Кто такой Саид? Что они со мной сделают? Или не со мной? Он же явно кого-то ждал!

Так, кажется, в таких ситуациях советуют прежде всего не паниковать и не бесить того, кто очевидно сильнее. А Северов как минимум в два раза больше меня, уж о силе я вообще молчу! На его широкой спине перекатываются мышцы при каждом шаге. Да что с тобой, Соня!

Отвожу взгляд в бок и снова покрываюсь липким потом.

Шашки, сабли, ножи, тамагавки… Красивые, в камнях. Всего лишь висят на стене, но заставляют меня натурально трястись. Горло перехватывает нервным спазмом, и сил хватает только на то, чтобы заставлять себя дышать.

«Давай! Ну скажи уже хоть что- нибудь! « – Приказываю сама себе. И… это очень сложно. У людей, хоть раз побывавших «в длительной ситуации опосредованного психологического насилия», остаётся очень хреновый спецэффект – в критической ситуации их психика замедляется и просто даёт прожить обстоятельства отстранённо, а потом может и вовсе «забыть».

– Я… – язык такой тяжелый, словно его разнесло от пчелиных укусов, – Наверно, этажом ошиблась! – Получается договорить истерично.

– Не ошиблась, – он приподнимает меня двумя руками за талию и зажимает между собой и раковиной, включая горячую воду.

Чувствую спиной его глубокое дыхание. Воздух вокруг меня заполняется запахом алкоголя, дорогих сигарет и одеколона. Голова начинает кружится, будто нетрезва здесь я.

И если бы этот Северов делал мне больно, оскорблял или откровенно пытался изнасиловать, у меня в голове уже давно бы включилась следующая стадия – самозащита.

Но он просто моет мне руки под струей горячей воды! Я никогда не видела такой красивой и, как зеркало, блестящей сантехники.

– Как тебя зовут? – От его шепота по телу разбегается тысяча мурашек, и я на мгновение даже прикрываю глаза.

– Соня… – еле шевелятся мои губы.

– Соня… – он повторяет мое имя и обжигает дыханием кожу.

Тело, совершено против моего желания, принимает ласки его рук. Они наглые, уверенные, но в тот же момент очень аккуратные. Мужчина изучает во мне то, что я сама ощущаю в первый раз. Стыдно, необычно, остро и… приятно. Я только крепче стискиваю край раковины, чтобы не упасть.

Значит, именно ради этого женщины так хотят понравиться Северову?

Стоп! Меня будто прошибает разрядом тока, и сознание, наконец-то, возвращается в адекват.

Судя по тому, что сейчас со мной происходит, Сергей ждал в гости женщину, лица которой не знает. И цель у этой встречи была вполне конкретная.

– Ну что такое? – Он целует мои губы с таким вкусом, будто я – растаявшее мороженое. – Все будет хорошо. Я буду нежным.

В чем нежным? В ЭТОМ? Господи, Соня, ну конечно!!!! Приди уже в себя!

Я что есть силы впиваюсь ногтями в его плечи и, протестующе мыча, сжимаю губы.

К моему невероятному облегчению Северов тормозит.

– Что за фигня? – Агрессивно рычит мне в лицо, и мое сердце, становясь жидким, стекает в пятки.

Руки неконтролируемо взлетают к груди, пытаясь хоть немного прикрыться. Боже мой! Я голая. Абсолютно!

– Чего ты хочешь, я не пойму? – Психуя, он бьет кулаком в горячую батарею.

Грохот прокатывается по стене, заставляя меня втянуть голову в плечи.

– Одеться и уйти… – набираю в легкие побольше воздуха, чтобы, наконец, одним махом выдать ему кто я такая, но снова не решаюсь.

А вдруг он захочет меня найти?

– Это такая тупая игра? – Он кричит, а я чувствую, подкатывающие слёзы. – Ты ничего не перепутала? Давай уже включайся как-то!

Громкий звонок телефона воспринимается мной, как отрезвляющая пощёчина.

– Посиди здесь, – Сергей, нервно проводит рукой по волосам и выходит из ванной.

Посидеть!? Да куда уж ещё! Я и так почти легла!

Мои губы пульсируют. Провожу по ним языком и снова ощущаю вкус поцелуев Северова. Конечно, эти ощущения совсем не похожи на те, что мне довелось испытать на свиданиии с парнем из параллельной группы. Поцелуи Сергея отключают инстинкт самосознания.

