— Все еще сюрприз, — сказал он, поднимая картину, не забывая о высыхающей краске.

— Засранец, — пробормотал Нил.

— Засранец с машиной, — уточнил Эндрю. — А ты умник.

— Хмм, это мы уже проходили, — и все же Нил улыбнулся, пока шел рядом с Эндрю к машине.

В машине осталось пару полотенец с тех пор, как он и Аарон вернулись на кампус, так что Эндрю использовал их, чтобы краска не испачкала сиденья, прежде чем он и Нил сели в машину. Затем он медленно вытянул ладонь перед лицом Нила и подождал, чтобы озадаченный Нил кивнул, замерев и зацепившись взглядом за пальцы Эндрю, прежде чем он вытер оставшуюся краску с лица ничего не замечавшего идиота.

— Ты выглядишь словно сунул нос в цветок или типа того.

— И чья это вина? — спросил Нил, когда Эндрю отстранился, занятый тем, что тер свой нос, пока Эндрю заводил машину. — Итак, эм, приемные семьи? Что насчет твоего брата? Ты сказал, вы близнецы.

— Так и есть. Моя мать оставила его и отдала меня, и заняло около тринадцати лет, чтобы об этом узнал ее брат и нашел меня, — подытожил Эндрю; он рассказывал Нилу об Аароне и о том, что Тильда мертва, что Ники присматривал за ними, пока они не выпустились из школы.

— О, — Нил казался задумчивым, продолжая тереть свой нос. — Это наверняка было тяжело, — когда Эндрю цокнул языком, Нил в ответ покраснел. — Я имею в виду… Извини, я не знаю, что я имею в виду. Спасибо, что поделился.

По крайней мере, он не сказал что-то уместное, вроде того, насколько ‘повезло’ Эндрю наконец найти свою семью или ‘все хорошо, что хорошо кончается’.

Он также не настаивал на ответах, не спрашивал Эндрю об этих приемных семьях или почему его отдали, что делали некоторые достаточно дерьмовые люди.

— Почему твои родители расстались? — решил спросить Эндрю, когда они подъехали к его любимому местному ресторанчику.

Нил молчал достаточно долго, чтобы Эндрю подумал, что ответа не будет.

— Потому что моя мать никогда не должна была выходить за него замуж и он определенно никогда не должен был быть отцом, — наконец сказал он жестким тоном, который дал понять, что вопрос исчерпан, его руки обхватили его узкую грудь и темные глаза выглядели обеспокоенно.

И все же, этот ответ был достаточным для Эндрю, особенно вкупе с тем, что Нил всегда носил одежду, которая закрывала его с шеи по колени и локти, несмотря на жар и влажность, даже во время тренировок. Как ему не понравился взрослый мужчина — кто-то достаточно взрослый, чтобы быть возраста его отца — который подошел к нему в магазине или администратор, который проводил их к столику.

Особенно когда Эндрю в своей жизни знал достаточно людей, которые не должны были становиться отцами и матерями, которые не должны были состоять в браке или в отношениях, и это делало их ‘дома’ особенным адом для тех, кто был в них заперт.

— Это прошлое, — это было все, что сказал Эндрю, садясь за столик.

— Ах если бы, — Нил прозвучал горько, с болезненным выражением на лице, и затем он вызвал улыбку, которая заставила желудок Эндрю перевернуться — он сказал себе, что он просто был голоден, проклятье. — Хорошее место?

— Трехъярусный сандэй{?}[десерт из мороженого, обычно готовится из шариков мороженого, украшенных сиропом или желе, орехами, шоколадом, сливками, ягодами (если вы вдруг не читали первую часть!)] невероятен.

Нил смотрел на него несколько секунд, когда его улыбка дернулась, прежде чем он застонал.

— Серьезно? Да что такое с тобой и мороженым? Ты работаешь в магазине мороженого всю неделю и приводишь меня в какое-то место, чтобы поесть его еще больше? Скажи мне, что в меню есть что-то еще, пожалуйста.

— Мне не нравится это слово, — выскользнуло прежде, чем Эндрю смог остановить себя и с достаточной силой, чтобы Нил прекратил листать меню, оставленное на столе.

