какие у вас впечатления о вашем подразделении? Вы назначены руководителем уже три месяца как. Результаты работы не особо впечатляют, но это в компетенции вашего ведомства. Нас больше интересуют немного другие аспекты. Вы чувствуете себя комфортно на этой должности?

Вадим поднял ошарашенный взгляд на невозмутимо смотрящего на него ФСБ-шника. Он как раз подбирал наиболее приемлемый и цензурный ответ, когда в тишине кабинета раздался громкий телефонный звонок. Он сбросил вызов от Ани, и извинился, но звонок тут же повторился, и он хотел, было выключить телефон, но Дорошенко удивил его.

- Ответьте, – ровно проговорил он, возвращаясь к своим бумагам. Вдруг, что-то важное. У меня ещё много времени, мы всё успеем.

- Вадим, – голос сестры по телефону был какой-то непривычно серьёзный, – Я хотела сказать тебе лично, но вряд ли успею, – протянула она, и Григорьев поморщился, догадываясь, в каком она состоянии.

- Слушай, у тебя срочные новости до вечера не потерпят?! – резко оборвал он её. – У меня люди, я занят…

- Ты всегда занят, – протянула она тем же странным, ровным голосом. – Ты меня вряд ли застанешь. Я сегодня уйду. И больше не приду. Я хотела попрощаться. Я уйду в ночь, мне не будет места в твоём мире…

- Что?...

- Прощай, Вадим.

Григорьев озадаченно нахмурился, когда в трубке послышались короткие гудки, завершающие вызов. Это что-то новенькое. От нехорошего предчувствия у него засосало под ложечкой, и он тяжело сглотнул, переводя взгляд на Дорошенко, который невозмутимо смотрел на него со своего кресла.

- Напомните свой вопрос, пожалуйста. Меня немного отвлекли.

- У меня уже другой вопрос, – он невозмутимо захлопнул свою папку. – Вас не насторожила фраза «Я уйду в ночь»? Извиняюсь, у вас громкий динамик в телефоне. – Он очень серьёзно посмотрел на замершего на месте Вадима. – Если вы отъедете на некоторое время, ничего страшного не произойдёт. Мне весь отдел проверять нужно, с вами можно встретиться позднее.

Никакого желания встречаться с этим чрезмерно наглым ФСБ-шником у Григорьева не было, особенно на фоне грядущего грандиозного провала по всем фронтам проверок, но если не остановить сестру от очередного «гениального плана», он рисковал потерять её уже по-серьёзному. Какие бы у неё там ни были «приходы» и «заскоки» – вот такого – «Я уйду в ночь» и «Прощай» – такого не было.

Он проглотил все крутившиеся на языке вопросы и колкости, и только кивнул Дорошенко, собираясь на выход. Подумать о том, с чего это такая доброта или просто проверяющий уже сделал для себя все необходимые выводы – он тоже не успел.

*

- Опять парнишка молодой, – проворчал генерал Филиппов, поморщившись и прикуривая сигарету в парке за зданием Управления.

- У него племянник пятилетний. Он его воспитывает как сына. Сестра-наркоманка заделала от непонятно кого, потом пролечилась в клинике, куда он её положил на пятилетний кредит, и сейчас связалась с вампирами. Заработала себе укус и уехала со своим мастером куда-то, куда они ездят, чтобы отвыкнуть от своей человеческой жизни, – Дорошенко криво усмехнулся. – Он связан с нашим миром, так или иначе. Хоть будет знать, что сестра не в притоне где-то загнулась, и беспокоиться не будет.

*

- Товарищ генерал. Товарищ майор. Капитан Григорьев по вашему приказанию…

- Не надо, – отмахнулся генерал от церемонного приветствия вытянувшегося в струнку Григорьева. – У нас не официальное мероприятие, Вадим Николаевич. У нас к вам небольшой конфиденциальный разговор.

