«…- Что?
- Ты совсем из ума выжила?! Ты чего добиваешься, дура?! К кому ты полезла?! Выйди на улицу сейчас же, я подъезжаю!
- Да пожалуйста! Ой, взрослого дядю обидела маленькая девочка, давайте всем жаловаться!
- Ты, блядь, совсем не понимаешь, что делаешь?! Между ним и Славой – связь! Ты ему почти вызов бросила! Ты, дура малолетняя!
- Я хотя бы пытаюсь что-то сделать! А тебе всё равно! Сама бы первая выяснила, как он добился разрешения на своего Славу! Неужели ты всегда будешь врать папе?! Я не могу ему в глаза смотреть! Как представлю…
- Во имя всего святого, просто заткнись! Заткнись!...»
От дальнейших интересных разговоров Стаса отвлекли возвращающиеся с заданий опера. Мельком просмотрев фильтр по номерам, распечатал два «стрельнувших» телефона с адресами и поехал по ним, чтобы проветриться и остудить голову. И не наброситься на собственного начальника с невнятными подозрениями.
Все разговоры с Яной в последнее время начинались и заканчивались с «Я не могу тебе сказать» и судорожных рыданий у него на плече. С дочерью у него всегда было полное взаимопонимание. Примерная «папенькина дочка» – и стрелять он её учил, и на борьбу отводил, и на рыбалку они вместе ездили – ну просто не разлей вода! И узнать, что истерики у Яны не от подростковой блажи и не от послеоперационных последствий – а из-за того, что она отчаянно пытается подсказать отцу что-то, что не может рассказать прямо… От этого ощутимо кольнуло где-то в груди.
*
В школу Яна пришла за секунду до звонка, еле пригасив пылающее раздражение от очередной ссоры с матерью. С немногими друзьями пришлось максимально урезать все контакты сразу после аварии, так кардинально изменившей её жизнь, и она сознательно сделала это самым свинским образом, резко удалив все страницы в соцсетях и грубо послав тех немногих девчонок, с которыми она обычно проводила время. Реальная жизнь – это не американские сериалы про подростков-оборотней, которые могут позволить себе разделить свой секрет с друзьями, а те их только понимают и поддерживают. В реальности был долгий серьёзный разговор со всей тройкой первых альф, которые в красках разъяснили, что будет в случае хоть малейшей утечки информации. Как с ней, так и с теми, кто узнает лишнее.
Понятие «права человека» осталось в человеческой жизни, которой у неё теперь не было.
- Яна! – Она не обернулась в сторону окликнувшей её Насти, с которой они вместе сидели практически на всех уроках, с уверенным, безразличным видом прошла в конец класса, и хотела сесть за последнюю парту, когда уловила какой-то подсознательно знакомый лесной меховой запах. Как от сородичей по клану, только немного другой, чужой… Здесь, в классе! Она резко остановилась на месте, повернувшись к одиноко сидящему на предпоследней парте незнакомому мальчику. Тот как-то безразлично скользнул по ней взглядом и отвернулся к окну. Но одного мига, когда их взгляды пересеклись оказалось достаточно.
Это ощущение, когда при первой встрече смотришь в глаза другому альфе, не перепутать ни с чем. Мгновенное столкновение сил.
Она практически упала на стул рядом с ним, спихнув его рюкзак, красноречиво стоявший там, на пол. Он только поморщился, но ни словом не возразил, в повисшей ошеломлённой тишине класса.
- Доброе утро! Сегодня у нас в классе пополнение, – учительница приветственно кивнула в сторону молчаливого соседа Яны, и тот встал, по её просьбе, коротко представляясь:
- Селезнёв Дима. Шестнадцать лет. Спортом не занимаюсь, талантов нет.
По классу поползли шепотки, которые так и не стихли до конца урока. Яна сидела как пришибленная, не улавливая ни слова из новой темы по алгебре, но буквально всей внутренней сущностью купаясь в такой близкой энергетике и запахе другого оборотня. Какое-то внутреннее чутьё подсказало: волк. Хотя и он ни словом не обмолвился за весь урок, и она раньше ни с кем из волков лично не встречалась, чтобы различать их запах. Но в этот раз она просто доверилась своему внутреннему чутью. Как только прозвенел звонок, она схватила его за руку и потянула на выход – им определенно требовалось поговорить без лишних ушей. От пытавшихся их окружить одноклассников они ускользнули практически без затруднений, очень ловко уворачиваясь от чужих рук, а на открытой местности припустили бегом до ближайшей рощи. Добежали они туда раньше, чем ошарашенные одноклассники успели дойти из класса на улицу.
