Никакого пафоса типа «Бойцы!» Все попадали под определение «Евреи». «Ну что, евреи, ползаете ещё после нашей утренней встречи? Всем присесть – и по кругу марш на карачках!» В первые дни после упражнений из рациона ЗК все ходили как на протезах, а о строевой подготовке думать было бесполезно. Последствия сотен метров на корточках главный Еврей устранял десятком подъёмов бегом с ускорением с утра на новый мост через Кубань, до которого ещё нужно было добежать перед этим. Занимались 2–3 раза в день до потери пульса. Реально перед всеми встал выбор: сдохнуть или бросить курить. И многим, в том числе и Андрюхе, пришлось бросить курить на несколько месяцев.
Никогда не унывающий, с неизменным чувством юмора Колесников всеми силами старался воодушевить всех и передать каждому хоть часть скопившегося в сильных теле и душе заряда, в том числе и от воодушевления грандиозностью поставленной цели. Все подколки он воспринимал на ура без малейшего негатива, но не оставлял никому и намёка на надежду схалтурить или получить снисхождение. Особо ушлые просто находили возможность задвинуть тренировку. Но если попал в поле гравитации Колесникова, вариантов не оставалось.
На него злились. Кто-то срывался. Непробиваемому «главному Еврею» было по барабану. А уж такие мелочи, что при вызове из строя курсанты докладывали ему «Еврей такой-то по вашему приказанию прибыл!», воспринимались как абсолютная норма. Опыт у Колесникова был огромный. И именно этот опыт, возможно, позволил спасти здоровье, а может, и жизни. Особенно в дни непосредственно министерской проверки.
Итак, веселье начиналось с утра, и эти утра чередовали десяток ускорений на подъём на мост через Кубань и «трёшку», которая на предыдущих курсах приводила в ужас пробеганием раз в месяц. Вечером пробежать трёшку было обязаловом. Быстрее всех мчался Виталик Комов. Невероятно выносливый Ком так рационально рассчитывал силы, что держался всю дистанцию чуть позади фаворитов и выстреливал метров за четыреста. Андрюхе так ни разу и не удалось с ним посоперничать, хотя на разряд эту трёшку он уже бегал стабильно. Автоматизм был доведён до совершенства, и казалось, что сами сапоги, в которых бы гражданский спортсмен умер через несколько сотен метров, несли теперь к финишу.
Вторым полем боя была качалка и снаряды на спортгородке. Обязательными для сдачи были: упражнение на брусьях, десять подтягиваний и упражнение № 9 на перекладине, а именно: подход, заскок, подъём переворотом, мах дугой, подъём разгибом (склёпка), оборот назад, мах дугой, соскок. Всё в сапогах, и ноги кривоногих временно должны были стать прямыми. Так что заняться курсу в лишнее время определённо было чем. Более того, сержанты, как всегда, головой отвечали за успеваемость по физподготовке вверенного подразделения. Сотня часов, проведённых Андрюхой со своими орлами на перекладине, как показывал предыдущий опыт, не могла не дать результатов. И в конце концов чудо происходило. Крутить упражнение № 9 могли все, даже насчёт кого за год до этого и представить было невозможно. Молодость!
Следующей развлекухой был марш-бросок 10 км с полной выкладкой. Ходили слухи, что данные мероприятия в войсках запрещено было проводить при температуре выше 25 градусов. Но где было взять температуру ниже 25-и на Кубани? Разве что по утрам. Брали вещмешки, шинели, автоматы и каски. Всё, чем должен быть укомплектован боец при смене места дислокации. И со всем этим бежали 10 км. Андрюха как-то никогда не переживал по поводу данного мероприятия. Ну, беги себе и беги. Не нужно выкладываться и сдыхать как на трёшке, а только уложиться в отличный норматив. Но для многих это было очередным умиранием.
И последним в меню был «обезьяний спорт». А именно, полоса препятствий. 108 секунд умирания. Если умирать будешь дольше, то незачёт. Полоса препятствий очень изматывала. После неё приходилось «отходить» и ждать, когда остановится пульс и станут работать ватные руки и ноги.
Поднятием морального духа успешно занимался и Бабков, проводя ежедневные внушения всему курсу, отдельно сержантам и залётным. Месяцы столь интенсивных тренировок не могли не дать отдачи.
