«Я понял, вот что привлекло меня в этом вагоне и оторвало от чернухи, куда я там еду, потом вспомню. Идеальная пара. Наверно, из разряда того идеального, что может создать только природа или Бог. Вот теперь я реально озадачен этим вопросом – они вместе или врознь? Да неужели мир настолько может быть несправедлив, что вот эти двое, уткнувшись в свои смартфоны, так и не увидят друг друга? Просто на следующей станции он или она встанет и пойдёт на выход? Не почувствовав ничего? Так и продолжая относиться друг к другу как к “добру, лежащему на каждом шагу”? Да быть такого не может! Мне бы их 18 или 20, или сколько там лет! Я бы сидел, уткнувшись в грёбаный смартфон, пропуская, может, свою судьбу? Того единственного человека, которого к тебе, дебилу, подвели и посадили рядом рука об руку? Того, с кем ты должен был прожить самую счастливую в мире жизнь и дать миру пример торжества красоты и её последствий? Ну, тогда в мире точно нет справедливости! Он устроен неправильно! И нет смысла переживать за этот мир? И какой смысл ехать, вообще, куда я там еду? А, митинг будет на проспекте Сахарова, на который мне нельзя и на который я не могу не поехать. Да подними ты башку из своего смартфона и погляди на Москву-реку, над которой проезжаем! Может, и увидишь сокровище рядом заодно! Неужели только я вижу эту красоту реки и первого снега, и этой девчонки? Что за идиотизм вокруг!»
На тяжёлый Лёхин вздох обернулись проснувшийся трудяга и оторвавшаяся от изучения квитанции бабулька. Пара напротив продолжала пребывать в себе, улыбаясь смартфонам. На Парке Культуры парень встал и, не отрываясь от смартфона, подошёл к двери на выход. Девчонка вышла на Кропоткинской. Расплывшийся в тупом морально-психологическом бессилии по сиденью вагона метро Лёха чуть не проехал Сретенский Бульвар. Спасибо бабульке, которая спросила: «Мужчина, вам плохо?» Кивнув в ответ, Лёха принял вертикальное положение и побрёл на выход с усилившимся ощущением ведомого на убой старого коня.
На Сретенском было уже многолюдно. Народ сплывался из разных источников в направлении Сахарова, и уже было видно, что мероприятие может побить рекорд численности. Стараясь не вникать в речи попутчиков, дабы не пасть в депрессию от их высокой интеллектуальности, Лёха решил созвониться с обормотами, которые его втянули в эту историю и уже должны ожидать у рамок на входе в зону для митинга. «Вот те на!» Если раньше качество связи и уровень сигнала просто плавали, то сейчас наблюдалось этой связи полное отсутствие уже недалеко от метро. «Красухи они, что ли, подогнали? Ё-о-о-о… А ментов-то сколько! Такое ощущение, что настала полная потеря всяких ощущений рамок приличия в вопросе затягивания гаек. М-да-а-а! Последствия вируса-кризиса налицо. И явный посыл – “Ша! Только дёрнись!”»
«Блин!» – то, что начало просыпаться в душе, очень не нравилось Лёхе. Если с ним по-хорошему, то Лёха обезоруживался вмиг. А вот только предчувствие, только запах грядущей несправедливости и намёка на беспредел со стороны системы – и мигом зашевелились где-то в потрохах бесы, готовящиеся отключить мозг и залить разум Гомеровскими теориями о праведном гневе и сладкими воспоминаниями о доведённых до бешенства генералах.
Уже по отработанной схеме Лёха начал вспоминать и перебирать в памяти то, что может изменить картинку в мозгу, и то, что ему есть что терять. Нужно как-то вызвать прагматичный страх, чтоб изгнал этот хренов зарождающийся праведный гнев. «Ну что тут можно придумать и вспомнить? Ну что менты – тоже люди? Ну что и сам был когда-то инструментом выполнения приказов с промытыми мозгами? Только вот с гражданскими мы не воевали. Что народ достоин происходящего в стране? Ну, это я уже перебирал. Да и здесь я вижу тех, кто в другой обстановке меня бесит немерено. Иль маргиналы, или неудачники, ну, типа кто не умеет выгодно душу продать в современном капиталистическом обществе, да или просто дураки типа меня. Вот только сходящиеся сюда отличаются от оставшихся дома по нескольким признакам, это точно. Они не рабы ни по сути, ни по проявлениям. Им не всё равно, и башка не в телике и не в рюмке, и не в религии. Ну, может, не полностью – уже хорошо. Наверно, призыв Борьки Немцова “делай хоть что-то” относился к определённому слою граждан, которые, с одной стороны, способны оторваться от скотского уровня существования, а с другой – недалёкость и недоразвитость не позволяли понять, что это не путь, а просто борьба со следствиями. Надеюсь только, что не полностью бесполезная».
