- Я не пытаюсь просить о бескорыстной помощи! – фыркнул Лущенко, тряхнув головой, и прикурил ещё одну сигарету. – Прекрасно понимаю, как это работает. Готов заплатить, как угодно. У меня крови много. И… – он поморщился, и решительно закончил, прямо встречая его взгляд. – И всё остальное. Переживу.

- Так, – протянул Николаев, глубоко вздохнув, и сложил руки на груди, наклонив голову к плечу. – Позволь я изложу ситуацию, как я её уловил, а ты меня поправишь, если я ошибаюсь. Вы предлагаете Княгине просить об услуге Князя Москвы. Вещь довольно обыденная между нашими городами, как вы понимаете. Допустим даже, Князь Москвы сочтёт достаточной ценой тебя одного. Примерно на месяц. – Лущенко на мгновение прикрыл глаза, и тяжело сглотнул, но снова упрямо поднял взгляд на Николаева, который продолжил свою мысль, таким же ровным, безжалостным тоном. – Как вы понимаете, между Князем Москвы и Ульфриком Сосновским особые условия взаимоотношений. При определённых условиях, Князь может потребовать любого из волков Сосновского, и тот ему не откажет. Предположим, вы получаете этого волка в своё распоряжение, совершаете свою справедливую месть, ты платишь свою цену и благополучно возвращаешься домой, к довольной благодарной девушке, – он усмехнулся, под упрямым, угрюмым взглядом Лущенко, который начал понимать, что не всё так гладко, как ему представлялось.

- Ты работал на оперативной работе семь лет. В группе аналитики. Ты правда думал, что всё так просто закончится?

Лущенко мрачно тряхнул головой, под задумчивым взглядом Николаева и нахмуренным – генерала.

- Прежде всего, позвольте остановиться подробнее на взаимоотношениях между Ночным Народом в разных городах, коль скоро вы так упрощённо смотрите на просьбы одного Князя другому, – Николаев тяжело вздохнул и продолжил, – Как вы понимаете, вмешаться в политику друг друга, напрямую влиять на решения друг друга Князья не могут. Соседи, как мы, оказывают услуги по просьбам друг друга далеко не по доброте душевной. И не за такую, простите, скромную оплату, как месяц сомнительного удовольствия с оборотнем-волком, которых в Москве достаточно. Если Князь Москвы оказывает услугу Княгине Санкт-Петербурга, он может просить её об ответной услуге. Как вы понимаете, она должна будет эту услугу ему оказать, за сопоставимое возмещение. И так далее. Так строятся отношения между Князьями. На взаимных услугах. – Он перевёл строгий взгляд с понурившегося Лущенко на генерала, и обратно.

- А теперь чуть ближе к нашей ситуации, Денис. Попробуй на секунду представить себя на месте Сосновского. – Лущенко поднял на него взгляд, но сдержал комментарии. Сам начал понимать, что будет дальше. – Ты – всесильный главарь Москвы, вся силовая система, вся мафия, весь наркотрафик, все оборотни под твоей властью, и дышать боятся без разрешения, потому что всех не согласных порвешь. И вот сбегает у тебя половина подмосковной ветви клана. Со всеми бетами и детьми, которые считаются, вообще-то, клановой собственностью. Дальше своей области ты их преследовать не можешь, куда сбежали, точно не понятно, понавешал на всех сторожков, порвал половину стаи, кто усомнился в твоей силе, сидишь, полыхаешь гневом. И вот Князь города требует у тебя одного из сильнейших волков. Насовсем. Как думаешь, тупые идиоты, которые не видят дальше своего носа, могли бы удержать жёсткую власть над всей Москвой больше семидесяти лет? Никто не сложит два и два, и не вспомнит, с кем недавно развлекался этот незадачливый волк?

- А потом Сосновский попросит своего Князя об ответной услуге в тот город, из которого поступил заказ, – мрачно продолжил генерал Филиппов.

- И эта услуга будет оказана, – согласно кивнул Николаев. – Ему даже не нужно будет ничего спрашивать и уточнять. А моя Княгиня не сможет отказать.

Лущенко молча опустил голову на руки.

- Я лично буду тебе должен, Сергей, – мрачно проговорил Геннадий. – Я чувствовал, что всё не так просто, но представить не мог, в какую задницу это могло вырасти, – он покачал головой.