- Господи, неужели это правда?! – Яна буквально пожирала взглядом нового знакомого, – Мне говорили, что среди наших нет больше детей, что нельзя обращать… Я и не надеялась! А у вас по-другому? Меня Яна зовут!
Дима чуть заметно поморщился, досадливо встряхнув головой, и мягко отстранился от её хватки.
- Я знаю, кто ты. Меня предупредили, в клане. В этом городе запрещено обращать детей. Это непреложное правило, ты единственное исключение. Мы с семьёй приехали из территорий, подконтрольных клану Сосновского, из Москвы. Там всё по-другому.
Яна моргнула, переваривая информацию. Маленькая сказка про ожившие «Сумерки» начала расползаться по швам. Она медленно отступила на шаг, отпуская рубашку Димы, в которую непроизвольно вцепилась.
- И что тебе про меня рассказывали?
- Сказали, что тебя обратили вместе с матерью, потому что она подпадала под требование начальника ФСБ – в руководящем составе отдела полиции, где не было никого из наших родственников. Вы обе были при смерти после аварии, и тебя обратили из-за исключительной ситуации. Ты – единственная дочь своей матери, и после обращения других детей у неё не будет. Сказали, что для тебя это всё очень тяжело, раз придётся разорвать все прежние дружеские связи. Поэтому они договорились, чтобы мы все, дети, которые приехали из Москвы, пошли в твою школу, а меня, по возрасту, распределили в твой класс. Это было совместное решение руководства наших кланов. Никаких инструкций по общению с тобой мне не давали, если ты об этом, – он криво усмехнулся, оглядываясь по сторонам.
Яна оценивающе осмотрела своего нового знакомого.
– А вас много? Вы все волки?..
Он взвился на месте, сверкнув глазами.
- Не говори так! Мы можем учуять людей в округе, но сейчас есть всякие технические устройства. Мы не можем быть уверены, что нас не подслушают! Родственники! Это же общее понятие для всех кланов. Родственники Никитина, если хочешь уточнить, – он поморщился, обхватив себя руками. – Нам оказали честь, приняв нас в клан Никитина на правах равных сородичей. Мы будем соблюдать все правила секретности, которые они требуют. Это меньшее, чем мы все можем им отплатить. Нас пятеро. Я, моя сестра, она в десятом классе, и ещё одна семиклассница и двое девятиклассников.
- Ясно, – протянула Яна, несмело улыбаясь. – Вау. Ну, мне всё равно приятно с тобой познакомиться. Я не думала, что смогу с кем-то из одноклассников общаться теперь.
*
За ужином, неожиданно, Стаса ждала почти идеальная семейная атмосфера. Яна с задумчивым, но спокойным видом жевала поджарку, Кира бросала на нее подозрительно-предупреждающие взгляды. И ни следа истерики последних недель! Стас даже глаза протёр, от неожиданности.
- Всё, я побежала! – Звук сообщения заставил Яну почти подскочить на месте, и она молнией убрала за собой посуду и побежала к выходу. – Спасибо и приятного аппетита! Я приду до одиннадцати!
Стас ошарашенно проводил промелькнувшую дочь взглядом и обернулся к настороженно замершей жене.
- Что это было?
- Первый день в школе. Наверное, истерики выветрились под влиянием друзей, – она пожала плечами, убирая посуду. – К ним какой-то новый мальчик перевёлся. Все уши мне прожужжала.
Стас скептически поднял брови. Уж он-то всегда первым узнавал от дочери все новости о её жизни! И особенно в свете последних «тёплых» отношений с матерью, это вряд ли должно было измениться.
- И что за мальчик? – У Стаса даже отпало желание устроить выяснение отношений по поводу Славы. Если загадочный «мальчик» действительно существовал, то он выходил на первый план в списке приоритетов Стаса.
