Януш и доктор уходят.
Пани Барбара (кидается к мужу). Что? Говори как есть, я все вынесу. Это наш сын, и ты ничего не должен скрывать. Что у Януша за опухоль? Она очень опасна? Что сказал доктор? Скажи мне как есть!
Пан Влодек медленно садится в кресло и откидывается на спинку. Молчит.
Входит Януш. Пан Влодек вскакивает, улыбается.
Пан Влодек (обнимая сына). У тебя все замечательно! Будешь жить сто лет! (Достает из кармана пиджака бумажник и протягивает сыну). Вот. А теперь сходи в кондитерскую и купи пирожных! Праздники на дороге не валяются!
Януш. Спасибо, пап! (обнимает отца).
Януш уходит.
Пан Влодек подходит и обнимает жену.
Пани Барбара. Ну, что ты! (Гладит его по лицу). Я с тобой; знай, что я всегда с тобой.
Пан Влодек. Я знаю.
Пани Барбара (отстранившись). Операция нужна?
Пан Влодек отрицательно качает головой.
В это время неожиданно возвращается Януш.
Януш. Не тот бумажник…
Януш понимает, что речь идет о нем и останавливается. Родители продолжают говорить, уверенные, что сын их не слышит.
Пан Влодек. Все хорошо. Наш мальчик будет жить, а это главное. Правда? Ты помнишь, как мы с тобой боялись услышать смертельный приговор? Ты помнишь? Приговора нет. Смерти нет! Слышишь?
Пани Барбара. Да-да.
Пан Влодек. У Януша растет грудь.
Пани Барбара. Да-да.
Пан Влодек. Ты не поняла. (Пауза). Как у женщины.
Пани Барбара отстраняется от него и изумленно смотрит на мужа.
Пан Влодек (быстро). У него есть признаки женщины. Я не врач, я музыкант, поэтому… мне трудно грамотно прокомментировать сложившуюся ситуацию. Но (собирается духом) такие случаи встречались в природе. (Вскидывает голову). И встречаются! (с жаром) Это не патология! Наш сын не может быть ошибкой природы. Ты ведь понимаешь? Просто…так случается иногда. (Берет ладонями лицо жены). Мы с тобой нормальные. Нет никаких отклонений. И у Януша нет. Нет! Он не больной. Ты слышишь меня? Януш не болен!
Пани Барбара. Я понимаю. Он просто (улыбается сквозь слезы) не такой, как все. И только!
Пан Влодек. Да, да, дорогая! И мы любим его не меньше…
Пани Барбара (плача). Конечно.
Пан Влодек. Но ему придется трудно, очень трудно. (С жаром.) А кому в этой жизни легко? Помнишь дядю Казимира? Уж на что благополучный тип, а сломался из-за несчастной любви. (Тише.) Вот так вот взял – и застрелился! (Пауза.) Мы должны помочь нашему сыну! Доктор сказал, что признаки… как это… женщины у него начали проявляться в период полового созревания; так обычно в подобных случаях и бывает. Потом Януш подрастет еще и еще. (Трясет головой.) Он будет чувствовать постоянную раздвоенность: мужчина и женщина в одном лице! Но это случится постепенно, и для него такое состояние станет обычным. (Вздыхает). Так доктор сказал.
Пани Барбара. Мы поможем ему… Господи, ну почему это случилось с нашим сыном!!!
Пан Влодек (обнимает жену). Он жив. А это главное.
Пани Барбара. А дети? У него могут быть дети? (Испуганно.) А внуки? (Шепотом.) Будущее? (Плачет.) Наш бедный сын…
Пан Влодек (улыбаясь). Наш счастливый сын! (Гладит жену по голове.) Я сделаю его счастливым. Я буду играть ему каждый день «Аппассионату» Бетховена. А еще – «Патетическую»! И «Лунную»! Мятежная музыка. Закаляет, как холодный душ. Наш мальчик будет сильным.
Пани Барбара. Он и сейчас сильный!
Пан Влодек. Самое страшное – не суметь противостоять толпе. И стать толпой! Не покоряться! Надо. Оставаться. Самим собой. В самых. Трудных. Условиях. (Тихо.) Люди жестоки. К этому нужно быть готовым всегда. (Весело.) Все получится! Ведь у каждого своя судьба – жизнь, которую каждый должен прожить по-своему. (Быстро и уверенно.) Надо мысленно ощущать внутри себя стальной стержень. Ставить психологическую защиту. Каждая трудная ситуация – это просто проверка. Не терять себя ни при каких обстоятельствах! Знать, что любая гроза имеет начало, а значит, и конец. (Он оглянулся на Януша и улыбнулся.) Ты сильный, мой любимый человек!
Звучит последняя музыкальная фраза третьей части «Лунной сонаты». Затемнение.
Картина третья
Свет вновь освещает квартиру Марыли. Она смотрит на Януша, затем застенчиво опускает глаза.
Януш. Мой отец был концертирующим пианистом.
Марыля (с восхищением). Что вы говорите!
Януш. Да-да! Я так горжусь им. Его хвалил сам Лист! (Смеется.) Шутка у нас такая ходила. Порой, когда папа заканчивал упражняться и спускался завтракать, мама произносила вслух: «Тебя похвалил Лист!» Лучший комплимент, без всяких «божественно». (Ставит в сторону чашку и целиком переключается на свой рассказ.) У меня была такая веселая мама, вы даже себе не представляете! Сожалеть и грустить она считала признаком дурного тона.
Марыля. Ну, а сострадание как же?
Януш. Слушайте. (Чрезвычайно оживился.) Не строить сочувствующую мину, а реально помогать. Дельным предложением и внутренней сдержанностью, которая помогает не распускаться. Нытье? Ни-ког-да. Я никогда не видел ее отчаявшейся! Потому что… Хм! Каждая трудная ситуация – это просто проверка. На прочность м-м… Как бы это сказать? Прочность… нравственных… (быстро находит нужные слова) внутренних резервов человека. И веру!