Примерно тогда официантка подошла спросить, принести ли им что-нибудь попить, и сосредоточила внимание на Ниле, когда слишком широко улыбнулась. Он вроде как не заметил и попросил воду и горячий чай, а она ушла после того, как Эндрю заказал шоколадный молочный коктейль.

— Ты не спросишь? — Эндрю посмотрел на Нила, который продолжил изучать меню.

— Не хочется, — сказал ему Нил тихим голосом и все еще внимательно рассматривал ламинированный листок бумаги, который он держал в ладонях.

Редкий гнев всколыхнулся внутри Эндрю.

— Если ты думаешь, что любезен и…

Темно-карие глаза (Эндрю ненавидел этот цвет после Дрейка, но каким-то образом они были выносимы с этим еле заметным ободком голубого/серого) наградили его чем-то похожим на усталое понимание.

— Зачем спрашивать так много сегодня? Почему не оставить что-то на следующий раз или в целом на будущее?

И снова Эндрю заткнула мысль о том, что Нил ожидал больше, чем одно ‘свидание’, что он не просто соглашался со всем этим вечером ради шутки или… или вроде того.

Он просто не мог быть здесь, потому что он хотел провести немного больше времени с Эндрю.

— Картофель фри неплох, — сказал Эндрю вместо того, чтобы озвучить эти мысли. — И сэндвич с жареным сыром.

— О, — Нил моргнул на смену темы и посмотрел в меню. — Эм, звучит здорово.

Эндрю заказал для них обоих, когда официантка вернулась с напитками (и широкой улыбкой для Нила, которую он проигнорировал), затем наблюдал за тем, как Нил дергал челку.

— Тебе не нужно продолжать делать это, — наконец сказал он идиоту, когда неуверенность выросла настолько, что ее стало слишком много.

— Делать что? — недоуменно нахмурился Нил, играясь с чайным пакетиком в кружке. — Заваривать чай?

Если бы он не был таким чертовски симпатичным…

— Все это свидание из жалости, — выдавил Эндрю, мысленно проклиная свои гормоны.

— ‘Свидание из жалости’? Что значит ‘свидание из жалости’? — Нил сдвинул темные брови еще больше, пока пар поднимался перед его лицом. — Элисон ничего не говорила про ‘жалость’, только что я должен ударить тебя, если ты станешь распускать руки, потому что на первом свидании это не разрешено, хотя Рене сказала, что она не думает, что ты бы стал это делать, — он отодвинул кружку в сторону и потянулся за чем-то, что оказалось его телефоном. — Мне нужно ее спросить…

Эндрю проигнорировал сильное желание проломить головой стол и кинул свернутую обертку от его трубочки в слепого дурака, чтобы тот прекратил печатать Рейнольдс.

— Это значит то, что я сказал — ты здесь, потому что тебе стало жаль глупого парня, который продолжал проебываться с твоими заказами, просто чтобы… чтобы получить от тебя реакцию, — чтобы попытаться и понять Нила немного, что ему нравилось и не нравилось (кроме того ужасного апельсинового щербета), чтобы взаимодействовать с ним немного больше, чем ‘следующий’.

— Но это… — Нил поднял комок бумаги и потер его между большим и указательным пальцами. — Я бы не дал кому-то свой номер просто из-за этого, — он все еще звучал смущенно и теперь немного ранено. — Это все, что в этом есть, твои издевки надо мной?

Эндрю мог сказать ‘да’ и на этом все, он бы оставил деньги на столе за их ужин и отвез бы Нила обратно в общежитие и игнорировал бы его в зале. Возможно это значило бы, что ему пришлось бы найти нового спарринг-партнера, так как Рене вроде как усыновила этого ребенка, но она в любом случае выпускалась весной, так что это был только вопрос времени, прежде чем ему пришлось бы это сделать. Он мог закончить это сейчас и его не подведут, как всегда, ему не придется выяснять, что Нил не хотел ‘следующие разы’ или когда ложь перевесит правду. Что Нил не просто так ни с кем не встречался и на самом деле не ‘интересовался’.

Или он мог принять риск того, что Би была права в этот раз (снова) и что у них могло, только могло, получиться. Что была причина, почему Нил не был ни в ком заинтересован прежде, и все же был готов мириться с Эндрю.

Ему стоило принести бутылку виски с собой, чтобы принять решение было проще.

— Эндрю? — спросил Нил, когда его рука приблизилась к телефону, лежавшему на столе.