До кучи, кто-то из слуг-мастеровых обучил девушку технике очистки одежды от грязи, и за четверть часа усилий она теперь была способна справиться с небольшим пятном — что с гордостью и продемонстрировала на моем форменном кителе, сама же его для этого предварительно и испачкав. Благо перестараться и прожечь в ткани дыру— главная опасность при работе с данной техникой — Каратова пока никак не смогла бы — банально силы бы не хватило.
Благосклонно выслушав отчет о Светкиных успехах, я собирался было предложить ей позаниматься вместе — тем более, что и Оши, более или менее оправившаяся после выгорания в пятне, находилась рядом и могла бы помочь с «замыканием контактов» — но тут моя бывшая одноклассница и задала вдруг тот свой вопрос о делах у Миланы.
— Вроде да, — не без удивления ответил я. — А что ей станется?
Сказал — и вспомнил об обвинении, которое негласно выдвигали против Воронцовой по делу о нападении на Златку. Но там же, вроде как, ротмистр Петров-Боширов обещал восстановить из обрывка пергамент с меткой молодой графини. Времени на это у жандарма было достаточно — наверняка дело уже сделано. И раз претензий к Милане по прежнему не озвучено, значит, от всяких подозрений она очищена, правда же? Или я чего-то не знаю?
— А что такое? — уточнил я слегка встревоженно.
— Да так… — будто бы немного смутилась Каратова. — Мне же тут делать было особо нечего. Мана закончится — жди, пока новая наберется. Ну и шаталась по усадьбе, как неприкаянная. И ненароком услышала… Я не хотела подслушивать, правда, — потупилась она, запнувшись. — Просто случайно так вышло…
— Так что услышала-то? — в некотором уже нетерпении осведомился я.
— Господин Стамболи говорил по телефону… Ну, не по телефону — не знаю, как здесь эта штука называется… — снова запнулась Светка. — Навроде портсигара…
— Телефоном и называется, — кивнул я. Вениамин Давидович Стамболи, сам из купцов, был определен руководством корпуса в управляющие имуществом Воронцовой до достижения молодой графиней полного совершеннолетия. — Ну, не тяни мимикра из астрала! — подстегнул я собеседницу.
— Какого еще мимикра? — не поняла девушка.
— Поговорка местная, — отмахнулся я. — Давай, рассказывай, раз уж начала!
— Угу, — кивнула Каратова. — Ну так вот, господин Стамболи жаловался кому-то, что дела у него здесь идут из рук вон плохо. И кредит не выходит получить — а деньги, типа, нужны, и нужны срочно. И авария очень некстати на фабрике произошла. И мастеровые бастуют. И инспекторы какие-то внепланово пришли — теперь грозятся производство остановить. И мелкий, но важный деловой партнер нежданно обанкротился и прекратил поставки… «Напасть на напасти, и все разом — прямо гнев астральный». Это я уже, считай, дословно цитирую. Собственно, вот, — развела она руками.
— Ну, бизнес есть бизнес… — неуверенно протянул я в задумчивости. — А у Воронцовой, почитай, целая промышленная империя. Не может в такой все идти гладко и без сбоев…
— А все негладко — может? — прищурилась Светка. — Я, конечно, не очень в курсе насчет астрального гнева, но сказано это было таким тоном… Ты же знаешь, чем занимался мой отец? Ну, там, в нашем мире? — спросила она вдруг.
— Что-то по юридической части? — не без труда припомнил я. — А при чем тут это?
— Корпоративными войнами. Защита бизнеса от рейдерства — ну, недружественного поглощения — и все такое. Иногда он вскользь рассказывал дома о тех или иных своих проектах — не упоминая конкретных названий, конечно. А я же тоже на юриста идти собиралась — вот и слушала во все уши. Впитывала, так сказать, мудрость. Так вот, папа говорил: если у предпринимателя возникла проблема — это нормально, на то и бизнес. Если две проблемы, явна одна с другой не связанные, навалились разом — то это еще может быть случайным совпадением. Но если проблем больше двух — да таких, с которыми раньше не сталкивались, и, наложившись, они друг друга еще и усугубляют — почти наверняка вас атакуют недоброжелатели. Вот так вот…
— То есть ты считаешь, что Воронцовой угрожают некие рейдеры? — нахмурился я. — Да не, — мотнул головой почти тут же. — Ее род здесь в таком авторитете — кто на подобное осмелится?!
