Мое тело немеет, застывает и покрывается коркой льда. Виски пульсируют. Я в нескольких секундах от того, чтобы вскочить на столешницу и прокричать: «Что, мать его, тут творится?!»

– Съемки начнутся через два месяца, так что советую держать себя в отличной форме и, что не менее важно, не давать поводов для грязных сплетен.

Она особенно выделяет сочетание «грязные сплетни», свысока глядя на Итана, который уставился на экран вибрирующего телефона. Я привстаю, чтобы увидеть, кто ему названивает, но он тут же выключает мобильный и прячет в карман.

– Каспер и я об этом позаботимся, – обещает Кара, о существовании которой я чуть не забыла.

Что за Каспер? Мозг закипает от незнакомых имен.

– Вы уж постарайтесь. Знаменитость, вываливающаяся пьяной из бара, не лучшая новость для первой полосы газет…

– А вторая новость какая? – перебивает Итан.

– Публика от вас в восторге, – отвечает Кара сухим голосом.

– В восторге? – встревает Элайза. – В восторге она была от победы Ди Каприо на «Оскаре», а вы взорвали умы подростков во всем мире, и не только подростков. Вы что, не следите за новостями? Кара, зачитай заголовки за последнюю неделю.

Кара берет со стола стопку листов толщиной с юбилейный Vogue и размеренно зачитывает, как ингредиенты рецепта:

– Пенни Прайс и Итан Хоуп снялись в рекламе нового аромата Сhanel; Итан Хоуп и Пенни Прайс вернулись из Нью-Йорка в Лос-Анджелес в одном самолете; Пенни Прайс и Итан Хоуп украсили новую обложку V Magazine; Итан Хоуп и Пенни Прайс флиртуют на премьере нового фильма Marvel; Пенни Прайс и Итан Хоуп вместе сходили на тренировку в Беверли-Хиллз… – Она поднимает взгляд. – Другие страницы такие же. Читать все?

– Сходили на тренировку? – лепечу я.

В последний раз я тренировалась, когда мыла раковину в кофейне. Руки болели сильнее, чем от любого новомодного тренажера.

– Сходили на тренировку. Это считается инфоповодом? – Итан усмехается. – СМИ очередной раз оправдывают свое название – Слишком. Много. Информации, – он ненадолго замолкает после каждого слова, расставляя невидимые точки.

– Интересно, конечно, но можно я продолжу? – язвит Элайза, и мы затихаем. – Все хотят такие же отношения, как у вас. Хотят быть вами, а если не удастся, то взглянуть на вас и, если повезет, прикоснуться. Это триумф! Телефон разрывается от предложений. И это сыграет нам на руку, когда выйдет второй фильм. Сборы взлетят до небес.

Предвкушая громкий успех, она потирает руки, словно злодейка из диснеевского мультика. Я невольно кривлюсь, так ужасно это выглядит.

– Не вздумайте ничего натворить, – приказывает она и выставляет палец, указывая поочередно на меня и на Итана. – Продолжайте в том же духе…

Ее прерывает телефонный звонок.

– Да, Крис…

– О чем это она? – шепчу я, обращаясь к Итану, хотя сама не знаю, что имею в виду: съемки в фильме, гонорар в четырнадцать миллионов, наши отношения.

Он накрывает мою руку ладонью.

– От успеха ее заносит, собственно, как и от неудач.

Кара мельком смотрит на наши руки и отводит взгляд.

– Можете идти, – говорит Элайза, прикрыв телефон. – Кара, список дел, живо!

– Давайте обсудим остальные вопросы вне этого кабинета, – просит Кара.

На выходе меня останавливает голос Элайзы:

– Пенни, я знаю, что последнее время тебе было нелегко, но ты слишком усердствуешь со сладким. Я это вижу, и мне это не нравится. И почему ты не накрашена? – возмущается она, но я не успеваю ответить, а она – продолжить допрос, поскольку раздается очередной звонок – на этот раз с макбука, и разговор полностью поглощает ее.

Что она имеет в виду? Я и так стройняшка! И зачем мне макияж с утра пораньше? Пенни и без него выглядит как топ-модель.

– Я выслала вам расписание на эту неделю, – говорит Кара, поспешно шагая на шпильках по коридору вдоль стеклянных дверей, стен и обложек со знаменитостями. – Ознакомьтесь и следуйте ему. Элайза лично его проверила и одобрила, не советую заниматься самодеятельностью.

