Вот дура набитая! Просто бесконечная.

Проковыляв еще пару метров, я решаю не мозолить никому глаза, и просто скрыться в своей берлоге-палате, но резко развернувшись, не замечаю, что полы после меня уже помыты, и просто кулем сваливаюсь на серую плитку.

В тот же миг мою ногу в гипсе пронзает миллионом болезненных иголок.

– Ай, нога!

***

Боже, такого позора я еще в жизни не испытывала. Распластаться посреди коридора больницы на глазах у десятков людей, которым, по-честному, глубоко плевать на тебя.

Но хуже не это. Я упала, и больно ударилась ногой. Она и без того болела у меня, а сейчас так и вовсе кошмар, как болит.

Мои костыли падают вместе со мной, и звонко ударяются о плитку, а я…реву. От шока, боли и, наверное, несправедливости второго падения за три дня.

Все тело враз немеет. Чувствую, как щеки становятся горячими, но плакать не могу. И шевелится, кажется тоже.

– Давай руку.

Кто-то меня с легкостью буквально за шкирку от пола отдирает, и за руку придерживает, но я не понимаю. Что, кто. Что произошло…

– Ляля, посмотри на меня.

Поднимаю взгляд, и вижу напротив ого-го какого высокого врача. С такого расстояния он еще выше кажется. Я ему едва ли до груди достаю и то, если только на носочки встану. Моргаю, высоко задрав голову. Встречаюсь с красивыми зелеными глазами. Его глазами.

– Кирилл Александрович…

Как он подошел ко мне, когда?

Он ведь был на другом конце коридора, или я так долго лежала на полу, что даже не заметила, как Загорский пришел?

– Хватайся за меня. Янин, возьми костыли ее, пожалуйста.

Еще миг, и Загорский подхватывает меня на руки. Прижимает к груди. Он сегодня в синем костюме. Через мощную смуглую шею перекинут стетоскоп.

Я снова тайно вдыхаю его запах, который так нравится мне. Будоражит, волнует очень сильно.

Все еще не до конца понимая, что случилось, я лишь сильнее ухватываюсь за Кирилла Александровича, ощущая его сильные руки, которыми он меня прижимает к себе.

Врач быстро относит меня прямо в мою палату, и укладывает на кровать.

Сглатываю, обхватывая колени руками. От падения меня все еще колотит.

– Спасибо.

– Надо под ноги смотреть.

Грубо и сухо. Сухарь!

– У нас тут не богадельня вообще-то. Лангету могла сломать, и потом снова никто бы не оперировал, все и так заняты.

Это говорит женский голос. Янина. Она тоже зашла следом за нами с Кириллом Александровичем. Вблизи эта женщина еще более красивая. Холеная, я бы сказала. Рядом с такой себя серой мышкой ощущаешь.

– Извините, я случайно.

 От волнения лишь всхлипываю. Язык словно заплетается, особенно в присутствии Кирилла Александровича. Блин.

– Куда ты шла? Зачем ковыляешь, если еще не умеешь на костях ходить?

– Кир, я помогу ей. Иди. У тебя операция уже.

Застываю, когда Янина лучезарно улыбается мужчине, источая прямо потоки добра и ласки. Аж неловко как-то становится. Похоже, я тут явно лишняя.

– Под ноги научись смотреть. Я тебе наркоз больше делать не стану.

Холодно, и даже как-то обидно. Бросает, разворачивается, и уходит.

Кажется, я уже ненавижу его.

– Ты у нас Ромашкина?

Голос драконовны, в отличие от ее клички, не жесткий. Напротив, он такой…как вода. Красивый, лилейный, я бы даже сказала.

– Да.

– В моем отделении такие пациенты, как ты, должны по палатам сидеть. Нельзя тебе по коридору ходить после такой операции. Выздоравливай.

Понимая уже, что прозвище ей идеально подходит, я просто офигеваю, когда вижу, как эта красота неописуемая берет мои костыли, и относит их в другой угол от моей кровати. Эта сука ставит их максимально далеко от меня, молча разворачивается, и выходит, хлопнув дверью.

Мои соседки по палате только брови вскидывают вверх от удивления, но после все отворачиваются. Никому до меня нет никакого дела.

Я же сижу, смотрю на все это, и что-то не понимаю.

То ли я дура, и мне это просто показалось, то ли Янина сейчас специально мои костыли закинула подальше, чтобы я, как заяц, прыгала к ним по всей палате?

Зачем? Наверное, я просто что-то не так поняла.

Одного только воспринять не могу. Как Кирилл Александрович может быть с вот этим вот…огнеметущим? Что, реально что-ли?

Похоже, внешность действительно обманчива, хоть мне и далеко, конечно, до нее. Понятно, что мужчины на фигуру смотрят, ну так и у меня есть фигура! И грудь небольшая, и талия тонкая, и ноги. Не от ушей, конечно, но тоже, красивые. Я же балерина, но, наверное, ему более яркие нравятся.

Такие, как Янина. Куда уж мне до нее.

И так обидно в этот момент мне становится. До слез прямо. Сама даже не знаю, почему. Просто мне хотелось, чтобы я в глазах Кирилла Александровича тоже симпатичной была.

Просто хочется мне так. Не знаю, почему.

Сегодня уже среда, и я жду не дождусь Надюшку. В палате душно. Я выхожу в коридор, посидеть. Тут есть что-то вроде угла отдельного с небольшим диванчиком.

Мимо меня проносятся медсестры. Ковыляют больные, но честно говоря, мне нет до них никакого дела, так как вдали коридора я снова замечаю его.

Опять только мельком, но этого тоже хватает, чтобы сердце начало стучать быстрее. Кирилл Александрович возвращается с очередной операции. Даже представить себе не могу, как он вообще живет в таком темпе.

Невольно поправляю волосы. Вдруг он увидит, хотя мужчина даже внимания на меня особо не обращает. Всегда серьезен и строг, брутальный, мужественный.

Я теперь понимаю, почему все медсестры засматриваются на него. Кирилл Александрович очень красив, такой…что у меня внутри все трепещет, когда вижу его. Странная реакция.

У меня такое точно впервые. Так необычно, остро, запретно, опасно. Я знаю, что у него есть женщина, но все равно. Я смотрю на него, и каждый раз, когда встречаю, внутри все переворачивается.

Что касается Семерова, то он чаще бывает в отделении, но заходит только к своим пациентам. На меня вообще не смотрит, словно меня и нет. У него тоже, похоже, характер чисто врачебный, и я уж точно не завидую его жене, хотя, судя по сплетням медсестер, он тоже холост, как и мой…Ну, точнее, не мой конечно. Просто. Как Кирилл Александрович.

– Аа, маська моя!

Оборачиваюсь, и не могу сдержать улыбки.

– Надюшка!

Подруга несется ко мне, как ураган. Большие светлые локоны развиваются в разные стороны. В ее руках гремят большие пакеты, а в них точно банки. Господи…

– Ты что там набрала?

– Да, всего понемногу.

Надя крепко меня обнимает, и у меня невольно слезы выступают.

– Как тебя угораздило так, мась? До вступительных же месяц остался. Ну, ты даешь, вообще. Я, как только узнала, чуть со стула не упала.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.