— Ну, тебе виднее, — пожала плечами Каратова. — Я в местных реалиях не шарю — может, и правда, зря панику развела… Пошли, что ли, в магии практиковаться? — предложила она.
— Погоди… — остановил ее я, осененный догадкой. — Вот скажи, — пристально посмотрел я на собеседницу в упор через четверть минуты. — Если владельца некоего бизнеса, который, правда, сам им не управляет, вдруг пытаются подставить, обвинив в совершении преступления — это как, вписывается в схему рейдерской атаки?.. При том, что обвинения абсолютно левые и легко опровергаемые? — уточнил все же затем.
— Типичный прием, — кивнула Светка. — Распыление ресурсов оппонента, моральное давление… При удаче — устранение с доски одной из ключевых фигур… Тут даже неважно, занимается владелец делами сам или нет. А что, Милану в чем-то таком обвиняют? — осведомилась она.
— Не то чтобы… Давай-ка лучше поговорим с ней самой, — предложил я. — Что мы тут за нее решаем?
— Только говорить будешь ты, — попросила девушка. — Я ее, признаться, немного побаиваюсь…
— Могу тебя понять, — хмыкнул я.
* * *
— Да уж, картина маслом, — заявила молодая графиня, звонко шлепая по столу пачкой просмотренных документов.
Воронцова восприняла нашу с Каратовой информацию со всей возможной серьезностью и сразу же отправилась за разъяснениями к Стамболи. Минут пять побеседовала с управляющим за закрытыми дверьми — и, вроде бы, на повышенных тонах — и вышла из его кабинета с целой кипой бумаг. В которых затем мы втроем — сама Милана, Светка и я — добрых пару часов и проковырялись. Муравьева напрямую в ревизии не участвовала, заявив, что в деловых вопросах не разбирается вовсе, но отрядила в помощь Каратовой Оши — без нее моя бывшая одноклассница не смогла бы читать написанное глаголицей.
На наше счастье, в основном нам досталась не первичка, в которой мы без сомнения вовсе утонули бы, а сводные отчеты, заблаговременно подготовленные Вениамином Давидовичем. По ним уже можно было хоть что-то понять.
— Ну, что раскопали? — полюбопытствовала Машка. — Все не очень? — поняла она уже по одному выражению лица молодой графини. А может, Оши ей что-то втихаря шепнула…
Мы трое переглянулись. Я и Светка кивнули Воронцовой, уступая ей слово.
— «Не очень» — это весьма мягко сказано, — буркнула Милана, повернувшись к Муравьевой. — Все плохо. Очень плохо. Просто-таки срань духова!
— Реально эти… Рейдеры? — ахнула Машка.
— Похоже на то… Незадолго до смерти граф Анатолий решил крупно вложиться в переработку пыльцы, — начала она — не столько даже, наверное, для Муравьевой, сколько стараясь уложить понадерганную нами информацию в собственной голове. — Так-то ход был разумный — по сырью наша монополия была под угрозой из-за истории с Болгарией, следовало сделать ставку на что-то иное. Отчим остановился на идее фабрики по производству артефактов — задуманной как крупнейшая в стране. Но свободных средств у него почти не имелось — все крутились в деле — так что пришлось занимать деньги на стороне, под векселя. Большие деньги. Огромные. И возвращать их надо будет вот буквально на днях. Похоже, граф Анатолий считал, что в нужный момент без труда сумеет где-то перекредитоваться, а вот у господина Стамболи сделать этого покамест что-то не получается. Можно было бы попробовать вытащить какие-то средства из работающих структур и отступить с минимальными потерями, но тут-то и подоспел тот самый «гнев астральный», — кисло скривилась Воронцова. — На одном из вспомогательных производств произошла авария — пришлось срочно бросать все ресурсы туда. Очень странная авария, к слову, просто на ровном месте… Тут же вдруг объявили забастовку мастеровые на Ярославском месторождении. Условия труда их, видите ли, не устраивают! Дармоеды! Видели бы они, как вкалывают те же болгары в Стара-Загорской пещере или англичане в своем Северном Йоркшире! По сравнению с тамошними порядками у нас под Ярославлем просто сущий курорт!.. — стукнула в сердцах Милана кулаком по столу.
