— Я тебя пригласил.
— Это не значит, что ты должен платить за все сегодня, — проворчал Нил, когда они сели в конце длинного стола. — Это… это…
— Свидание, — проинформировал Эндрю идиота. — Посмотри в словаре.
— Ладно, я плачу в следующий раз, — огрызнулся Нил, пока теребил кисточку в пластиковом стаканчике. — Так и что мы должны делать? — спросил он, не замечая, что Эндрю сидел там, как дурак, в которого ударила молния, когда смысл этих слов дошел до него.
Нил не имел это в виду на самом деле, так ведь? Они даже не пережили один вечер, как могли быть другие?
— Эндрю? Что нам с этим делать? — снова спросил Нил, стукнув к счастью сухой кистью Эндрю по носу.
— Ты рисуешь то, что тебя учат рисовать, — сказал он с некоторым раздражением, толкая кисть в сторону. — Ты не слышал про такие места? — он подумал о том, чтобы привести сюда Нила из-за Аарона, который не затыкался о том, как он повеселился с черлидершей, и Кевина, рассказавшего о мероприятии на ‘сплочение’ с футбольной командой (больше похоже на ‘ужраться и измазаться в краске’) — это должно было помочь занять Нила и снять давление от необходимости в постоянном разговоре, при этом они сидят рядом два часа, как если бы они пошли в кино.
— О, — Нил снова закусил нижнюю губу. — Нет… такого нет в Энтерпрайзе.
Эндрю задумался, а многое ли вообще было в ‘родном городе’ Нила, но ничего не сказал, вместо этого он начал доставать покупки, которые принес.
— Ты рисуешь то, что они тебе показывают, пока ты ешь и напиваешься, — когда Нил покачал головой на последнюю часть, он передал воду и холодный чай. — Или не напиваешься, в твоем случае. — Для себя он взял пластиковую емкость и пошел к одной из раковин, скорее всего предназначенной для помывки кисточек, и, когда он вернулся, он налил немного виски, затем немного пунша. — Мы оба сможем посмотреть, как остальные упьются в говно.
Он подождал, чтобы посмотреть, пожалуется ли Нил на то, что он пьет, но все, что он сделал, это потянулся за одним из злаковых батончиков.
— Что мы рисуем? — когда Эндрю пожал плечами, он снял обертку с батончика и предложил работы Климта, Пикассо и Дали, пока Эндрю не взял кусочек печенья и не бросил в него.
Кое-кто знал об искусстве, но не знал о мороженом, насколько это ебано?
И все же, у Эндрю рядом смеялся горячий парень, сосредоточивший свое внимание на нем, пока место постепенно заполнялось остальными людьми, собирающимися там рисовать; было несколько других пар, несколько маленьких групп друзей и люди, выглядящие как собрание коллег, все еще одетых в офисную одежду. Нил напрягся, когда подошел взрослый мужчина, чтобы поставить бумажные тарелочки с краской рядом с ними, реакцию Эндрю заметил, но не прокомментировал вслух, и довольно скоро гиперактивная молодая женщина примерно их возраста вышла на маленькую сцену, чтобы показать картину кота, которую они должны были воспроизвести.
Нил медленно расслабился и потягивал свой холодный чай, сосредотачивая внимание на инструкциях, которые оглашались на всю комнату, пока Эндрю оглянулся в поисках и затем встал, чтобы взять желтую краску. Старший мужчина пытался остановить его от выдавливания ее на свою тарелку, пока Эндрю не посмотрел на него многозначительно, и вроде как только Нил заметил, что он покинул стол (все полупустые бутылки вина возможно сыграли роль).
— Хмм? Но мы не используем этот цвет, — сказал Нил, когда посмотрел на тарелку Эндрю.
— Я использую, — пока Нил начал рисовать контур тела кота, он работал над собственным проектом и отказывался дернуться, когда Нил засмеялся, когда все понял.
— Ты имеешь что-то против котов или просто сильно любишь пчел?
— Это для кое-кого знакомого. — Эндрю посмотрел на инструкторку высокомерно, когда она подошла, чтобы проверить их прогресс.
— Я уверен, им понравится, — улыбка Нила угасла, когда он сосредоточился на глупой картинке кота, катающегося на спине в поле цветов. Учитывая его познания в искусстве, было неудивительно, что он проделал хорошую работу, рисуя картину, особенно потому что он был одним из трезвых людей в этом месте.
