Но это оказался вовсе не куратор: когда молодая графиня позволила двери распахнуться, на пороге мы обнаружили Муравьеву.

— Так и знала, что вы оба тут! — обрадовалась Машка. — Идемте скорее ко мне, намечается кое-что любопытное! — и видя, что по первому свистку сорваться с места мы как-то не торопимся, пояснила: — у Корнилова назначено совещание — о Златке будут говорить. Я заслала к ним туда мою Оши — айда подслушивать!

В Машкиной комнате мы собрались впятером: помимо хозяйки и нас с Миланой присутствовали Тоётоми и Тереза.

— О, молодой князь, а я вас искала! — заявила при моем появлении фон Ливен. — Редактура закончена, работа готова!

— Что за работа? — тут же поинтересовалась любопытная Муравьева.

— Молодая баронесса любезно согласилась посодействовать мне в освоении курса основ целительства, — аккуратно сформулировал ответ я. — Благодарю вас, сударыня! — поклонился я Терезе.

— Рада помочь, — кивнула мне в ответ фон Ливен.

— Так, ладно, прошу внимания! — провозгласила между тем Машка. — Совещание вот-вот начнется. Картинку для всех сразу Оши не потянет — услышите только, что будут говорить. Ну да разберетесь: там сам Корнилов, Поклонская, Чуб и красавчик Петров-Боширов из III Отделения — перепутать их голоса трудно. Сами постарайтесь поменьше болтать — Оши это будет сбивать. Ну что, готовы? — обвела нас взглядом длинноножка.

— Готовы, — усаживаясь на кровать и вальяжно закидывая ногу на ногу, ответила Воронцова.

— Готовы, — подтвердил я, вставая в сторонке у стены — и почти тут же в голове у меня зазвучал голос заместителя начальника корпуса:

«Что ж, господин ротмистр, вступительное слово, понятно, ваше!»

«Розыск по делу только начат, — живо откликнулся на приглашение к разговору Петров-Боширов. — Могу огласить лишь самые первые результаты. Как нам сообщила госпожа штабс-ротмистр, — речь, очевидно, шла о Поклонской, — после учебного занятия голем был ею помещен в подсобку для хранения инвентаря. Дверь в оную подсобку была надежно заперта — позже открыть ее голем даже не пытался, предпочтя проломить стену помещения. Увы, та прочностью не отличалась…»

«Кто же знал!.. — огорченно буркнула Ирина Викторовна. — Сколько лет все шло нормально! Нет, вины с себя я вовсе не снимаю…»

«Но я вас, сударыня, в сем и не обвиняю, — перебил ее жандарм. — Место хранения голема было определено еще приказом полковника Пришвина. Пересмотрев многие прочие решения прежней администрации корпуса, — мне показалось, или это ротмистр прозрачно намекнул на нашу с Воронцовой дуэль? — сие барон фон Таубе оставил без внимания. Очевидно, напрасно. Однако выводы на сей счет будут делать уже в Петрополисе — те, кому положено. Я же лишь отмечу сам факт. Мне-то важнее иное: с момента закрытия подсобки никто посторонний не мог туда войти и вложить в уста голема свиток».

«То есть, сие было проделано заранее?» — влез с догадкой Чуб.

«Исключено, — отрезала Поклонская. — Уходя, я голема проверила — рот был пуст. Или кто-то здесь считает, что сие я его и запрограммировала на нападение?» — с нажимом поинтересовалась она.

«Вовсе нет, — поспешил заверить Петров-Боширов. — Но остаются еще как минимум два варианта. Первый: злоумышленник заблаговременно спрятался в подсобке. Я убедился: места там для сего более чем достаточно. Вы же, сударыня, не осматривали каждый закуток?»

«Нет, разумеется, — призналась Ирина Викторовна. — Да, господин ротмистр, тут вы, пожалуй, правы: злодей действительно мог так поступить. А после беспрепятственно уйти через проделанный големом пролом в стене».

«А каков второй вариант?» — осведомился Корнилов.