Чтобы окончательно прийти в себя, больно кусаю свой указательный палец.

– Ай! – Взвизгиваю и слетаю со стиральной машины.

Быстро натягиваю на вещи и тихонько выхожу в коридор.

Сергей, бурно и громко матерясь, разговаривает по телефону в комнате.

Давай, Соня, это отличный повод, чтобы убежать!

Ныряю ногами в сапоги, хватаю свой рюкзак и неожиданно слышу приближающиеся шаги.

– Да я прямо сейчас эту дрянь и убью. Просто голову об кафель размажу!

«Это он обо мне?» – Сердце разгоняется до ста тридцати всего за секунду. – «Аааа! Ну конечно, понял, что я не та, кого он ждал!»

– Да, и скажу, что она такой и была! Никто не заметит.

Начиная паниковать, понимаю, что уйти тихо из квартиры уже не успею. А ещё, я понятия не имею, что сделала такого, чтобы говорить обо мне такие гадости.

Он просто опытный мужчина, и это наложились на мой шок. Тело ему ответило.

Пьяных нужно бояться сильнее трезвых. Потому что большинство детей, живущих в интернате, попали туда именно после пьяных разборок своих родителей. И лучше ни у кого не спрашивать, что там происходило. Это страшно.

Выступая на сцене в костюме матрешки или зайца и принимая от Северова новогодние подарки, я бы никогда не подумала, что он тоже… как все!

Оглядываюсь по сторонам в поиске оружия для самозащиты. Ваза, обувная ложка и… пистолет.

– Чертова сука! – Дверь распахивается, и я, хватаю то, что кажется мне самым аргументированным вариантом. Пистолет.

Холодная сталь обжигает пальцы.

«Он настоящий!» – Почему-то я осознаю это только сейчас.

Перехватываю рукоятку второй рукой, боясь выронить из-за сильного тремора , снимаю с предохранителя и направляю на дверь.

Северов замолкает на полуслове и замирает в дверном проёме, медленно опуская вниз телефон.

– Дура, ствол положи… Он выстрелить может.

Сергей

– Ствол положи, дура, – я холодею, видя в руках девчонки заряженный пистолет. – Он выстрелить может.

– Стойте там! – Взмахивает дулом и крепче стискивает пальчиками рукоятку.

Мою сильную «нетрезвость» снимает, как рукой. Хороший метод, надо запомнить на всякий случай.

– Стою, стою, – успокаивающе вскидываю ладони вверх. – Ты скажи… – говорю севшим голосом, а сам мелкими шагами направляюсь к этой болезной. Ну, Саид, мать твою, ну спасибо, друг! – Я тебя чем-то обидел разве? Ну передумала, так иди отсюда! Никто не держит.

– Да, – кивает. – Я хочу уйти.

– Ты пистолет то на пол положи, – говорю с ней, как с умственно отсталой, – а то поранишься. Да и одеваться неудобно…

Мы впиваемая в друг друга глазами. Я пытаюсь оценить по ее внешнему виду не сперла ли чего, а она, не сокращая расстояния, словно по орбите, движется к двери.

Воздух между нами сгущается от недоверия. Резкий звонок лупит по нему, заставляя меня вздрогнуть и только каким-то шестым чувством закрыть голову руками. Потому что уже в следующую долю секунды я слышу испуганный вскрик девчонки и звук выстрела.

Ну капец! Мое сердце заходится в тахикардии. Осколки китайской вазы разлетаются мелким стеклянным дождем в разные стороны и осыпаются мне на ботинки.

Эта болезная роняет пистолет на пол, забивается в угол под вешалку и начинает рыдать.

Аааааа! Где ж я так по жизни накосячил? Мне уже хочется конкретно проораться. Но я вспоминаю про звонок в дверь.

Собираю свою нервную систему во что-то более-менее целостное, на всякий случай ногой отшвыриваю пистолет подальше в коридор и открываю дверь.

– Здрасьте! – На пороге меня ждёт ещё одно создание. В нос бьет нарочитый запах детской жвачки. Я оглядываю девушку с ног до головы, в ожидании ее дальнейшего монолога.

Ботфорты, длинный пуховик в разрезе которого видны цветные гольфы. На голове плюшевые «наушники». С первого взгляда можно подумать, что передо мной соседка, не вышедшая из периода пубертата, но вот глаза у барышни… циничненькие.