Проверка проходила весной, когда уже стояла жара в 35. По всем дисциплинам отстрелялись очень удачно. Много разрядников, и даже КМС-ы получились. Начали с гимнастики. За брусья особо никто не переживал, да и сами упражнения, казалось, были для рахитов. Силовую часть также сдали без эксцессов. Нервозно всем было перед сдачей девятого упражнения на перекладине. Никто не знал, насколько придирчиво проверяющие будут относиться к оттянутым носкам и чистоте выхода на подъёме разгибом. Нервы давали себя знать, и не всем удалось сделать этот элемент без применения силы. Но всё обошлось, и незачётов не было.
Трёшку также пробежали пятьдесят процентов на разряд.
Много волнения принесла и полоса препятствий. Завал или нечёткость на любом из элементов приносили губительные секунды, и даже доли их имели значение. А бежать полосу повторно в тот же день и дать ожидаемый результат было очень рискованно. Но месяцы тренировок прошли не зря, и всё прошло без облажаний.
Конечно, было заметно, что требования Колесникова были умышленно подзавышены, и проверяющие понимали, что перед ними не сборная страны по спортивной гимнастике, а обыкновенный, даже не ВДВшный, а ракетный курс. И оценили они результаты трудов этого курса по достоинству.
Наступал последний этап – марш-бросок 10 километров в полном снаряжении. День выдался небывало жарким. В тени вместо лимита в 25 градусов было 35 и выше. Те, у кого были проблемы с этой дисциплиной, приготовились умирать.
Забег проводили за затоном. Старт и финиш начинались в парке, а трасса проходила в направлении выезда в сторону Афипского. Курс получил экипировку, автоматы, прибыл на место забега и ожидал своей очереди. Бежали по группам. В парке дежурили скорые, и одна каталась по маршруту забега. Несколько человек в результате забегов предыдущих курсов увезли поочерёдно, но всех откачали. Предстартовый мандраж действовал на всех по-разному. У Андрюхи он не был таким, как перед трёшкой и как на первых курсах, но всеобщее волнение не могло не захлестнуть. Кто-то тупо и истерично шутил. Но основная масса молчала.
И вот он – старт. Команда «бегом марш» прозвучала для третьей группы, и веселье началось. Мокрыми уже не становились так быстро, как в начале тренировок. По настоятельной рекомендации почти никто не завтракал. Но это уже было заведено перед забегами, и особо напоминать не приходилось. Хотя были и нарушившие. Солнце палило явно с намерением выпарить из мозга все остатки силы воли. И кто знает, может, ему бы это и удалось, если бы не главный Еврей.
Заранее всё просчитав и спланировав, подполковник Колесников загрузил в свой старенький москвич канистры и курсировал, выжимая из машины все силы, от колонки с водой до просчитанных точек на маршруте, где его не могли увидеть проверяющие. Вылезая из кустов с громкими ободрениями вперемешку с матюками, главный Еврей поливал всех из канистр водой, стараясь не оставить никого пропущенным. И это воскрешало уже готовых умереть. В этот момент главному Еврею неподдельно радовались даже те, кто был на грани того, чтобы вцепиться ему в глотку на тренировках. Казалось, вода кипела на касках и автоматах.
Вторая часть дистанции была пройдена в полузабытьи. Бежавшие впереди сержанты всё больше беспокоились о слабых звеньях. То и дело оглядываясь ближе к финишу на своих, Андрюха обнаруживал своё отделение изнеможённым, но без намёка на сдачу, и с волнением наблюдал, как наиболее выносливые взяли двумя ремнями и тащили почти бесчувственного Юрку Ящинского, который к тому же нарушил запрет и позавтракал, выдав этот факт тем, что его вырвало на середине дистанции. Но Юрка смог продержаться, и третья группа, как и весь курс, дошла до финиша без потерь.
Победа была одержана. И даже без скорой помощи. Больше всех был в восторге подполковник Колесников. Казалось, ещё немного – и старый еврей кинется в индейский пляс вокруг своего выжившего курса, воспевая хвалебные еврейские песни индейским богам. И его счастье было неподдельным. А может, у других просто не было ни малейших сил выражать своё счастье, хотя те, кого эта дисциплина особо никогда не напрягала, так и остались невозмутимыми.
