— Сэр Асгейр, — раздался голос графа. Я, пользуясь тем, что как стрелок располагался позади строя подошел поближе. — Передайте своим, что Ланц будет атаковать как принято в Имперской гвардии. Они таранят пехотные порядки выставив копья, пользуясь крепостью своих доспехов. Это очень опасная тактика. Нам могут проломить строй, и тогда их пехота ворвется внутрь наших порядков.

Пока я обрисовывал ситуацию нашим, Ланц, и прежняя троица опять выехали вперед. На этот раз они остановились от нашего строя метрах в пятидесяти.

— Граф Холид, последнее предложение! — на этот раз Ланц не снимал шлем, и голос звучал, словно из ведра. — Переходите на нашу сторону, и я обещаю, что не трону ни вас, ни вашу дочь. Вы просто уступите мне свой титул и будете спокойно жить на достойную вас ренту, что я обеспечу.

— А мои люди?

— Они могут перейти на службу ко мне. Слышите? — крикнул Ланц дружинникам. — Обещаю каждому двойной оклад! Вы же не хотите погубить свои души, сражаясь под дьявольскими знамёнами?

Вообще-то, вместе с графскими дружинниками шансы у нас были. И неплохие. Семнадцать бойцов в строю, считая Фритьефа и самого форинга. Кнуда оставили позади, поручив ему Летисию, старик при этом даже пытался что-то сказать девушке, типа: «Ты я не бояться. Я ты охранять и спасать». Когда-то я говорил даже хуже.

Плюс десяток людей вместе с графом — тоже не мальчиков для битья. В итоге, по пехоте почти паритет. И пусть люди, не чета оркам, вот только наш противник вряд ли только что греб, выбиваясь из сил, а потом таскал тяжести по пояс, а то и по грудь в воде. А еще у нас нет конницы, и всего два стрелка...

— Не тот спасется, кто твердит Господи-Господи! — крикнул я. — А тот, кто жизнь свою положит ради исполнения честной клятвы, данной господину! Читал Писание, Ланц? — и добавил тише. — А я читал.

На меня стали оборачиваться удивленные дружинники.

— Хорошо сказано, сэр Асгейр, — весело заметил граф, — Вторая речь Спасителя при восшествии в Вечный город, моя любимая. Песнь седьмая, строфы с двенадцатой по пятнадцатую.

Ого! Да ты, я чувствую, в свое время конспекты писал по речам Спасителя?

— Одумайтесь, граф, — вновь крикнул несколько уязвленный Ланц, — вы же понимаете, что у вас нет шансов? У вас совсем нет стрелков, а мои доспехи не пробить даже метательными копьями, в чём так хороши орки.

Кстати! Я смерил взглядом дистанцию. Пятьдесят метров... Блин, далековато... Боюсь отсюда не получится.

— Пропустите.

Прежде чем осознать, что делаю, я уже толкнул в плечо одного из дружинников.

— Асгейр, куда? — рыкнул Сигмунд.

— Да так, идея есть, — бросил я, выходя перед строем.

— Эй, Ланц, — крикнул я экс-жениху, и экс-будущему коннетаблю, — есть вопрос.

Я, не торопясь шел вперед, удерживая арбалет в опущенной и отведенной чуть назад правой руке. Висящее на правом плече копье стукалось при каждом шаге о взведенную дугу. Большим пальцем я прижимал болт, чтоб он не выскочил из желобка.

Сорок пять метров.

— Что тебе, маленький демон?

— Вопрос по поводу кишок, на которых ты собирался меня повесить.

— Хочешь попросить у меня более легкую смерть? — усмехнулся рыцарь.

Он тронул коня и чуть выехал вперед. Немного, метров на пять. Я за это время прошагал похожее расстояние.

— Будь по-твоему, я насажу тебя на свое копье! — он отставил немного в сторону руку с копьем, и тряхнул им. — Я не зря служил Империи, демон. Тот способ боя, что придумали эти люди... Он безупречен.

Щит в опущенной руке. Ай-яй-яй, какая беспечность.

— Так я всё же о кишках, Ланц... Не подскажешь, какова твердость по Роквеллу той бронзы, что защищает твои потроха?

По движению головы я понял, что Ланц опешил. Действительно, что за галиматья?

Тридцать метров. Я на миг прикрыл глаза, отрешаясь от всего, вдохнул и вскинул арбалет.

— Ха-ха-ха-ха!!! — раскатился над полем металлических хохот.

