Открывается занавес.
Роща.
Слышится свист, улюлюканье. На сцену выбегают несколько поляков с палками в руках: молодая женщина, крепкий старик и рослый парень, а еще старушка в изысканной шляпке и лайковых перчатках.
Старик. Здесь где-то. Я точно знаю здесь! (Оглядывается по сторонам.) Чудовище! Схоронилось, что не видно, не слышно, я вот тебе…
Женшина (тяжело дыша). Надо все внимательно осмотреть. Эта мразь не могла далеко уползти. (Показывает палку.) Этим я по ноге со всей силы заехала.
Старушка (степенно.) Никто не уйдет от возмездия!
Парень (лихо сплевывая). Уж это точно! Пришла пора ответ держать. Сейча-а-ас, фашистское отродье, поговорим. Милости прошу в мышеловку!
Старик (парню). Ты давно в отряде?
Парень. С самого первого дня! И оружие в гетто тоже я передавал. Теперь доведу дело до конца. Никто не уйдет, никто! Лично, лично…(хрипит)… шкуру снимать буду. Как долго я ждал этого момента! Спал и видел, как хватаю немца и (с наслаждением трясет головой) сдираю с него кожу. Ме-е-едленно, под во-о-опли. (Хохочет.) Думали, обойдется! Не-е-ет. (Сплевывает.) Янину со Збигневом на работы в Германию угнали. Йозефу (улыбается) ухо отрезали… За то, что не донес, где прячется беглый жид. Не убили. Для устрашения оставили. Чтобы… (улыбается) ходячим примером для других служил.
Женщина. Близко где-то. Вот чует мое сердце!
Старик. Там посмотри.
Женщина (тревожно). Вон, шевелится что-то! (Старику.) Иди с этой стороны.
Старушка пригибается к земле. Парень величественно поднимает палку. Женщина прячется за него. Старик стоит в напряжении.
На сцене появляется Януш в женском платье, аккуратный, ухоженный, добродушный как всегда.
Старушка. Полно, пани, так добрых людей пугать! Идите сюда быстрее.
Януш послушно подходит.
Старушка. Фашиста ловим!
Януш. Да? А-а-а.
Женщина (остервенело). В наш дом, когда ворвались, все перетоптали. Бегонии стояли. Их – на пол. Белые цветочки у нас были и желтенькие, кремовые такие. Ходят по ним туда-сюда. Земля смешалась, черно-белая стала. Вдруг смотрю – полоски на этой мешанине какие-то появились, красивые, нежные. Я еще подумала: цветок, наверное, необычный. А потом присмотрелась повнимательнее – розовенькие ведь полоски! У соседей сыночка грудного сапогами раздавили…
Старушка. Дожила все же я до того момента, когда справедливость восторжествует!
Перень резко срывается с места, бежит за кулисы и за руку приволакивает Марылю. У нее разбит нос, разорвано платье.
Парень. Сучка фашистская, думала, отлежится. Шлюха немецкая!
Парень пинает со всей силы Марылю ногой. Она не кричит, а только закрывает руками живот.
Старушка. Знакомое лицо. Кто бы мог подумать, что могли так низко пасть!
Марыля (растерянно). Не надо… Я не пала. Так получилось. Не знаю почему… (По-детски.) Меня нельзя бить. (Хватает парня за край пиджака.) Не бейте, пожалуйста! Мне больно очень. Не надо палкой. (Женщине.) Я беременная. Не бейте меня. Хотя бы по животу не бейте.
Женщина (нарочно громко). А ребенком прикрываться не нужно!
Марыля (парню). Я есть хочу!
Парень отворачивается.
Старик. Жалко?!
Януш, потрясенный, подбегает к Марыле.
Януш. Марыля!
Марыля (обиженно). Скажи, чтобы они меня не били. (На ухо.) От тебя хлебом пахнет. Дай покушать!
Януш трясущимися руками вынимает сухарик и протягивает Марыле. Она с жадностью набрасывается на него.
Марыля (жуя). А еще есть? Нет? Ну, что же ты! (Показывает ему ногу.) Посмотри какой синяк!
Януш ошашаренно смотрит.
Марыля (На ухо Янушу). Он уже шевелится! (Улыбается.) Боюсь рожать!
Старик. Да вы что, рехнулись? (Марыле.) Может, теплого молочка тебе принести, а? И цветочков? На могилку даже не принесу! Немец тебе харчей таскал, а ты и рада была? Ах ты… Разжалобить, стерва, захотела? Паинькой прикинулась? Утю-тю! А когда с немцем почивала, на что надеялась?
Януш. Вы ничего не знаете! Ее заставляли! Чего не сделаешь ради собственного спасения…
Старик (кивает на живот). От немца?
Марыля, улыбаясь, кивает.
Януш. Да ни при чем она здесь! Если б по любви, тогда еще…
Старик (Марыле). А?
Марыля молчит.
Старик. А?!
Парень поворачивается лицом к Марыле.
Парень. А вот мы сейчас посмотрим, как немчишки устроены. Люди они или нет. Распотрошим и поглядим.
Парень улыбается и достает нож.
Старушка. За все в жизни нужно отвечать. (Вздыхает.) Такая молодая и уже – проститутка.
Женщина. Так каждого можно понять и простить. Конечно, когда немцы побежали, чего бы не посмирнеть?
Старик. Она родит фашисткого урода! Их надо давить, как появляются на свет!
