Ревность на вкус была омерзительной, а уж как она путала мысли...

— Спасибо, но лучше я на диване посижу, — обиженно выплюнула и демонстративно уставилась на экран. — Досматриваем фильм, желательно молча, и едем домой. Маруся меня ждет.

Справа от меня раздалось глухое рычание, приправленное отборным матом, от которого уши свернулись в трубочку.

Ох, и разозлила же я его...

Мое тельце на короткий миг взмыло в воздух. Не успела даже пискнуть, а я уже сидела у него на коленях. Находилась в ловушке его рук, в плену тепла тела и в рабстве аромата, исходящего от него. И уже никакие сквозняки меня не пугали. Сквозняк если и был, то только у меня в башке.

Попыталась встать, но на любое мое сопротивление Ярослав отвечал тем, что пережимал мне талию. Сомкнул на мне свои руки настолько туго, что я вздохнуть не могла спокойно.

Да ни о каком спокойствии уже и речи не шло. Внутри произошел полномасштабный переворот.

— Ярослав, отпусти меня. Мне не нравится, неудобно, — противилась я, но малоубедительно, тело и потаенные желания шли вразрез моему здравому смыслу.

Меня электризовало. Что я только ни делала, чтобы не ощущать его "эбонитовую палочку" под собой: и щипала его и брыкалась, разве только глотку не надрывала.

Боялась, что на мои крики сбегутся все работники кинотеатра, а я совсем не этого хотела. Мне нравилась наша одичавшая уединенность, нравилась эта игра.

— Говоришь, не нравится? Неудобно тебе, да? — фыркнул, устроив свой подбородок на моем оголенном плече. Он заправил пряди волос за ухо и прикоснулся щекой к щеке. — Не верю! Нет ничего удобней объятий!

Он обдал жарким дыханием мои скулы, шею. Скользнул ладонью вверх по бедру.

— Расслабься, Адова. Не укушу я тебя, — сказал он с обольстительной улыбкой и откинулся спиной на боковину дивана, увлекая меня за собой.

Я уже сидела у него между ног. Его руки были сомкнуты под моей грудью.

Я не понимала, что вообще происходит. Больше не видела его лица, не осмеливалась посмотреть на него.

Следующие пару минут казались вечностью, где мы оба сидели без движений. В ожидании чего-то...

Звуки, доносящиеся из стерео, постепенно заглушались, а потом и вовсе стали напоминать белый шум. Я могла слышать только свое сердце. Оно разрывалось, словно хотело мне сказать что-то важное, а я все никак не могла собраться с мыслями и расшифровать его послание. Зато я могла чувствовать. Мои чувства настолько обострились, что мне удавалось уловить ритм его сердца. Биение, отдающееся мне в спину, нисколько не уступало моему по частоте. Наши сердца словно играли друг с другом наперегонки.

— Что мы делаем? — осмелилась спросить после затянувшейся паузы.

— А на что, по-твоему, это похоже?

— М-м-м-м..., — судорожно искала подвох.

Случайно я накрыла своей ладонью его руку. Воспользовавшись случаем, Ярослав переплел наши пальцы. Где-то в груди екнуло.

Щеки уже горели синим пламенем, кожа пылала изнутри и дрожала каждая клеточка тела. Дребезжала от предвкушения, от воспоминаний. Я чувствовала себя влюбленной школьницей, которая за гаражами позволяла себе тискаться с самым популярным парнем. Такое сравнение на миг перебросило меня в далекое прошлое. Я забылась, откинула голову ему на грудь, а дальше...

А дальше ни-че-го...

— Я думала, ты хочешь... — в попытке произнести свои домыслы вслух, я прикусила язык до крови. Духу не хватило.

Грудь Ярослава подпрыгнула, он подался вперед, чтобы увидеть мои глаза, которые, уверена, были размером с блюдце.

— АДОВА!!! — с притворным укором он протянул мою фамилию, еще при этом смотрел на меня как на дуру последнюю. Я сглотнула, смочив пересохшее горло, и поджала свои дымящиеся булочки. — Ты думала, что я... хочу заняться... с тобой сексом? Прям здесь? Ну ты и извращенка!

Приплыли!

Отъявленный извращенец посмел назвать меня извращенкой.

