Бабков был первым, кого увидел Андрюха наутро, открыв глаза в своей комнате в общаге. Саныч смотрел, ухмыляясь, и, убедившись, что Андрюха возвращается в реальность, сказал ему чесать в канцелярию на разговор, как только он будет в состоянии. О чём шёл разговор в канцелярии, Андрюха не помнил. Действительность была тяжела. Помнил только, что после продолжения отсыпания до вечера он обнаружил перед носом отпускные документы.
Пятая шпала на шевроне укрепила статус до пятикурсника. Почти офицеры. Непонятная пустота в душе после резкого завершения эпопеи с проверкой по физо и вообще нелёгкого учебного года, и когда вдруг все разбежались, вносила некоторую тревогу и обеспокоенность тем, что стал не у дел. Но адаптация в отпуске – дело пары дней. Не сравнить с возвращением. Именно этот период будет сниться Андрюхе ещё не один десяток лет в тревожных снах. Когда казалось, что моральные силы иссякли, а впереди остаётся ещё целый год. И непонятно вообще, что потом, дальше. Даже в 55 будет сниться, что по каким-то неведомым причинам он, как второгодник, попал на курс к тому же Бабкову и настал День сурка.
Последний летний курсантский отпуск не предвещал грандиозных событий. Встреча с одноклассниками, разгулы по различным поводам. Куролесили обычно втроём. Доходило до смутных воспоминаний о нахождении в гостях у цыган на Полпинке, к которым почему-то ездили на такси. Но всё очень туманно. Времена были не очень богатые, в том числе и для любителей расслабиться алкоголем и пивом. Пробиться в ресторан можно было, отстояв очередь, но к тому времени пиво в нём могло и закончиться. В один день так и получилось. В «Центральный» ресторан прорвались, но смогли застать только по паре бутылок пива. Явно было мало. Одноклассник Серёга стал докапываться до официантки, будучи уверенным, что всегда где-то есть заначка. Та отпиралась. Андрюха не любил пустословить и предпочитал дело. И больше – оригинальные пути решения проблем.
В мозгу довольно быстро сработало, что пытать официантку не имеет смысла, а просто нужно выявить возможные места заначки и просканировать их. В углу сектора ответственности официантки, где они сидели, стояли штабеля с пустыми ящиками из-под пива. Вероятно, с подсобками была проблема, а может, для сокращения беготни всё выделенное на сектор пиво складировалось в ящики в углу поодаль от столиков. В ресторане было темновато, Андрюха зажёг зажигалку и стал обследовать штабеля пустых ящиков. И вот оно – кто ищет, тот всегда найдёт! Самый нижний ящик в одном из штабелей оказался полным. Подозвали официантку и нешумно поставили на вид. Та, искренне удивляясь, продала пол этого ящика Андрюхе с Серёгой. Естественно, те были уверены, что нашли именно заначку. Но Светка так и будет всю жизнь отпираться, став через год Андрюхиной женой.
В тот же вечер всё не закончилось мирно. С пивом и прочим был перебор, переросший в драку на площади у ресторана. Отведя немного душу кулаками и получив также незначительно в ответ, Серёга с Андрюхой попёрлись провожать Светку, у которой всё это происходило на глазах, и которая ещё пыталась разнимать. Уставший Серёга потом уехал домой на такси, а Андрюха, проболтав с будущей женой до двух ночи у её подъезда, попёрся 10 км домой по ночному городу. Отпуск опять подходил к концу. Удалось ещё пару раз прогуляться после Светкиной работы. Потом Андрюха ещё и в форме припёрся по дороге из комендатуры, где снимался с учёта. Дальше намечался год переписки.
С необычным настроением и ощущениями вступили в пятый курс. С одной стороны, так много всего было пройдено и пережито. Впереди полгода учёбы, потом войсковая стажировка и подготовка к диплому и госам. От грядущего года ожидалось относительное спокойствие и необычные интересные мероприятия практически всю вторую его половину. Подготовка к диплому после стажировки сама по себе звучала как полу офицерство и полу свобода в плане пребывания в части. Но, с другой стороны, это был ещё целый год. Никто не отменял статус курсанта, наряды, казарменный порядок в общаге и всё, что связано с нахождением внутри училища. А если начинать задумываться, что потом, то тревоги на душе резко прибавлялось, и через привычность неспокойного бытия пробивалась состарившаяся, но не потерявшая напористость мысль: неужели это всё на всю жизнь? Но альтернатива подобным настроениям уже была огромная.