Итан достает из кармана айфон, глаза бегают по строчкам на экране.

– Съемка для Entertainment Weekly…

– Что?! – переспрашиваю я и бесцеремонно влезаю в телефон.

Вчера перед сном я прижимала номер с Итаном к груди, а теперь буду с ним на обложке? Он морщится и отводит телефон от моего лица.

– Утреннее шоу Джерри Стоуна? – Его возмущенный тон и подозрительное выражение лица не предвещают ничего хорошего. – Да вы спятили!

Кара резко поворачивается к нам.

– Он же гад, – шикает Итан.

– Может, и так, но его шоу одно из самых рейтинговых на американском ТВ.

– Вы не отправите нас туда!

– Тебя нет.

– А это как понимать?

– После того как год назад ты плеснул ему воду в лицо в прямом эфире, Джерри занес тебя в черный список. Теперь только Пенни. Ты больше никогда не попадешь в его студию, даже если захочешь.

– Как удачно, что я не хочу…

Кара выжидающе смотрит на него.

– Это должно меня расстроить? – продолжает он со смешком, таким, будто ему все равно, но очевидно, что это не так. – Нельзя было найти падальщика помельче?

– Кто бы говорил. – Кара качает головой. – Ты ходячая проблема, Итан Хоуп. Ты и твои пьяные прогулки по барам мелькают на первых полосах последние полгода. Добавь к этому задержание за вождение в нетрезвом виде – и все, репутация спущена в унитаз. Ты не вправе судить о моральных качествах других, потому что ничего не знаешь о морали.

Лицо Итана непроницаемо, но глаза выдают полный спектр чувств: недовольство, злость, обиду…

– Я так устал от того, как вы пытаетесь управлять мной, – признается он сухим голосом и прячет телефон в карман.

– Что бы ты ни думал, мы работаем на результат.

– Как мило с вашей стороны, а я уже мысленно отрезал вам головы и приколотил к стене.

Я не встреваю. В какой-то миг перестаю дышать, ведь воздух между ними электризуется так, что, кажется, у всего офиса волосы вот-вот встанут дыбом. Повисает тишина, оба молчат, но умудряются вести разговор, смысл которого остается для меня загадкой.

– Если уж хочешь напиваться, – шепчет она и подходит ближе, – то делай это дома, а не на глазах у всего Беверли-Хиллз.

– Только не говори, что тебе за меня стыдно.

– Не больше обычного.

Кара открывает двери и заходит в кабинет, Итан испепеляет ее взглядом через стеклянные стены. Она резким движением закрывает жалюзи, давая понять, что разговор окончен. Итан шумно выдыхает, прячет руки в карманы и идет через огромный зал к лифтам. Лицо напряжено в попытке сохранить непроницаемый вид.

– О чем это она? – спрашиваю я, семеня за ним.

Он не сбавляет хода.

– Я правда не понимаю, – признаюсь я, останавливаясь у лифта.

– Я не хочу об этом говорить.

– О чем?

– О том, о чем ты хочешь поговорить по душам.

Двери лифта плавно открываются.

– Но если тебе нужна помощь, то стоит попросить…

– Единственное, чем ты сейчас можешь помочь, – выдает он, нажимая на кнопку первого этажа, – это молчанием. – На его скулах ходят желваки.

Молчу, но недолго, ведь меня распирает от любопытства, восторга, удивления, страха и сотни других чувств, бурлящих во мне с сегодняшнего утра. Я как бутылка газировки, которую хорошенько встряхнули: внутри все кипит и клокочет.

– Слушай… – Я поворачиваюсь к Итану и пропадаю в голубых глазах.

Впервые смотрю на него настоящего: не на фото, а на живого человека. И пусть сейчас на его лице видны поры, а под глазами – синяки, он все равно мечта, сошедшая со страниц романтической прозы. Пронзительные светлые глаза буравят меня, скручивая внутренности в тугой узел.

– Пожалуйста, послушай, как бы глупо это ни звучало…

На его лице ни гнева, ни злости – лишь снисхождение, отчего моя смелость со свистом сдувается, хотя секунду назад я намеревалась рассказать ему все и даже больше.

– Ты… ты мне дорог. И если тебе что-то нужно, я готова помочь. Это не просто слова…