Зажмурилась со всей силы и шлепнула себя ладошкой по лбу, желая телепортироваться на другой конец света.

Я не как дура... Я и есть дура, раз разглядела в его словах сексуальный подтекст.

Утробный смех Ярослава вонзился пулеметной очередью прямиком в мою голову, звонким эхом отдавался в самых отдаленных участках сознания.

— Нет! Нет! — брыкнула ногой, замотала головешкой, словно в припадке. — Как ты мог подумать об этом? Ты не так все понял, — суматошно оправдывалась, пылая со стыда.

Оправдание было так себе.

Естественно Ярослав не купился, но он не стал закапывать меня еще глубже. И на том спасибо.

— Тогда, в чем дело, м? — урчал мне в ухо сытый котяра. — Мы удобно устроились, практически как дома. Пиццы только не хватает и подушки.

Кое-как отделавшись от чувства стыда, я снова обратила внимание на потолок.

— Зачем тогда ты упомянул о камерах?

— За тем, чтобы ты на время забыла об их существовании. Ты же всю дорогу пялилась на них, я просто хотел, чтобы ты перестала загоняться. Без какого-либо умысла. К слову, камеры рабочие, — огорошил он меня.

Секунда — и я воспылала гневом.

До меня дошло, что это была никакая не игра, не забота. С его стороны это был откровенный стеб.

Еще никогда позорное чувство не перерастало так быстро в лютую ненависть.

— Рабочие? Так ты соврал?

Поскольку наши руки до сих пор были соединены, я сдуру схватила его средний палец и, не думая ни о чем, выгнула его в другую сторону. Только расслышав подозрительный хруст и рев Ярослава в самое ухо, я поняла, что ненароком воплотила в реальность свою угрозу.

— Ведьма, ты че делаешь?! Больно же! — жалостливо запричитал.

Он расслабил свои руки, а я скатилась с него на диван и приуныла.

Все последующее время мы просидели по разные стороны дивана, держали друг друга на безопасной дистанции.

Ярослав временами корчился от боли, а я пыжилась, теряясь в своих смешанных чувствах.

Вскоре пошли титры, Ярослав с трудом достал свой телефон из кармана, посмотрел на экран. Затем включился свет, и первое что бросилось в мои глаза — это синюшный средний палец! Распухший до размера сардельки!

— Твою-то ма-а-ать! — в ужасе округлила глаза, приложила ладонь к своему рту. — Твой палец... Кажется, он сломан.

Ярослав вытянул руку перед собой, загнул все здоровые пальцы, продемонстрировав мне кривенький "фак", потому что средний не сгибался ни в какую.

Скривившись, он задрал голову кверху, будто обращался к Всевышнему:

— За что мне это? Ну почему от нее столько проблем, а?

Ярослав

Я еще не говорил, что всегда мечтал побывать в шкуре терпилы?

Ни о чем-либо другом я так не мечтал, как о том, чтобы какая-нибудь двинутая на всю голову измывалась надо мной, как ей вздумается.

И вот! Мечта идиота сбылась!

Как же все-таки здорово, что в канун Нового года я оказался в том же торговом центре, где ошивалась Настасья Дмитриевна. Как же я не прогадал, предложив ей стать моей фальшивой девушкой.

Это была гениальная идея!

За каких-то пару дней моя жизнь круто изменилась. Она значительно преобразилась.

А стоит ли говорить, что она заиграли новыми красками?

И это далеко не предел. Благо, на свете есть еще другие цвета, помимо зеленого.

Мне несказанно повезло с Настей. По праву могу назвать себя счастливчиком. Благодаря ей я смог на себе испытать все прелести издевательств. Благодаря ей я понял, что я живой человек, который может чувствовать многое, испытывать различные эмоции, включая боль, вызванной сломанной костяшкой.

Не перестаю радоваться тому, что в моем теле есть еще множество костей, которые можно будет сломать, если я вдруг вновь почувствую себя роботом, лишенным чувств.

Обожаю эту истеричку.

И что бы я без нее делал?

Что-что... Жил бы спокойней, как минимум. Моя жизнь не была бы похожа на какой-то идиотский анекдот.

Так, хорош уже иронизировать.