Занимались уже в основном всем, что касалось специальности и перспективного «Тополя». В рамках заключённого РСМД стоящий на вооружении комплекс «Пионер» подлежал снятию с БД. Часть учебной программы ещё основывалась на данном мобильном комплексе, но к 89-му новая учебная программа уже была частично переориентирована на МКР «Тополь», и учебные комплексы начали поступать в училища. Тем не менее на полный переход и оснащение требовалось время. Практические занятия проходили частично на новой современной базе, которая непрерывно наращивалась. За 4 года училище прошло огромный путь развития учебной базы, которая была самой современной. Достраивались учебные корпуса «пентагона», в центре которого, как пятое здание, и планировалось разместить учебные пусковые. Суперсовременные аудитории первых зданий учебного корпуса уже не были в диковинку, а вот техника учебной базы и придавала масштаб и солидность всего проекта под названием КВВКИУРВСН.
Интересные занятия перетекали для Андрюхи в фанатичное следование идее астрокоррекции и уже часы за дисплеем ЕС-1036 в вечернее время. Всё было очень интересно и увлекательно. По крайней мере для него, Витьки Макагонова и множества других курсантов, способных оценить возможные перспективы и не обращать внимания на вероятность их – этих перспектив – реализации. Да и какая разница, куда придётся или удастся распределиться, всё и так жутко интересно. Хотя не совсем всё. Это всё ещё был СССР. Существовала КПСС. А значит, и такие дисциплины, как «История КПСС», «Политэкономия капитализма», «Политэкономия социализма» и «Научный коммунизм». Для Андрюхи эти дисциплины были непостижимы. Только с политэкономией капитализма нашёл общий язык, так как там была какая-то логика. Остальные из этих дисциплин фактически представляли собой огромные горы информации для тупого запоминания. Ассоциативная память Андрюхи даже не пыталась запоминать информацию без логики и всяческих привязок к другим важным данным, которая не может быть востребована ни в ближайшем, ни в далёком будущем. И как ни внушай этой памяти, что все эти тонны пустых данных понадобятся для сдачи экзамена, принимать их она напрочь отказывалась.
Развлекух в виде тактической подготовки уже не было. А приятно вспоминались выезды на стрельбище в Горячем Ключе в прошлые годы. Да и просто «игра в войнуху» в полях за Кубанью. Современный пейнтбол, может быть, и круче, но не столь громко. На Калашниковы прикручивали компенсаторы для стрельбы очередями холостыми, забивали рожки холостыми и выдвигались в поле. Делились на две группы, докладывалась боевая обстановка, ставились задачи – и понеслась пальба. Хорошо, населённых пунктов рядом не было, хотя в самом Краснодаре должно было быть слышно. Было очень весело. Впечатление не мог испортить даже месяц чистки оружия после этого да потеря слуха на несколько часов после того, как после поджидания врага в одной из воронок вместе с Кешей тот в азарте разрядил очередь вплотную к уху Андрюхи.
Время фактически последнего учебного полугодия и последней сессии, хоть и не спешило лететь, но всё-таки прошло. Последний курсантский отпуск. Брянск, зима, поездки в троллейбусе со Светкой по каким-то гулянкам, прочие обрывки воспоминаний об уходящем трудном и ярком этапе жизни. Вот и всё. В курсантской форме домой бабковцы уже не заявятся.
После возвращения из отпуска занятия фактически уже не намечались. Пара недель подготовки к войсковой стажировке – и опять в поезд. В этот раз уже не в южные регионы. И не осенью. Стоял февраль, и наполовину кубанский курс направлялся на север Урала – под Нижний Тагил. Дивизия в числе первых получила и поставила на боевое дежурство «Тополя». Пара дней пути традиционно прошла в расслаблении. Кофе в те времена в СССР был в дефиците, и за два дня Андрюха с остальными ценителями выпил подаренную Светкой жестяную банку советского кофе. Сон совсем не пропадал, но валяться на полке не получалось. За окнами поползли пейзажи уже не предгорий Кавказа, а зимнего Урала. Небольшая прогулка в радиусе пары километров от Свердловского вокзала – и опять в поезд на север.