Когда на конфиденциальный разговор заглянул генерал Афанасьев собственной персоной, с какой-то девушкой в длинном чёрном платье с изумрудными вставками и пушистой меховой накидке, с заколотыми в высокую причёску медно-рыжими волосами, Григорьеву стало совсем не по себе.

- Елизавета Петровна, – без особого энтузиазма поприветствовал девушку генерал Филиппов, и слегка кивнув Афанасьеву, махнул рукой в сторону кожаного дивана в углу кабинета. – Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома, – он криво усмехнулся и отошёл к окну, прикуривая сигарету.

- Как гостеприимно с вашей стороны, Геннадий, – девушка, названная «Елизаветой Петровной», скептически фыркнула, выразительно смерив взглядом демонстративно отвернувшегося от неё Филиппова. Григорьев только тяжело сглотнул, переводя взгляд с одного генерала на другого – Афанасьев пришёл в форме, как и он сам, и стоял рядом с этой Елизаветой Петровной, глядя прямо перед собой, как на приёме у министра, и молчал.

Проигнорировав предложение Филиппова, она неторопливо подошла к напряжённо замершему Григорьеву и выразительно осмотрела его с ног до головы, слегка изогнув бровь.

- Мы ничего не пропустили, Геннадий? – Елизавета не сводила с Григорьева внимательного изучающего взгляда, но разговором пока удостоила только Филиппова.

- Нет, вы очень вовремя, – генерал Филиппов криво усмехнулся, не поворачиваясь от окна. – Вы желаете сделать своё предложение?

Елизавета скривила идеальные губы в презрительной усмешке.

- Ваши логические способности на высоте, Геннадий, как всегда, – она отчётливо фыркнула, отходя к дивану. – Чем это юное создание отличилось от других работников его отдела?

Прежде чем Григорьев успел хоть как-то возмутиться, майор Дорошенко ответил ей, бросив на него кривую усмешку.

- Поймал Соколова. За один день после ориентировки. Впечатляет.

Под ошарашенным взглядом Григорьева, Елизавета Петровна досадливо закатила глаза и поджала губы.

- И снова, Никитину мы обязаны экстренным расширением нашего круга. Какая неожиданность. Это все заслуги?

- Из всех других в руководстве отдела, он больше всего подходит, – пожал плечами Дорошенко. – Мы проверили…

- И по каким критериям вы проверяли?

- По морально-волевым, – веско проговорил генерал Филиппов, наконец-то поворачиваясь к гостье лицом. – Бесчестных подонков нам не надо, в родственниках. Полагаю, вам тоже. По личным. Не женат, не в отношениях. Ребёнок маленький, хоть и племянник.

Елизавета медленно выразительно приподняла бровь, смерив полыхающего внутренними вопросами Григорьева оценивающим взглядом.

- Впечатляет, – скептически протянула она. – Особенно ваши критерии по вопросам личной жизни.

- Я в ваши критерии и не лезу, – фыркнул Филиппов, закуривая вторую сигарету. – А у меня они вот такие. Для молодых парней некоторые наши правила могут быть тяжелыми.

- Да, я в курсе, какая хрупкая и нежная психика сейчас у мужчин, – задумчиво протянула Елизавета Петровна, сложив руки на груди. – У женщин психика поустойчивее. Виталий, у вас там дефицит женщин в отделах?

Генерал Афанасьев прочистил горло и ответил, под удивлённым взглядом Григорьева, который мог только теряться в догадках, кто эта юная особа, перед которой генералы отчитываются. Все его собственные вопросы, с какой стати его тут обсуждают, не стесняясь, при нём же, благоразумно остались в его голове. Спорить с этой девушкой ему отчего-то совсем не хотелось.

- Специфика должностей, Елизавета Петровна. Нам для наших задач нужны должности в оперативном руководстве. Начальники отделов, начальники следствия или начальники оперативных служб. Начальники отделов в основном представляют плачевное зрелище, по морально-волевым качествам, как правильно отметил Геннадий Михайлович. Женщины в основном возглавляют следствие, но они все замужем и с детьми…