- Вам бы не позволили поступить так безрассудно, – улыбнулся Николаев. – Господин Федоренко весьма близко знаком с политикой Ночного Народа. Вся верхушка клана волков в курсе. Они не просто так предприняли все возможные меры предосторожности, чтобы не выдать местонахождение своих новых родственников.

- Неужели ничего нельзя сделать? – прошептал Лущенко, не поднимая головы.

- Если подумать головой, Денис, из любой ситуации можно найти несколько выходов. Только нужно подумать хорошо. И не бросаться в омут с головой, как ты любишь. И ещё один маленький нюанс, – Сергей прищурился и затушил докуренную сигарету об урну. – Вы же в курсе, что сторожки без розыскных дел не заводятся?

====== 17. Влюблённости и другие жизненные трагедии ======

И все при своих, и я рада за них

И все при своих, когда топят других

Ночные снайперы – Оченьхотела

Яну разбудил настойчивый писк телефона, и она с досадой потянулась посмотреть, кому там что надо.

Весь Телеграм был в новых сообщениях.

Три от Димы, с вопросами где она и что случилось, по одному от Лены, Арины и даже от обоих её братьев-близнецов, и в конце – от отца:

«Напиши своему Селезнёву, что тебя не съели и не убили, переполошил всех»

Ну ещё бы она после полнолуния в школу не ходила! А спать когда? Отправила всем успокоительное сообщение:

«У меня выходной, я сплю… чего переполошились-то?»

И следом, вспомнив их помертвевший взгляд, в ожидании неизвестности.

«Я всегда беру отгул через ваших врачей после полнолуния, отсыпаться, бегали же полночи, охотились. Как у вас прошло вчера?»

Ответ пришёл через несколько минут.

«Как в сказке. Мы не думали, что так бывает»

И чуть позже:

«Я рад, что с тобой всё в порядке».

*

Лена Селезнёва пыталась сосредоточиться на уроке, честно пыталась. Она слишком хорошо помнила, как всё было в Москве. Прямой запрет на любое общение с людьми, и ясная перспектива в подстилки к кому-нибудь из старших альф стаи в шестнадцать лет. Без какой-либо возможности учиться дальше и без всякого шанса на свободную самостоятельную жизнь. То, что происходило здесь, поначалу казалось какой-то жестокой шуткой – так не бывает. Слишком сказочно. Чтобы бета могла сама выбирать альфу? Остаться под покровительством родителей или брата, если пожелает? Она не могла в это поверить. До вчерашнего полнолуния.

Ждала, что привычные бункеры и клетки с серебряными решетками, наконец, поставят всё на свои места. И то, что будет после. То, что она видела каждый раз. Когда старшие альфы приходили выбирать себе бет для развлечения и не утруждались уходить куда-нибудь – удовлетворяли свою похоть прямо на месте, зачастую и в полуобороте.

А то, что было вчера, как будто разделило её жизнь на до и после. Увидела, своими глазами, почувствовала – что это не притворство. Это правда. Они правда живут по этим законам. И теперь у неё правда появился шанс на… нормальную жизнь?

Она заставила себя отвести взгляд от Марины, одноклассницы, которая первая улыбнулась ей в первый день, яркой, открытой улыбкой. Лена уловила в её глазах знакомые огоньки. Так на неё многие смотрели. С интересом. Оценивающе. С желанием.

Марина сидела одна за партой, и не пыталась завести ни с кем близких знакомств. Не отвечала на презрительные шепотки и открытую неприязнь «модной» части класса. Носила радужный флажок на рюкзаке и не возражала, когда её называли «лезбухой» и спрашивали, скольким тёткам она сегодня отлизала.

И после того первого, приветственного взгляда, когда Лена привычно прошла мимо, даже не обернувшись, тоже не навязывалась на общение. Только замирала, незаметно для человеческого восприятия, когда Лена проходила мимо. И пульс подскакивал. И губы растягивались в едва уловимой понимающей и грустной улыбке. А Лена заставляла себя не показывать ни капли ответного интереса, хотя любой оборотень бы уловил это по запаху. Не стоило связываться с людьми. Это пройдёт, если не давать этому хода. Должно пройти.