Власти показывают некоторую способность делать и прогрессивные выводы из предыдущих мероприятий. Рамок металлоискателей, а равно и «белых счётчиков», сегодня гораздо больше. Их уже не обойти по бульвару. Может и затор образоваться. Да уже реально и состоялся. Найти в такой толпе своих будет очень непросто. Да и сама толпа! «Как я смог в ней оказаться? Всё моё нутро всегда протестовало против нахождения в толпе по любому случаю. Блин, приходится ждать и мириться». При воспоминании о том, как приходилось часами стоять в строю коробки перед какими-то праздничными мероприятиями, в памяти всплыла старая военная методика загрузки мозга на период длительного пребывания в строю: «Всем думать о том, как занимаются любовью ёжики».
По привычке Лёха поднял голову в небо в надежде отыскать там что-то красивое и привлекательное и попытался заглушить восприятие боковым зрением строений проспекта. Но это был не Краснодар, не май месяц, и Лёхе уже не 20, а значит, что восприятию красоты придётся пробиваться через накопленный десятилетиями негатив в мозгу и раздражающую усталость немолодого тела. Небо прояснилось немного, но солнце ещё не пробралось в промежутки облаков. И никого в небе. Да, это не Лондон. Минимум тройку самолётов в небе столицы Британии можно увидеть в любой момент. Над Москвой летать запрещено. Даже дронам.
Сегодняшние облака не были шедеврами в эстетическом плане, хотя синева между ними предвещала в скорости более красивую картинку. Маловато солнца у нас в России. Наверное, потому и светлого в наших душах маловато. А вот сами облака у нас бывают истинными произведениями искусства. Сказочные горы в ярко-белом свечении прямо по курсу над убегающей к горизонту дорогой в хороший день в средней полосе, дорогой на юг, дорогой, которая ассоциировалась с недосягаемой свободой из кузова грузовика, везущего на стрельбище в Горячем Ключе. Хотя на Кубани Лёха не припоминает таких облаков, какие он видел в Брянской или Орловской области. Припоминается только мечта курсанта-второкурсника о том, что когда-нибудь он проедет по этой дороге мимо Горячего Ключа не в обнимку с автоматом в кузове грузовика, а на своей машине «по гражданке», и назавтра не нужно будет вскакивать по «подъёму». Если спросить у Лёхи, какие у вас самые яркие ассоциации со словом «Свобода», он, не задумываясь, поведает эту историю. Но смысл её в том, что, будучи зелёными курсантами, мы не понимали хрупкость этой нашей мечты, которая улетучилась на гражданке, потому как с годами пришло понимание, что реальная клетка – это не казарма. Клетка – она в голове. «Иначе не привела бы меня моя мечта о Свободе обратно в толпу холодным декабрьским днём в центре Москвы».
Подплывая к рамке металлоискателя, Лёха поднимался на цыпочки и крутил головой по сторонам в поисках притащивших его сюда друзей. «Ну вот где эти придурки? Попробуй найди в этой толпе». Вдруг перед ним промелькнула знакомая личность. Бортовому компьютеру понадобилось несколько секунд на идентификацию. Найденное совпадение, мягко говоря, озадачило.
– Стоять! – Обернулись все, кроме той, кому это было адресовано. Лёха уловил, что на самом деле хитрюга поняла, что команда относилась к ней. Но, наверно, давно его срисовала и пытается прошмыгнуть. – Юлька! Стоять, блин!
– Ах! Дядь Лёш, как вы тут? Откуда? Давно в Москве? К нам приедете? Папка знает, что вы здесь?
– Я вот тебе устрою «ах»! Давно меня срисовала? После рамок притормози!
Рамка, как обычно, проигнорировала Лёху. Почему-то редко какие рамки на него реагировали. Ну, может, где и находились среди рамок противники активных борцов за трезвость, ну или просто людей, не принимавших алкоголь и табак более 20 лет. Но последняя была не такой.