— Неплохо, — сказал ему Эндрю.
— Хмм? — Нил потер подбородок и оставил на нем полоску фиолетового, Эндрю пришлось побороть желание ее стереть. — Картина? — когда Эндрю кивнул, он нахмурился и продолжил рисовать цветок. — Я… ну, мы много путешествовали после… после того, как моя мама ушла от моего папы. Было тяжело завести друзей в новом городе, но всегда были музеи, чтобы тусоваться.
Снова, только зерно правды в этих словах, что-то, что не было настоящей ложью… но и всей историей тоже не было. В один вечер Нил рассказал ему о том, что его родители развелись, когда он был маленьким, о том, что это было тяжелое расставание, и его мать не хотела иметь никаких дел с мужчиной настолько, что Нилу тоже пришлось вырезать его из своей жизни. Что он не пошел к нему за помощью после того, как его мать внезапно умерла от неизвестной болезни.
Черт, что за грустная, грустная история. Жаль только, что она заставляла Эндрю скорее хотеть кричать ‘лжец, лжец’, чем проливать слезы сочувствия, так же как когда Рене говорила о трагичном несчастном случае, который унес жизни обоих ее родителей, и о том, как ей повезло найти ее дорогую и любимую приемную мать.
Эндрю не нравились лжецы… но было очевидно, что Нил и Рене лгали, чтобы защитить себя, пытались оставить что-то ужасное в прошлом, что оставило на них глубокие и уродливые шрамы, поэтому он в некоторой степени закрывал на это глаза.
Они почти закончили со своими рисунками, когда Нил наклонился к нему, чтобы украсть немного его черного для полосок на коте. Эндрю прищурился в ответ на кражу, особенно когда Нил наклонился, чтобы взять еще немного.
— Нет.
— Оу, да ладно, — возмутительный вор прохныкал, подняв кисточку. — Мне нужно еще немного.
— Тогда попроси ее, — тот один мужчина ходил с двумя баночками краски в руке.
Нил посмотрел на мужчину, потом в сторону, беспокойство явно проступило на его лице.
— Всего лишь немного, — повторил он. — Ну же.
Эндрю мазнул желтой краской кончик носа Нила в качестве молчаливого ответа.
— Ты… ты не! — карие (ненастоящие) глаза Нила широко распахнулись, что позволило Эндрю мельком разглядеть какой-то бледный цвет — голубой, может быть, или серый. — Это…
— Еще пять минут! — прокричала слишком бодрая инструкторка. — Вы сейчас должны заканчивать.
Нил прищурился, макая кисточку в сероватую каплю краски, что заставило Эндрю тоже сощуриться.
— Хочешь пешком возвращаться в кампус?
— Ты бы не стал.
— Спроси меня, стал бы я, — бросил Эндрю.
Нил смотрел на него несколько секунд, прежде чем он вздохнул и мазнул краской кота, прежде чем убрать кисточку в сторону.
— Ты засранец, — заявил он, стирая подсыхающую краску с носа. — Сначала фигня с мороженым, и потом ты даже не позволишь мне взять немного краски? Что, никто никогда не учил тебя манерам?
— Тяжеловато, когда я рос в приемных семьях большую часть своей жизни, — ответил Эндрю, ‘подписывая’ картину, уверенный, что Нил собирался закончить свидание после этого комментария про ‘засранца’, поэтому он подумал, к чему теперь хранить информацию, которая действительно нанесла бы ущерб.
В воздухе повисла тишина, когда Нил посмотрел на свою картину, затем взял ее к фену, чтобы высушить ее. Эндрю остался у стола и допил свой напиток, затем съел последний батончик, смотря на глупого шмеля, которого нарисовал для Би по наитию.
Готовый возвращаться обратно в кампус, он начал собирать вещи, когда вернулся Нил.
— Э, она достаточно сухая? — спросил Нил, положив свою картину на стол.
— Нормально, — твердо сказал Эндрю и мысленно нахмурился, когда Нил стал собирать все пустые обертки, которые он оставил на столе.
— Окей, это твоя машина. Не жалуйся мне, если в ней повсюду будет краска, когда мы… э, куда мы едем теперь? — Нил послал ему полный любопытства взгляд, пока Эндрю переваривал факт того, что они вроде как не собирались обратно в кампус.