«Возможно, мы имеем дело с талантливым Мастером, запрограммировавшим голема дистанционно!» — заявил жандарм.

«Вот уж нет! — хмыкнула Поклонская. — Точно знаю: в Федоровке таковой не сыщется ни среди преподавателей, ни среди старшекурсников! Сегодняшние работы первогодков я прогнать через голема не успела, но и простого взгляда на них мне вполне достаточно, чтобы с уверенностью утверждать: ни одна из них и не приближается к уровню Мастера!»

«И снова у нас есть два возможных варианта, — усмехнулся на это Петров-Боширов. — Скажем, зная о своем таланте — или же почувствовав его нынче на уроке впервые — наш Мастер мог намеренно завалить пробную классную работу. Специально выставить себя перед преподавателями неумехой… Или же госпожа штабс-ротмистр права, и никакого Мастера в корпусе нет, а злоумышленник явился извне».

«Вот тут уже я вынужден решительно возразить, — вмешался Корнилов. — Чтобы надеяться обмануть нашу охранную систему, нужно быть магом разве что не девятого ранга! Но вздумай злодей такого масштаба погубить несчастную госпожу Иванову — уверяю, она была бы уже гарантированно мертва!»

«К тому же, фигуры подобной величины в Империи наперечет, — задумчиво заметила Поклонская. — И что-то не припомню среди них ни одного Мастера големов. Разве что про опального Сергея Огинского что-то такое болтали…»

«Не знаешь, как объяснить — вали все на Огинского, — хохотнул жандарм. — О, прошу прощения! — проговорил он внезапно. И тут же сухо продолжил: — Слушаю!»

— Ротмистр ответил на телефонный вызов, — пояснила нам Муравьева — должно быть, по подсказке своего фамильяра. — Что ему там в ухо говорят, Оши не слышит.

«Принято, — буркнул между тем — очевидно, в трубку — Петров-Боширов. Продолжайте работу!»

«Какие-то новости по нашему делу?» — поинтересовался Корнилов — очевидно, поняв, что телефонный разговор завершен.

«Верно, — подтвердил жандарм. — И, похоже, версию с Мастером големов покамест можно отмести».

«Следы злодея обнаружены в подсобке?» — предположила Поклонская.

«Не в подсобке… Как, должно быть, известно всем присутствующим, голова голема, срубленная бравым самураем Ясухару, рассыпалась почти что в прах. Свитка среди останков обнаружено не было, из чего последовал предварительный вывод, что ежели тот и существовал, то погиб при разрушении голема. Однако я поручил своим людям поискать тщательнее — и вот сейчас мне сообщили, что на месте происшествия найден маленький фрагмент пергамента. И даже со следами чернил. А значит, как вы, вероятно, понимаете, можно доподлинно установить, кто именно водил пером — что только что и сделал наш эксперт».

«И кто же сей злодей?!» — нетерпеливо воскликнул Чуб.

«В самом деле, господин ротмистр, не тяните мимикра из астрала! — поддержал поручика Корнилов. — На кого указал ваш эксперт?»

«Чернила на пергамент нанесены молодой графиней Воронцовой», — выдержав театральную паузу, торжественно сообщил собеседникам — и нам заодно — Петров-Боширов.

— Надеюсь, все понимают, что я тут ни при чем? — неспешно обведя нас тяжелым взглядом, выговорила через губу Милана.

— Но откуда там взялся заполненный тобой пергамент?! — воскликнула Маша.

— Может, это фрагмент твоей классной работы? — предположил я.

Такая же версия, судя по всему, одновременно возникла и в кабинете Корнилова.

«Пергаменты все здесь! — судя по звуку, Поклонская от души хлопнула по столу пачкой ученических работ. — Вот тот, что сдала молодая графиня, — продолжила она через четверть минуты. — Хм… Никаких повреждений!»

— А черновики? — напомнил я Милане.

— Перед уходом из зала я лично их уничтожила, — буркнула Воронцова. — Правда… — она задумалась.

— Что? — быстро спросил я.

— Помнится, я спешила: и так всех сильно задержала. Могла второпях недоглядеть и оставить кусочек…