Ланц и не думал закрыться щитом, чего я больше всего боялся. Он даже немного развел руки, и заходясь в смехе откинул голову, насколько позволял доспех.

Пам.

Смех оборвался. Словно тумблером щелкнули.

Бронзовый рыцарь попытался опустить голову, будто хотел рассмотреть белый хвостовик, что торчал из середины его груди. Но нижний обрез его ведрообразного шлема уперся в нагрудник,

Видел я ваши кирасы. У Сигмунда припрятана одна такая. Миллиметра два бронзы, не больше. А у меня болт с кованным, стальным долотовидным наконечником, что нашел я в своих пожитках прям перед боем.

— Умри демон! — пришпорив коня, с места в карьер рванул на меня паж-знаменосец. Воздев в левой руке баннер, он правой на скаку выхватил меч. Следом за ним, с секундной задержкой в атаку бросились и двое других. Сначала один, потом второй.

Но я этого уже не видел. Я лихорадочно перезаряжал арбалет.

Наклон, ногу в стремя, двумя руками за тетиву, разгибаясь в пояснице тетиву вверх. Щелк! Ложе в левую, правой из колчана болт. Болт в желобок, додавить паз. Вскидываясь, правую на спусковую скобу...

В пацана бы я пальнуть не успел. Уже занеся меч для удара, он наскакивал на меня, вопя что-то воинственное.

Но где-то позади щелкнул лук, ставя точку в карьере баннероносца. Свистнув, стрела с характерным звуком впилась тому прямо в незащищенную грудь. От удара он не вылетел из седла, это всё ж не крупнокалиберная пуля или выстрел из того же Скорпиона. Но, откинувшись на круп лошади, пацан проскакал мимо меня, выпустив из руки древко с гербом уже покойного сэра Ланца.

А я тут же перенацелился на мчавшего за ним бронзового латника. Приотстав от пацана, он летел на меня пригнувшись, от чего почти весь силуэт закрывала голова лошади, выставив вперед свое бревноподобное копье, прикрываясь хоть и маленьким, но таким удобным в этот момент щитом.

На миг проскочила паника, пытаясь крикнуть что-то про то, что тут некуда целится.

Как это «некуда»?! Я хищно ухмыльнулся. А лошадь? Понимаю, что, скорее всего, ни один здравомыслящий человек в это время не станет убивать такую лошадь. Это ведь состояние!

Вот только мне, плевать! Я ее даже продать не смогу. И поэтому следующий выстрел я послал в переднюю ногу скакуна. И тут же прыгнул в бок, уходя даже не от наконечника, а от полетевших кубарем двух тушь: коня и всадника.

Третьему рыцарю пришлось объезжать возникшее на пути препятствие в виде внезапно рухнувшего товарища с конем, а разгон такой массы быстро не остановить, поэтому вторая бронзовая колонна, с шумом товарняка пронеслась мимо.

Но отслеживать, куда делся еще один противник, было некогда. Арбалет уже полетел на землю, выпущенный из рук, а я двумя руками перехватил копье и, подлетев ко всё еще пытавшемуся вернуть ориентацию после парочки кульбитов латнику, с размаху всадил свое оружие под нижний обрез кирасы. Спереди у него виднелось подобие кольчужной юбки, для защиты бедер, а вот на жопе бронирование отсутствовало. Зачем, когда есть высокое седло? И туда, с двух рук, вложив всю свою массу в удар, я и засадил широкий наконечник. Почувствовал, как лезвие входит в плоть, с усилием вытащил и снова вонзил. И еще раз. И еще.

Там же сосуды? Там нервные окончания? Дикий вой, послышавшийся из-под бронзового ведра, подтвердил догадку.

Сдохни, сука! Сдохни!!!

Наконец, я куда-то попал и наконечник застрял, видимо хорошо вошел в кость, вырвать копье не получилось.

Нафиг, я выпустил застрявшее оружие, отшвырнул мешавшийся щит, сползший на предплечье в процессе вбивания стального кола в задницу противника, и выхватил из-за пояса топор.

На-на-на! С оттягом я несколько раз обрушил обух на шлем противника.

Что чувствовал человек под шлемом — не знаю. Шлем выдержал, лишь слегка проминаясь под ударами легкого топорика.

Ну тогда так! И я рубанул острием под шлем.

Ничего. Лезвие, скользнув по наплечнику ударилось в шлем.

Тогда так! Я рубанул в сгиб локтя, очень удачно вскинутых рук. Видимо инстинктивно противник хотел защитить голову.